В постели с абьюзером: любовь, идентичная натуральной - Таня Танк

И часто начинает ее. Бросает пить. Берется за английский. Едет на богомолье. Устраивается на работу. Раздает долги. Едет навестить заброшенного ребенка. В общем, «берется за ум».

Сэм Вакнин рассказывает, что масштаб изменений может быть таков, что нарцисс бросает абсолютно все – работу, окружение, город – и начинает жизнь «с чистого листа».

Такие крутые меры – а точнее, их результат в виде одобрения окружающих – способствуют получению нужных отражений и быстрой подкачке грандиозности. Вспомним финал чеховский «Дуэли». Нарцисс Иван Лаевский настолько хамски себя ведет с людьми, что в итоге получает вызов на поединок. Вернувшись с него живым, он резко «берется за ум»: ведет под венец гражданскую жену, которую собирался бросить, вспоминает о том, что вообще-то, у него есть служба, бросает пить и играть в карты… И окружение, конечно, горячо приветствует такие радостные изменения.

В фильмах и книгах на этом месте обычно хэппи-энд, что и формирует у нас иллюзии, что глобальное перерождение человека навсегда – возможно. Но там, где в книгах – точка, в жизни – продолжение…

Значит ли это, что Лаевский стал другим человеком? Конечно, нет. Когда он выберется из ямы ничтожности, «просветление» закончится. Не сложно начать новую жизнь, сложнее ее продолжить.

Таким образом, «новая жизнь» нарцисса – это лишь фасад из неких «положительных» телодвижений, но осознанности за ними нет. Соответственно, нет и последовательности. При этом нарцисс может искренне верить в свое «перерождение» и не осознавать, что опять играет в маски-шоу, имитируя «совсем другого человека».

Чтобы последовательно, постоянно улучшать свою жизнь – нужно иметь другое устройство личности. А нарциссическая патология, увы, неизлечима…

Как же начинает «новую жизнь» личностно зрелый человек?

– он ее… не начинает, а при желании меняет мелкими шажками, закрепляя результат. Он не ставит себе мега-задач: накачаться, заработать миллион, прочитать сто книг – и все это за месяц;

– он в принципе старается не «доходить до ручки», рано фиксирует негативные изменения в жизни, анализирует их и старается не допустить ухудшения;

– он не ставит перемены в своей жизни в зависимость от одобрения и поддержки других людей, ему не нужно, чтобы кто-то его «вдохновлял», «поддерживал позитивный настрой» и искал ему психотерапевтов.136. Развестись или убедить лечиться?

«Обдумываю развод. Но гложет чувство, что я оставлю больного человека наедине с его болезнью. Может, вместо развода стоило убедить его пойти в терапию? Бывает ли, что человек признает проблему, идет к специалисту и учится контролировать свое поведение? Может, ему просто не хватает поддержки близких?»

Мне нравится, как о «поддержке близких» говорит Сэм Вакнин: «Это грустный пример самообмана, который нарцисс провоцирует у своих жертв. Жертвы обмануты своей острой потребностью верить в торжество добра над злом. Для нарцисса это знак слабости, запах жертвы, зияющая уязвимость. Он использует и насилует людскую потребность в порядке, добре и смысле».

…Действительно, бывает так, что абьюзер сам решается пойти к психологу – обычно на поздних этапах деструктивного сценария, когда после многочисленных схождений и расхождений вы ставите ультиматум: или ты будешь как-то меняться, или мы расстаемся.

Но иногда этот козырь – «я понимаю, что я ущербный, проблемный человек, и мне нужно к врачу» – агрессор разыгрывает сам, дабы удержать вас. Лишившись источников нарциссического ресурса, оказавшись в изоляции и переживая особенно черную полосу депрессии, нарцисс может приползти к вам буквально на коленях, умоляя не прогонять его и соглашаясь на любую терапию.

Можно ли верить в такой порыв? Надежда мучителя на эффективную помощь специалиста может быть как искренней, так и манипулятивной, и отличить одно от другого не сможет даже специалист по выявлению лжи. Но есть ли смысл отличать?

Даже если этот порыв искренний, то недолговременный. Если манипулятивный, то человек изначально не собирается ничего в себе менять, а задача у него одна – любыми способами выманить вас обратно или даже продолжить абьюз, «перевербовав» психолога на свою сторону.

И подобные случаи не редкость. Читательницы, побывавшие на такой семейной терапии, рассказывали, что сидели там как оплеванные и были вынуждены оправдываться за свою «истеричность», «занудство» – а нарцисс красовался перед психологом в образе многотерпеливого мужа очень проблемной жены.

Нередко парный поход к терапевту оборачивается для жертвы ударной дозой обвинений и газлайтинга. Попав на удочку манипулятора, терапевт становился летучей обезьяной нарцисса и убеждал «принять человека таким, какой он есть», «научиться доверять», «меняться самой», чтобы сохранить отношения.

Бывает и так, что абьюзер сам идет к специалисту. Ведь жизнь деструктивного человека не сахар, как бы нам ни казалось обратное. Хроническая пустота, презрение и ненависть к себе, ощущение бессмысленности жизни, «дрейф», задушенные эмоции, высокая тревожность, частые приступы стыда, вины, гнева – все это делает его существование тяжелым, а временами – невыносимым.

Время от времени в жизни нарцисса случаются серьезные кризисы: развод, потеря работы, проблемы с законом, аддикции, которым нет сил противиться. И вот нарциссы приходят за рецептом на лекарства и уходят «лечить депрессию», «снижать тревожность». Нарциссы с аддикциями, соответственно, запрашивают помощь, чтобы побороть наркоманию, алкоголизм, игроманию, расстройства пищевого поведения.

Обычно это приводит хоть к какому-то улучшению их жизни. Так, мой читатель-нарцисс был удовлетворен хотя бы тем, что смог выйти из запоя и найти работу после четырехлетней депрессии в изоляции от людей.

Однако стоит понимать: работа-то идет с симптомами и последствиями личностного расстройства (аддикции, череда прерывающихся отношений и т. д.). Копать глубоко, разбираться в себе и действительно меняться (то есть меняться на глубинном уровне) не получается: мешают мощные, несокрушимые психзащиты и неконтакт с собой. Да, нарцисс осознает свою «инаковость», но принять это как проблему для него невыносимо. Уж лучше считать себя уникальным, сложным, всеми непонятым! И он привычно перебрасывает вину на «тупое быдло», «гребаное правительство», «дебилов-психологов» и т. п. Терапия заходит в тупик, едва начавшись.

И это происходит, даже если нарцисс приходит к терапевту с полусознательным стремлением понять себя. Терапия иногда начинается довольно бодро, но… скоро прискучивает нарциссу, психолог попадает в водоворот идеализаций и обесцениваний, устает от ненадежности пациента, срывов сессий… да и вообще, от всего того, что переживает в отношениях с нарциссами любой из нас. Вот почему многие специалисты не берут их в терапию принципиально: сил уходит очень много, а выхлоп мизерный.

…Что касается того, что в терапии нарцисс научится «контролировать свое поведение и реакции» – так это отнюдь не означает, что он станет нормальным человеком. «Черная дыра» не затянется, идеализации-обесценивания и слабая способность к эмпатии никуда не уйдут.