За все надо платить - Александра Маринина

В этот момент Виктор испытал такой прилив ненависти кКаменской, что даже сам удивился. Как эта девка смеет не бояться! Как у неенаглости хватает открыто идти в ресторан с Денисовым! Неужели она так уверена всвоих силах, неужели у нее такая фантастическая выдержка и хладнокровие?Конечно, если это так, то немудрено, что Арсен хочет ее переманить, сделатьсвоей опорой, правой рукой. Но это не должно быть так, решил Виктор Тришкан. Недолжно. И не будет. Пусть Арсен думает, что она глупая трусливая курица, ничемне лучше других. Пусть Арсен поймет, что ошибся в ней.

* * *

– Вы плохо выглядите, Анастасия, – заметил ЭдуардПетрович Денисов, целуя Насте руку и пододвигая ей стул. – Но я все равноочень рад вас видеть.

– И я рада вас видеть. Спасибо, что приехали, да еще такбыстро.

– Как же я мог не приехать, если вы просите? –удивился Денисов. – Что вам налить? Я помню, вы любите мартини, его сейчаспринесут. Может быть, пока сок или воду?

– Сок, пожалуйста. Эдуард Петрович, давайте сразупокончим с делами, хорошо?

– Как скажете. Только сначала сделаем заказ, чтобы непрерываться. Вы будете смотреть меню или мне доверите?

– Доверю, – улыбнулась Настя. – Насколько япомню, вы хорошо изучили мои кулинарные пристрастия.

Подскочил официант – парнишка с типично русской внешностью,который почему-то старался казаться похожим на кавказца при помощи усов илегкого акцента. Денисов сделал заказ, при этом Настя не поняла почти ни одногослова, кроме «горячее», «холодное» и «не острое». Когда официант умчался,Эдуард Петрович спокойно сложил на столе массивные руки и выжидающе посмотрелна нее.

– Теперь можно и о делах. Так что у вас случилось,Анастасия?

– Боюсь, Эдуард Петрович, что случилось не у меня, а увас, хотя меня это тоже некоторым образом касается. Я свою часть работы выполнила,вашему Владимиру Антоновичу помогла, как сумела. Он вычислил тех людей, которыевас интересуют, но людей этих в данное время нет в Москве. Однако ВладимирАнтонович почему-то не уезжает, он до сих пор находится в Москве, хотя делатьему здесь совершенно нечего. Одновременно с этим некая группа товарищей изовсех сил мешает ему и мне установить, куда выехали те люди, которых искалТарадин.

– Что за люди? – вскинул брови Денисов. – Выих знаете?

– Нет. Но я с ними регулярно общаюсь, как по телефону,так и при помощи подарков и записок, которые они мне присылают. Их кто-тонатравил на меня, причем именно на меня, Тарадина они не трогают. Конечно, онимешают, но ему они не звонят и в контакт с ним не вступают. И это наводит меня,Эдуард Петрович, на грустные мысли.

Она умолкла и потянулась за сигаретами. Денисов терпеливождал, пока она прикурит и сделает несколько затяжек. Пауза затянулась, молчаниесделалось тягостным.

– И каковы эти грустные мысли? – наконец спросилДенисов.

– А таковы, что ваш Тарадин каким-то образом связан сэтими людьми. Вот посмотрите: поняв, что каналы информации об интересующих еголюдях полностью перекрыты, причем умело и оперативно, он должен был, по идее,немедленно убраться отсюда, вернуться к вам, доложить и вместе с вами подумать,что бы это означало. Он не уехал. Значит, он продолжает искать, пытается ещечто-то предпринять. Тогда его непременно должны были остановить, причем самымрадикальным способом. Поверьте мне, я знаю методы работы этих людей, я ужесталкивалась с ними, для них убить человека ничего не стоит. И вот у менявыстроились в ряд три вопроса. Первый: почему Тарадин не уехал? Второй: если онне уехал потому, что продолжает искать, то почему они его не трогают и непытаются остановить? И третий: если они все-таки его тронули, то почему онскрывает это от меня?

– Я так понимаю, что ответы на эти вопросы у вас ужеесть, – усмехнулся Денисов. – Я могу их услышать?

– Можете. Хотя боюсь, что вам будет неприятно этоуслышать.

– Ничего, перетерплю. Итак?

– Владимир Антонович Тарадин действует заодно с этимилюдьми. Именно поэтому они его не трогают и именно поэтому он не уезжает. Оннужен здесь, чтобы контролировать меня. И вот тут-то, Эдуард Петрович, у менявозникает четвертый вопрос. Самый неприятный. Говорить?

– Говорите, – кивнул Денисов.

– Тарадин действует за вашей спиной или по вашемууказанию?

«Все, – подумала Настя. – Самое страшное сказано.Или сейчас все разъяснится, или до дома я уже не доеду».

Она смотрела на Денисова, пытаясь прочесть на его лице, очем он в настоящий момент думает, но лицо Эдуарда Петровича оставалосьнепроницаемым и неподвижным.

– Это действительно неприятно, – наконец сказалон. – Я пока еще в своем уме, поэтому могу дать вам слово, что Тарадин действуетне по моему указанию. А вот то, что он может действовать за моей спиной, нужнопроверить, и немедленно. У вас есть варианты, как это лучше всего сделать?

«Он врет, – с тоской подумала Настя. – Боже мой,все было напрасно! Никакого недоразумения нет. Никакого логичного объяснениянет. Он врет. Я сама себе подписала приговор. Ну и черт с ним, теперь уже всеравно, можно идти до конца. Я так все испортила, что хуже уже не будет».

– Я думаю, – медленно сказала она, выводя ножомзамысловатые узоры на клетчатой скатерти, – вам нужно поговорить с вашимплемянником.

Брови Эдуарда Петровича взлетели вверх, почти коснувшисьлинии волос. Такое изумление трудно сыграть, нужно быть превосходным актером,но кто сказал, что Денисов – плохой актер?

– А при чем тут мой племянник? Вы имеете в виду Мишу?

– Я имею в виду Михаила Владимировича Шоринова. А что,вы правда не знаете, при чем тут он?

– Постойте, – прошептал Денисов и сделалторопливый жест рукой, словно боялся, что еще одно сказанное Настей словосыграет роль детонатора и бомба немедленно взорвется. – Помолчите минутку.

Его лицо стало серым, четче обозначились мешки под глазами.Он смотрел не на Настю, а куда-то в сторону. Потом вынул из карманарадиотелефон и набрал номер.

– Здравствуй, Миша, – произнес он спокойно, но понапрягшимся мышцам его лица Настя поняла, каких гигантских усилий стоило емуэто показное спокойствие. – Не буду отрывать тебя надолго, у меня толькоодин вопрос к тебе. Та женщина, вдова ученого, – в какой стране она живет?Да просто интересно… Нет-нет, все в порядке. Здорова твоя тетушка, небеспокойся. Так что насчет вдовы? Хорошо, Миша. Всего доброго.

Он убрал антенну, сунул телефон в карман пиджака и задумчивопосмотрел на Настю.

– Значит, в Нидерландах, – пробормотал он. –Ладно. Вы когда-нибудь слышали о профессоре Лебедеве?

– Лебедев? – переспросила она. – Кто это?

– Крупный ученый, работал на оборонку. Бальзамы делалдля лысеющих импотентов, заседавших в Политбюро. Не слыхали?