Оперативный центр. Зеркальное отражение - Том Клэнси

"Ничего, ты сможешь обуздать все это", – строго приказала она себе. Чувство горя. Отчаяния. Ярости.

Если бы все дело было в одном только Кейте... можно было бы скорбеть по нему, продолжая жить своей жизнью. Ей приходилось бы нелегко, но по крайней мере у нее была бы цель. Но теперь, когда Кейта не стало, Пегги вдруг поймала себя на том, что у нее нет цели в жизни, – это накапливалось годами, однако до сих пор ей удавалось кое-как справляться. И вдруг она оказалась тридцатишестилетней старухой, которая выбрала для себя образ жизни, совершенно не оставлявший места для личной жизни. Одинокой женщиной, на глазах у которой ее Родина растеряла честь и независимость, какими обладала при Маргарет Тэтчер, лишилась достоинства из-за шутовской монархии. Ради чего было все это, все эти долгие годы тяжелого труда и жертвоприношений, завершившиеся потерей возлюбленного? Она двигалась вперед по инерции, благодаря той радости, которую доставляли ей отношения с Кейтом.

"Ну а что будет дальше? – задавалась вопросом Пегги. – Неужели Англии суждено превратиться во второстепенного члена Европейского сообщества? Причем не пользующегося уважением, не желающего завоевать расположение Германии, как это сделала Франция, не способного сохранить веру и устремленность вперед, несмотря на индустриальный коллапс, как это случилось с Испанией, или менять одно правительство за другим, как это происходит в Италии. Ради какого черта я жила раньше – и ради чего мне жить дальше?"

– Мисс Джеймс?

Казалось, шепот рядового Джорджа пришел из другого мира. Он вернул Пегги к реальности, в отсек карликовой подводной лодки.

– Да?

– У нас впереди десять часов полного безделья, а для того, чтобы изучать карты, здесь слишком темно, – продолжал Джордж. – Не будет ли слишком дерзким с моей стороны попросить вас преподать мне краткий курс русского языка?

Пегги посмотрела на горящее восторженным возбуждением лицо молодого американца. И откуда у него столько энтузиазма? Заставив себя улыбнуться впервые с момента знакомства, она сказала:

– Нет, ничего дерзкого в твоей просьбе нет. Предлагаю начать с основных вопросительных слов.

– И каких же?

– Khak, shtaw и pohchehmoo, – раздельно произнесла Пегги.

– Что переводится.

Пегги улыбнулась.

– "Как", "что" и, наверное, самое главное, "почему".

Вторник, 02.30, российско-украинская граница

План "Барбаросса" явился величайшей наступательной операцией в истории войн. 22 июня 1941 года германские войска вторглись в Россию, нарушив советско-германский договор о ненападении. Целью их был захват Москвы до прихода зимы. Гитлер бросил сто двадцать дивизий общей численностью 3,2 миллиона человек против ста семидесяти советских дивизий, растянутых вдоль границы протяженностью 2300 километров от Балтийского до Черного моря.

Германские танковые дивизии с невероятной скоростью продвигались в глубь российской территории, а "Люфтваффе" безжалостно расправлялось с плохо обученными и не имеющими боевого опыта советскими летчиками. В результате блицкрига были быстро захвачены прибалтийские республики. Ущерб, нанесенный германскими войсками, был катастрофическим. К ноябрю были уничтожены почти все основные промышленные, сельскохозяйственные, транспортные и связные центры Советского Союза. Больше двух миллионов русских солдат попало в плен. Триста пятьдесят тысяч были убиты. Триста семьдесят восемь тысяч числились пропавшими без вести. Свыше миллиона были ранены. В одном только Ленинграде девятьсот тысяч мирных жителей погибли за время блокады. И только в последних числах декабря потрепанные, но сохранившие упругость советские войска, не без помощи морозов, доходивших до – 200° по Фаренгейту, от которых у немцев лопались подошвы на сапогах, замерзало снаряжение и падал боевой дух, смогли провести первое успешное контрнаступление. Только благодаря этому контрнаступлению русским удалось отстоять Москву.

В конечном счете план "Барбаросса" обернулся для фашистской Германии полной катастрофой. Однако она преподала Красной армии один важный урок: предпочтительнее вести войну наступательную, а не оборонительную. На протяжении последующих сорока лет советская военщина была одержима прямо-таки фанатичным стремлением вести наступательную войну – как однажды выразился в своем обращении к войскам генерал Косыгин, "вести сражения третьей мировой войны, если до нее дойдет дело, на чужой территории". С этой целью боевые задачи, которые ставились командирам частей первого эшелона, состояли из трех частей: ближайшей задачи, последующей задачи и направления дальнейшего наступления. В рамках этих общих задач полкам также ставилась главная задача дня; сроки выполнения задач указывались строгие, и никакие оправдания не принимались.

Будь то в Венгрии в 1956 году, в Чехословакии в 1968 году, в Афганистане в 1979 году или в Чечне в 1994 году, Москва при решении проблем в своей "вотчине" полагалась исключительно на военную мощь. Основополагающими столпами стратегии были быстрота, внезапность и натиск. Как правило, Советской армии удавалось добиться своих целей, но время от времени она терпела неудачу. Однако образ мышления оставался прежним, и министру внутренних дел Догину это было хорошо известно. Он также знал, что многие российские офицеры жаждут возможности расквитаться за девять кровавых лет Афганистана и длительную и кровопролитную борьбу с мятежниками в Чечне.

Пришло время дать им такую возможность. Многие из тех, кого знал Догин, сейчас находились на российско-украинской границе. В отличие от Афганистана и Чечни, на Украине им не придется сражаться с повстанческими армиями и партизанами. Эта война будет другой.

В 00.30 по местному времени в польском городе Пшемысль, расположенном меньше чем в десяти километрах от украинской границы, в двухэтажном кирпичном здании местного отделения Польской коммунистической партии взорвалась мощная самодельная бомба. Взрывной волной выбросило на растущие под окнами деревья двух редакторов выходящей два раза в неделю газеты "Обыватель". Две уцелевшие стены кабинета были забрызганы чернилами и кровью, от огромной температуры пачки газетной бумаги превратились в брикеты золы. Через считаные минуты на улицы города вышли сторонники коммунистов, осудившие нападение. Вскоре демонстрация перестала быть мирной. Митингующие захватили почтовое отделение и полицейский участок. Склад боеприпасов был забросан бутылками с зажигательной смесью, что привело к возникновению пожара, во время которого погиб один солдат. В 00.46 начальник полиции позвонил в Варшаву и попросил прислать военную помощь, чтобы усмирить бунт. Этот звонок был перехвачен и тотчас же переправлен в Главное управление военной разведки в Киев, откуда о нем сообщили президенту Веснику.

Ровно в 02.49 президент Украины Весник связался по телефону с генералом Косыгиным и попросил его помочь справиться с "ситуацией", назревающей в Польше в непосредственной близости с украинской границей. Уже в 02.50 сто пятьдесят тысяч солдат Российской армии вошли на Украину на всем протяжении – от древнего Новгорода[17]на севере до областного центра Ворошиловграда на юге. Пехотные, мотострелковые полки, танковые дивизии, артиллерийские бригады и эскадрильи боевых самолетов действовали с пугающей слаженностью, нисколько не похожей на беспорядочную суету, которой знаменовались действия в Чечне и отступление из Афганистана.