Страна Арманьяк. Рутьер - Александр Башибузук

– Вы меня спрашиваете? – Я состроил невозмутимую рожу.

– А кого еще? Ваш человек презрел закон гостеприимства и воспользовался слабостью моей кровиночки… – Гвендолин на мгновение отпустила ухо Клауса и смахнула с глаз несуществующую слезинку.

– Мама!.. – неожиданно тонко пискнула Брунгильда и сразу замолчала под ее уничтожающим взглядом.

– Я… мы… – проблеял смущенно Тук… и тоже заткнулся.

– В чем, собственно, проблема, дама Гвендолин? – Я невозмутимо обмерил взглядом разъяренную мамашу. – Насколько я понимаю, никакого насилия и в помине не было.

– Я тоже так думаю, – хихикнула Шарлотта за моей спиной, – скорей наоборот.

– Это с какой стороны посмотреть! – выкрикнула мамаша. – Налицо оскорбление достоинства! Я подам жалобу! Распутник! – Палец женщины переместился на Тука, а второй рукой она машинально сжала ухо своего сына, заставив его жалобно завопить.

Так… пора этот цирк заканчивать. Достала она меня.

– Для начала – прекратите тиранить моего пажа, дама! – Я выдрал Клауса из карающей руки матери. – Он, если вы помните, уже находится на моей службе, и только я могу решать, виновен он в чем-то или нет.

– Но он мой сын! – ошеломленно взвизгнула женщина.

– В первую очередь он – мой паж! – возразил я и добавил: – Дама Гвендолин, напомните мне, пожалуйста: кому принадлежит лен ван Брескенс?

– Я… она… мы… – Женщина растерялась.

– Вот и я о том же! Дама ван Брескенс вольна в своих поступках, и никому, в том числе и вам, не дозволено вмешиваться.

– Да, мама! – прибодрилась Брунгильда. – Вы можете хозяйничать в своих владениях, а не здесь. Я самостоятельна в своих решениях.

– Я так этого не оставлю!.. – опять взвизгнула мамаша.

– …и ославите на весь свет свою дочь, – закончил я за нее. – И вообще, чем вам не нравится в качестве зятя дамуазо Уильям Логан, лейтенант лейб-гвардии его светлости Карла Бургундского?

Ой… черт же меня дернул за язык… Тука, наверное, все же надо было спросить… Или нет?

Расплывшаяся в довольной улыбке рожа шотландца засвидетельствовала мне то, о чем можно уже и не спрашивать. В десятку попал.

Брунгильда тоже заулыбалась и немного растерянно, недоверчиво посмотрела на Тука.

Тот сразу прибодрился и прижал ее к себе.

– Зятя? – озадачилась мамаша.

– Именно так!

– Бруля! – радостно завопила Шарлотта и, выскочив из-за моей спины, бросилась обнимать свою сестру. – Я наконец выдала тебя замуж!

– Ну разве что… – смягчилась мамаша Гвендолин.

Вот именно смягчилась дама и довольно разулыбалась. Точнее – удовлетворенно.

Ой… а не была ли данная акция хорошо спланированным и подготовленным капканом для моего страстного эскудеро? А что – Брунгильда вполне могла успеть накоротке переговорить со своей мамашей, а дальше – дело техники, то есть стандартных женских чар… И простого как мир капкана на мужиков. Очень даже может быть…

Но даже если так, то не вижу в данной комбинации ничего плохого. Она как раз удовлетворяет все стороны. В том числе и мою.

Брунгильде выйти повторно замуж не светило однозначно. Во всяком случае, достойной партии в этой глуши ей не видать как своих ушей. А тут настоящее сокровище с неба свалилось, в виде лейтенанта бургундской лейб-гвардии.

Туку тоже хорошо. В статусе приподнялся, неплохой земелькой обзавелся, да и женой не хуже. Просто клад, а не жена.

И мне неплохо. Гарантированно исключаются разброд и шатание среди ленников. Скотт предан по гроб жизни, и в нем я уверен как в себе.

Вот как все лихо устроилось. Воистину день сегодня выдающийся… собственно, и предыдущие неплохие были. Ладненько: соблюдем формальности и спрыснем это дело, а потом валим домой. А то там дел невпроворот.

– Насколько я понял, такое развитие событий устраивает всех? – Я обвел взглядом участников действа.

Тук и Брунгильда энергично закивали головами, не в силах от счастья вымолвить ни слова. Эко их прёт… Воистину в любовь с первого взгляда поверишь.

Мамаша Гвендолин чопорно наклонила голову в согласии и гордо заявила:

– Только ради счастья своей дочери. Но не надейтесь, ваша милость, что до свадьбы я допущу разврат вроде сегодняшнего. И надо обговорить условия…

– Всё обговорим. Поступим следующим образом… – Я на секунду задумался. – Свадьба состоится на следующей неделе. Точное время и условия обговорим через три дня в поместье Груде, куда я нанесу визит по приглашению дамы Шарлотты. Дамуазо Логану я не возбраняю наносить визиты сюда каждый день. А теперь надо отметить столь доброе событие. Все же помолвка у нас. Возвращаемся к столу. Быстрее, быстрее, дамы. День-то какой сегодня…

Вернулись в трапезную, где и отдали должное вину и еде с утроенным пылом. А потом распрощались и отправились домой.

Проблему со священником я решил походя. Фра Михаэль так наклюкался, что не соображал ровным счетом ничего. И я, несмотря на слабые протесты дамы Гвендолин, просто приказал погрузить его на одолженную телегу… вместе с чиновниками. Как вы догадываетесь, они тоже (в полном составе) нажрались вусмерть. Ничё, завтра проспится монашек и получит предложение, от которого он не сможет отказаться… Надеюсь, конечно.

На прощанье Шарлотта украдкой пожала мне руку и ловко уронила платочек. А это на языке куртуазии очень многого стоит. Конечно, это еще не полная капитуляция, но уже около того.

Выехали из поместья, и я наконец поинтересовался у скотта, находившегося до сих пор в несколько очумевшем состоянии:

– Братец Тук, ты хоть доволен или нет?

– Ой, монсьор… – Тук помотал головой, приходя в себя. – Даже не знаю, что сказать…

– Так что, может, отыграем все назад? – поддразнил я его. – И подберем тебе жену в Бургундии?

– Нет! – завопил шотландец. – Не надо мне куриц бургундских. Доволен я, очень доволен, ваша милость. Даже не знаю, как вас благодарить, монсьор. Очень уж мне к сердцу пришлась дама Брунгильда. И хозяйство у нее неплохое…

– Вы хоть успели… ну, ты понял…

– Ну да! – расплылся в широкой улыбке шотландец. – Мы сделали это медленно и печально…

– Это как? – уставился я на шотландца.

– Ну… – немного смутился Тук, – так Бруля попросила. Сказала, первый раз только так и надо, в знак траура по ее первому мужу…

– А-а… раз траур, тогда понятно… – Я диким усилием воли подавил в себе хохот.

М-дя… такого я еще не слышал… «Медленно и печально». Охренеть можно…

Вдруг из телеги, где тряслась мертвецки пьяная религиозная и чиновничья братия, кто-то что-то пьяно забормотал.

Я оглянулся и увидел, как фра Михаэль принял позу «сидячее положение», отхлебнул вина из глиняной бутыли, с которой он не пожелал расстаться, и загорланил во весь голос: