Пятое Евангелие - Филипп Ванденберг

Под прикрытием темноты Анна, стараясь не произвести ни малейшего шума, обулась и пошла по уходившей вверх тропе. Теперь справа от дороги была отвесная скала, а слева – обрыв.

Отсюда открывался захватывающий дух вид на мрачную каменистую долину, освещенную слабым лунным светом.

Когда Анна повернула за следующий выступ скалы, то замерла на месте: прямо перед ней, словно из-под земли, вырос ярко освещенный небольшой город со множеством домов и узких переулков. Будто пытаясь прогнать наваждение, Анна провела по лицу ладонью. При этом ее взгляд поднялся немного выше, и от увиденного перехватило дыхание. В скалах на головокружительной высоте каким-то удивительным образом тоже построили дома, но они, в отличие тех, что Анна увидела внизу, были во мгле, словно скрывали мрачную тайну.

В освещенном городке она не заметила ни одного человека. Не было слышно даже лая собак, отчего увиденное казалось Анне нереальным. Из-за яркого света в нижнем городе его дома казались призраками, в которых лучи убили все живое. Это и была Лейбетра.

Подойдя ближе, Анна поняла, что в этом освещенном, как днем, городке не было ни одного уличного фонаря. Свет словно исходил от самих домов. Хоть это место на крутых склонах и казалось неприступным, словно крепость, со стороны долины. Анна заметила высокий забор с колючей проволокой наверху Каменистая дорога проходила через широкие ворота, открытые настежь. За ними виднелась улица, выложенная черными каменными плитами, которая была такой чистой, словно здесь ожидали приезда знаменитостей на премьеру спектакля. Чем-то этот безлюдный город-призрак напоминал сцену огромного театра. Для того чтобы все казалось настоящим, не хватало пыли и разбросанных бумажек, которые есть на улицах любого города, а также деревьев с опавшими листьями. Но в первую очередь недоставало звуков, издаваемых городами даже ночью.

Пока Анна впитывала образ Лейбетры, словно какую-то внеземную картину, и размышляла, как ей следует вести себя теперь, произошло нечто совершенно неожиданное. Она услышала монотонный мужской голос, приближавшийся откуда-то издалека, отражаясь эхом на пустынных улицах, и становившийся все громче. Сначала Анна подумала, что это ночной сторож, словно попавший сюда из средневековья – по крайней мере, именно так звучал этот голос, – но вскоре она уже могла различить отдельные латинские слова из текста григорианского хорала.

Анна поторопилась спрятаться за каменной колонной у входа в один из домов, откуда наблюдала за всем происходившим, оставаясь при этом незамеченной. Буквально через несколько минут из переулка на главную улицу вышел тощий мужчина с бритой наголо головой. Он был одет в длинную светлую робу, похожую на монашескую сутану, которая казалась слишком широкой для его худого тела. Человек усердно, словно молящийся в церкви, выводил хорал.

Анна испугалась. Неужели он ее увидел? Не замолкая, мужчина шел по улице прямо к ней. Анна со страхом прижалась к колонне. Певец остановился, распростер руки и закричал что было мочи, так что эхо прокатилось по всему городку: – Qui amat animam suam, perdet eam; et qui odit animam suam in hoc mundo, in vitam aetermam custodit eam, – затем повернулся в другую сторону и продолжил: – Ego sum via, veritas et vita. Nemo venit ad Patrem, nisi per me.

Одетый в белое мужчина произвел на Анну неприятное и жуткое впечатление. Он медленно опустил руки и поднял глаза к небу. Он неподвижно стоял в такой позе, словно статуя. Анне казалось, что вот-вот кто-то, кому мешал этот певец, должен открыть окно или выйти на улицу, чтобы заставить тощего мужчину замолчать. Но ничего подобного не происходило. Можно было подумать, что перед Анной единственный обитатель Лейбетры.

Она размышляла, стоит ли заговорить с незнакомцем. Получилось так, что Анна вышла из-за колонны еще до того, как успела принять какое-то решение, так что незнакомец обязательно должен был ее увидеть. Но он оставался в своей восторженной позе и не откликнулся даже на громкий кашель Анны, которая попыталась таким образом привлечь его внимать

– Эй! – крикнула Анна и сделала еще один шаг по направлению к незнакомцу. – Эй!

Незнакомец наконец услышал ее. Он повернул голову к Анне и невероятно медленно открыл глаза. Казалось, мужчина нисколько не удивился, увидев ее. Можно было даже подумать что он ожидал появления Анны, потому что приветливо улыбнулся ей и протянул руку. Но самым удивительным было то, что он сказал:

– Кто ты, незнакомка?

– Вы понимаете меня? – спросила Анна.

– Я понимаю любой язык, – ответил собеседник возмущенно, словно не видел в этом ничего странного. – Ваше совершенство не ответили на мой вопрос.

– Меня зовут Сельма Доблин, – соврала Анна. В то мгновение ей в голову не пришло никакой другой идеи, поэтому она воспользовалась именем и девичьей фамилией матери.

Тощий мужчина кивнул, давая понять, что услышал сказанное:

– Свое имя я вам назвать не могу. Я не имею на это права. Оно бы вас напугало. Я– воплощение раздора. Называйте меня Раздор.

– Странное имя для благочестивого монаха, – ответили Анна.

– Тогда называйте меня Гоффарт, если вам это больше нравится, – заметил ее собеседник, – или Гибрис, но не говорите что я благочестив, черт вас побери!

Анна вздрогнула от неожиданности. Лицо незнакомца, которое только что казалось таким дружелюбным, резко изменилось. Сейчас он всем своим видом внушал страх. Раздор, или Гоффарт, или Гибрис, в общем, как бы этот человек себя ни называл, впился в Анну взглядом, словно стараясь загипнотизировать. Она же видела перед собой лицо человека, в котором невообразимым образом смешивались тупость сумасшедшего и хитрость философа. Анна поняла, что стоявший перед ней тощий мужчина с бритой головой был частью человеческого щита, которым орфики хотели защититься от непрошеных гостей. В то же время она сообразила, что этот человек может оказаться полезным, если удастся направить события в нужное русло.

– Вы преступили закон, – сказал незнакомец холодно. – Ни один из жителей Лейбетры не имеет права ночью покидать свой дом. За такой проступок полагается наказание. Вы должны быть осведомлены об этом, даже если вы здесь новенькая. О случившемся я сообщу куда следует.

При этом он поднял руку, показывая пальцем на верхний город.

– А теперь идемте!

Тощий монах крепко ухватил Анну за руку и потащил за собой, словно воровку на допрос. Она могла убежать, но возникал вопрос: куда? Поэтому Анна не стала сопротивляться и пошла за братом Раздором по главной улице до перекрестка. Дом справа оказался двухэтажным, как и все остальные дома здесь, внизу, но был намного шире, со множеством маленьких неосвещенных окон. Пустой коридор вел к лестнице с каменными ступенями и угловатыми железными перилами. Он напоминал огромную клетку, поскольку между лестничными пролетами и вдоль перил была натянута проволочная сетка. Так же как и улицы, коридор оказался ярко освещенным.

Анна даже не представляла, что может случиться в следующую минуту. «Ты сама этого хотела!» – сказала она себе. Не ослабляя хватки, тощий мужчина провел Анну на первый этаж, открыл незапертую дверь, и они оказались в просторном помещении. Свет здесь оказался не настолько ярким, но Анна смогла увидеть около двадцати раскладных кроватей, на которых спали люди. В большой спальне было чисто, но мысль о том, что один из спящих может внезапно проснуться, пугала.