Москва-Ростов-Варшава - Ирина Горбачева

– Мама, папа, познакомьтесь, это Макс, Максим. Я вам рассказывала о нём. А это наша новая знакомая, Светлана. Она нашла нашу Лёлю, – я поторопилась с радостной новостью, потому, что мама, схватившись за сердце, побледнела и стала оседать. Алик и Максим подхватили её и посадили на стул, стоящий рядом.

– Ника! – Алька укоризненно посмотрел на меня.

– Ничего, ничего, где она? С ней всё в порядке? Она жива? – шептала мама посиневшими губами.

– Как? Лёля нашлась? Так, где она? – спрашивал нас папа, и видно было, что возможно и ему сейчас потребуется наша помощь.

– Папуль, сейчас, мы всё расскажем. Пойдём, – я взяла его под руки и повела в большую комнату, усадив его на диване. Рядом с ним ребята посадили маму. Пока я приготавливала для них обоих успокоительные капли, Максим, Алик и Светлана, потихоньку вводили родителей в курс дела.

– Да, да, главное Лёлечка наша жива. Это самое главное, – твердила мама.

Ну, вот все успокоились, мужчины вышли на балкон курить. Мама стала хлопотать на кухне, собирая ужин. Ко мне подошла Света.

– Ника, мне очень неудобно. Но раз появилась у меня такая возможность, разреши воспользоваться вашим душем.

– Прости, я не догадалась сама, не душем, а ванной, – ответила я ей.

– Ника, принеси Светочке, все, что надо переодеться и для сна, – услышала наш разговор мама.

Света покраснела от смущения, – что вы, не надо у меня всё чистое. Вы не думайте, Вера Андреевна, Ника, я не заразная. Я слежу за собой.

– О чём вы, деточка, быстро в ванну, мы с Никой из вас сейчас красавицу сделаем.

Я отвела Светлану в ванную, дав ей махровое мягкое полотенце и такой же махровый импортный халат. Похожий халатик у Светки был в той, прошлой жизни. Опустив своё тело в тёплую ванну с пушистой ароматной пеной, она вдруг заплакала.

Почему в жизни так получается, что в один миг, ты теряешь всё: спокойную налаженную жизнь, родную маму, которая могла бы ещё жить, да жить, веру в любовь, квартиру, свободу, средства к существованию. Почему? Как это всё вышло, что любовь застелила ей глаза? Почему не слушала приятельниц, которые много раз ей говорили, чтобы она не спешила выходить замуж и ни в коем случае не прописывала в квартире Рината? Почему она лишила его жизни, а не постаралась, как-то исправить эту ситуацию по-другому? Так лежать бы в пушистой ароматной пене, закрыв глаза, а открыв их оказаться в своём доме, рядом с любимыми людьми. Но прошлое не вернуть. И забыть не возможно.

– Ничего уже не исправить. Ничего не вернуть, – сказала она себе и стала с ожесточением натирать своё тело, жёсткой мочалкой, словно оно было виновато во всём произошедшем.

Выйдя из ванны, распаренная, с обмотанным полотенцем на голове, она услышала разговор Ники с мамой.

– Бедная девочка. Ника, ей надо обязательно помочь. Она должна поверить в себя, в свои силы. Нельзя Светочку терять из вида. Пусть пока поживёт у нас. Я думаю, Лионеллочка, будет рада этому, когда мы её найдём, – говорила мама, накрывая на стол.

– Обязательно, мамуль. Света хороший человек иначе наша Лёлька не доверилась бы ей. С лёгким паром, хочешь, я тебе стрижку сделаю? – увидев Светлану, спросила я её.

– Да, неудобно, как-то, – застеснялась она, – хлопот вам лишних из-за меня, у вас и так своих дел полно.

– Светочка, не говорите ерунду, садитесь, вот сюда. Вы и так симпатичная, а сейчас, вообще красавицей станете, – засуетилась мама.

