Стать звездой нелегко - Людмила Леонидова

Перед самым отъездом молодоженов на отдых Ватсон намекнул, что, по его сведениям, приманка сработала — Крючков «клюнул».

Но откуда глухонемой парень?

Размышления журналиста прервал настойчивый вопрос Ляльки:

— Но ведь это он… он? — не давая сообразить, как ему выкрутиться, Лялька нервно теребила мужа.

— Он, — не успев что-нибудь придумать, подтвердил журналист.

— Уф, слава Богу, мне не померещилось, — с облегчением выдохнула Лялька. — Знаешь, я даже испугалась, что у меня и вправду крыша поехала. Решила, что он теперь мне всюду являться стал. — И тут же без перехода воскликнула: — Что будем делать?

— Ничего, — спокойно отреагировал Геннадий.

— Ты хочешь, чтобы эта парочка улизнула?

— А ты хочешь принести в жертву наше путешествие? Или думаешь, что достаточно ринуться с криком «лови бандита», как тут же вся милиция аэропорта бросится исполнять наш призыв?

— Нет, — сокрушенно покачала головой девушка. — Я уже так кричала.

— Вот-вот, — обрадовался Геннадий, — и оказалась на больничной койке.

— Постой-постой… но вы же заверили меня, что он давно драпанул?

Генка отвел глаза.

— А ты знал, что он в Москве, и мне не говорил?! — Лялька с укором смотрела на мужа.

— Пойдем, объявили наш рейс. Я тебе все объясню. — Геннадий крепко взял под руку жену и потащил в противоположную сторону.

— Я никуда не пойду, — засопротивлялась Лялька.

Ее возмущенный голос звучал громко, привлекая внимание окружающих. Пассажиры стали оборачиваться. Но она не унималась.

— Давай передадим сообщение, хотя бы через вон ту служащую, — возбужденная Лялька показала на девушку в форменной одежде с переговорным устройством в руках.

— Не надо, не выступай, — рассердился Геннадий, но она, вырвавшись, уже направлялась к девушке. Геннадий последовал за ней.

— Мы хотели сообщить вам… — бодро начала было Лялька.

Но журналист, перехватив инициативу, перебил жену:

— Что у нас случилось несчастье.

Девушка внимательно посмотрела на ссорящуюся пару.

— Какое? — настороженно поинтересовалась она.

— Только что погиб наш любимый кот, — как можно печальнее заявил журналист.

Лялька от неожиданности онемела.

— Убило машиной? — В глазах девушки появилось сочувствие.

— Нет, молнией, — сокрушенно пожаловался Геннадий.

— Как? — Выражение лица девушки изменилось, она подозрительно посмотрела на окна, откуда ярко светило весеннее солнышко.

— А вот так! — Генка резким жестом застегнул блестящую широкую молнию на спортивной куртке. И, не давая служащей опомниться, трагически закончил: — Кот сидел за пазухой и высунул голову.

— Фу, — фыркнула девушка, — не смешно!

— Поэтому мы и не смеемся, а плачем, — поучительным голосом заметил Геннадий и поволок растерявшуюся Ляльку на посадку в самолет, отлетающий в Цюрих.

Но провести Ляльку так вот запросто был не в состоянии даже он.

— У меня есть компромиссное предложение! — сообразив, что в их начинающей семье зарождается патриархат, Лялька решила схитрить.

— Слушаю тебя, — пробуя все же впихнуть жену за стеклянную перегородку отлетов, смилостивился Геннадий.

— Объясняем служащей, что ты журналист, и просим повнимательнее проверить паспорт и визу Крючкова.

— Но ведь они уже прошли пограничный контроль! — чувствуя, что Лялька не отстанет, Геннадий искал разумные доводы. — Эта зона как бы нейтральная!

— Как же, нейтральная! А там вон что вынюхивают? — глазастая Лялька через толстые стекла перегородок углядела двух мужчин в штатском, которые с подчеркнутой вежливостью перед самым входом в так называемый «рукав» перепроверяли документы отъезжающих.

— Ну вот и хорошо, — обрадовался журналист, — значит, еще одна дополнительная проверка. У нас, — он поднял вверх указательный палец, — муха не пролетит, поэтому беспокоиться нечего.

— Нет, — словно коза, уперлась девушка.

Чувствуя, что с женой все равно не справиться, Геннадий махнул рукой, но предупредил:

— Говорить буду я.

— Только не про дохлых кошек, — с обидой заявила Лялька.

После сдержанного сообщения журналиста и описания странной пары, служащая недоверчиво покачала головой, но все же связалась с диспетчерской службой. Ее переадресовали к старшему.

Старший серьезно отнесся к сообщению, попросил подождать и не разъединяться, а журналиста пока не отпускать. Лялька была вся внимание, поедая глазами девушку, Геннадий, нервничая, смотрел на часы. До отлета в Цюрих времени не оставалось совсем.

Наконец лицо служащей приняло серьезное выражение. В трубке она услышала строгий голос:

— Говорит начальник пограничной службы. Названные пассажиры задержанию не подлежат! — И после паузы: — Журналиста просьба проводить на его рейс. Проследить, чтобы он вылетел. И никакой самодеятельности! Как поняла меня?

— Все ясно, — подтвердила служащая и, отключившись, выдавила из себя улыбку: — Спасибо за сообщение. Все меры будут приняты. Покажите, пожалуйста, ваш посадочный талон.

— Ой, — она деланно всплеснула руками, — вас, наверное, уже обыскались! Ведь посадка окончена. В это время уже положено люки задраивать.

— Да ну! — с облегчением подхватил Геннадий и с укором посмотрел на жену.

— С таким опозданием вас завернуть могут. Идите за мной, я вас провожу.

Такому мощному давлению Лялька противиться не могла.

Твердо выстукивая каблучками, девушка двинулась вперед.

— Давайте быстрее! — обеспокоенные отправляющие сердито смотрели на опоздавшую пару. — Спасибо тебе, — обращаясь к коллеге, ничего не подозревая, искренне поблагодарили они. — Мы их уже обыскались, сообщение по радио пошли давать. Где ты их подобрала? Еще раз спасибо, оставляй их, дальше мы сами.

— Нет, — замотала головой служащая, — я уж их до самого самолета провожу. — И помахала в воздухе посадочными талонами.

Опытный журналист Геннадий просек маневр служащей, но, чтобы не насторожить жену, как можно беззаботнее уточнил:

— Я вас правильно понял, вы нас хотите прямо до салона самолета довести?

— Совершенно верно, — убыстряя шаг, отшутилась на ходу девушка, — как особо важных персон. Слыхали про такое сопровождение?

Ничего не подозревающая Лялька еле поспевала за ними.

Сосновый бор благоухал запахами пробудившейся от зимней спячки природы. По тропинке от спрятавшегося в чащобе дома торопливо шла дама. Приложив козырьком руку к глазам, дама прикрывалась от ярких лучей, высматривая кого-то вдалеке. А солнце, по-весеннему шаловливое, пробиралось сквозь щелочки пальцев, отражаясь в прекрасных фиалковых глазах лесной гостьи. Дорогое манто из мягкого меха длинными полами касалось рыжих бугорков-проталин с только что появившейся травой. В узких канавках, прокладывая себе путь, словно играясь, на перегонки с дамой бежали первые ручьи.