Пока я в прихожей у зеркала стригла Светлану, мама накрыла обеденный стол. После стрижки, я отвела гостью в свою комнату и достала новые джинсы, недавно привезённые из Варшавы, комплект белья из «Певекса», блузку с однотонным топом.

– Нет, нет, Ника, я не могу, – смущаясь, стала отказываться Светлана, – Ника можно? – Света кивнула на стоявшую, на трюмо изящную синюю баночку с кремом «Пани Валевска», – сто лет хороший крем в руках не держала.

– Возьми себе, и ещё, – я протянула ей маленький флакончик духов «Может быть», – всё, тихо, тихо, сейчас мы покажем класс преображения. Одевайся и быстро, садись сюда, к свету, – я посадила Светлану ближе к настольной лампе и нанесла на отвыкшее лицо от косметики, тоник, тени, тушь, чуть сиреневую перламутровую губную помаду.

– Вот теперь всё, класс! Ваш выход, императрица, – мы со Светкой торжественно вошли в кухню.

От комплементов мужчин и похвалы мамы Света засмущалась, щёки её зарделись. От чего она стала ещё симпатичней.

Во время обеда все предлагали свой способ поиска Лионеллелы.

– Знаете что, я думаю – все посмотрели на Светлану, – оборвыш мне сказал, что видел как Четвертушка заходила к Лене, то есть к Лёле, когда я ушла. Потом он ни Лёлю, ни Четвертушку больше не видел. Вот я и думаю, что могла сказать эта шалава, ой, извините, – запнулась Света, и прикрыла рот рукой, – Лёле, что та, не предупредив меня, ушла? И ещё, помните, я вам говорила, что Леной её назвали мальчики. К одному из них, она очень привязалась. Ванечкой его звали. Возможно, её побег связан с этими маленькими попрошайками?

– А что за мальчики? – спросил отец.

– Я знаю только то, что она рассказывала. Одного звали Васей, он немного старше Ванечки, к которому она привязалась. Ваня молчал, как и Лёля, – и Света рассказала нам о жизни ребят и Лёли в захолустной квартире. Рассказала всё то, о чём рассказывала ей Лионелла по ночам в заброшенном доме.

– Как второго мальчика звали? – спросил Максим.

– Вася.

Мы с Максом переглянулись.

– Мне кажется, наши истории могут переплестись и надо искать их всех вместе. Вдруг это ваш Вася, Макс? И ещё. Света, как вы сказали, зовут предводителя нищих? – спросила я, тщетно пытаясь вспомнить, где я могла услышать это прозвище?

– Кажется Сиплый, Лёля говорила, голос у него странный такой.

– Где-то я слышала эту кличку. Нет, сейчас не могу вспомнить. Но, точно слышала, – я пыталась расшевелить свою память.

– Давайте, я завтра пошатаюсь по метро. Как говорила Лёля, она вышла на Лубянке это станция «Дзержинская», а до этого, как я поняла, они катались где-то по Серпуховской ветке, – предложила Света.

– Надо разбиться на пары, так будет надёжней, – тихо произнёс Максим, – давайте я завтра спущусь со Светланой в метро, а вы Алик с Никой дежурьте на бульваре.

– А я?! – возмутился отец?

– А вы, Николай Аркадьевич, дежурьте на телефоне, а у нашего телефона подежурит моя мама, – заботливо взяв за плечи свёкра, сказал Алик, – всё, решено. Максим, поехали ко мне, тут недалеко. Завтра вставать рано.

Проводив Алика и Макса, уложив папу спать, мы ещё долго сидели на кухне, женской компанией за горячим чаем, рассказывая друг другу о себе. Я делала маникюр Светлане и рассказывала историю Макса, как пропала Лёля и как я отрабатывала деньги, которые украл Анатолий. Мама со слезами на глазах всё расспрашивала и расспрашивала Светлану о Лёле. Её интересовало, как она выглядела, что говорила, что помнила.