Знак купидона - Рейвен Кеннеди

Втянуть мои крылья? Я даже не понимаю, что это значит, и уж тем более не знаю, как это сделать. Тем не менее слова Арахно будто бы проникают прямиком в мои крылья, пока они проходят мучительную перестройку.

– Втяни их внутрь, вытолкни наружу, втяни их внутрь, вытолкни наружу…

Я кричу, но концентрируюсь на своих крыльях и мысленно втягиваю их. Представляя, как они оборачиваются вокруг моего позвоночника, безопасно сворачиваются у меня под кожей, я втягиваю их, и втягиваю, и втягиваю.

И внезапно моя боль просто исчезает.

Я отчаянно глотаю воздух и сажусь, почти падая в процессе из-за внезапной легкости моего тела. Мои крылья пропали. Повинуясь инстинкту, я выталкиваю их обратно. С резкой болью крылья высвобождаются из моего тела, и, когда я оглядываюсь через плечо, они оказываются на месте. Усталый, дрожащий смех вырывается из меня, пока я смотрю на них в недоумении.

Мое торжество не длится долго. Арахно поднимает меня на ноги, ее острые ногти впиваются мне в руки.

– Обмен, – говорит она с угрожающей усмешкой.

Я передаю ей мешочек с мехом и языками, и она жадно выхватывает его из моих рук. Фейри вытаскивает языки и кладет два из них в банку. То же самое она проделывает с мехом, сортируя его по цветам. Затем, к моему ужасу, она вытаскивает третий язык, открывает рот и откусывает его с таким аппетитом, будто это чизбургер.

– О боги…

Я не могу подавить тошноту при виде этого, и мне приходится отвернуться, сжимая ноющий живот. Я пытаюсь не слушать, как она жует, чавкает и причмокивает, но звуки, кажется, эхом отражаются от стен скалистой пещеры. Что еще хуже, покалывание возвращается, только в этот раз оно проявляется в обеих руках. Я в ужасе смотрю на то, как мои руки то появляются, то исчезают.

– Ты это делаешь? – спрашиваю я визгливым голосом.

Она игнорирует меня, и, когда я слышу, как она облизывает пальцы с удовлетворенным «Ммм», я оборачиваюсь и начинаю пробираться к выходу.

– Что ж, ладно. Рада, что тебе понравился… язык. Было приятно заключить с тобой сделку. Удачного изгнания.

Наконец она смотрит на меня, ее глаза притягиваются к моим исчезающим рукам. Арахно проглатывает остатки языка и облизывает губы, расплывшиеся в жуткой улыбке.

– Хм, у маленькой красной птички странная магия. Арахно может рассказать маленькой птичке о ее магии.

Я останавливаюсь как вкопанная и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Я почти уверена, что она только что втянула в рот прядь волос из хвоста одного из моих парней, будто спагетти. Гадость.

Боль в моем животе усиливается настолько, что мне становится тяжело дышать, и теперь мерцание невидимости распространяется, доходя до локтей. Мои руки исчезают, а потом снова появляются.

– Что тебе известно? – хриплю я. – Что со мной происходит?

Арахно улыбается и обходит меня стороной. Я прекрасно понимаю, что она только что загородила мне выход. Каждый раз, когда она делает шаг ко мне, я отступаю назад. Арахно разжимает кулак и показывает мне одно из моих перьев, раздавленное в ее руке. Должно быть, она вырвала несколько, когда использовала их для зелья. Она поднимает перо и кладет его себе в рот, проглатывая целиком. Я стискиваю зубы.

– Мои перья не были частью сделки, – рычу я. Арахно только улыбается шире, пока проводит частью моего пера у себя между зубов, словно зубной нитью.

– Арахно ощущает вкус любой магии. Каждая делает Арахно сильнее. Арахно чувствует, кто птичка такая. Маленькая птичка – не фейри. Маленькой птичке здесь не место, о нет. Ей здесь совсем не место. Маленькая птичка не может остаться.

Даже пока я обхватываю себя за талию невидимыми руками, слегка согнувшись от боли, я продолжаю внимательно смотреть на нее.

– Что значит – я не могу остаться?

Арахно широко улыбается.

– Она исчезнет. О да, маленькая красная птичка исчезнет. Это уже началось. Ее якоря держат ее здесь, но теперь она слишком далеко от своих якорей, не так ли? Маленькая птичка не должна улетать так далеко от своих якорей. Глупая, глупая маленькая птичка.

Ужас наполняет меня подобно цементу, застывая в глубине живота и захватывая разум.

– Это тоже долго не продлится, – продолжает она и вытаскивает еще одну прядь волос с хвоста генфина из кармана, куда, должно быть, припрятала себе несколько, и кладет ее себе в рот. Она закатывает глаза от эйфории. – Когда у генфинов образуется связь с женщиной, они перестанут быть якорями маленькой птички. Отделенная от них, она исчезнет. О да, маленькая красная птичка потеряет свои якоря и исчезнет.

Мое тело дрожит, но я не знаю, от боли, ужаса, страха или всего вместе. Арахно продолжает наступать, пока я не оказываюсь у стены, покрытой белой липкой субстанцией. Только когда мои крылья и спина касаются ее, я понимаю, что это такое.

Паутина.

Бугорок под слоем паутины двигается, когда я касаюсь его, и я испуганно подпрыгиваю, но понимаю, что застряла. Когда я осознаю это, это понимает и Арахно, она снова начинает смеяться.

– Маленькая птичка в ловушке, – нараспев говорит она. – Арахно попробует маленькую красную птичку на вкус, пока она исчезает.

Ужас охватывает меня, но всего на секунду. В следующее мгновение я тянусь к кинжалу, пристегнутому к моему бедру, и вытаскиваю его. Я бью им в паутину позади меня, и, хотя у меня мало пространства для движения, этого хватает, чтобы освободить правую сторону.

Кинжал запутывается в паутине, и я вынуждена отпустить его. Я закрываю глаза и концентрируюсь, втягивая крылья обратно в тело. С резким толчком они исчезают. Я пытаюсь вырваться, но Арахно внезапно оказывается прямо передо мной с собственным кинжалом. Она целится мне в сердце, и мне удается увернуться от нее как раз вовремя. Я хватаю ее за руку и запястье.

Она намного сильнее, чем кажется. Требуется вся моя сила, чтобы не позволить ей вонзить клинок в мое сердце. Позади меня что-то движется, и краем глаза я вижу, как кто-то хватает мой кинжал и затягивает его глубже в паутину.

– Маленькая птичка залетела в паутину Арахно. Крылья маленькой птички будут очень вкусные, о да, – шипит мне на ухо Арахно.

Я вижу свое испуганное отражение в ее черных паучьих глазах, пока она продолжает давить на меня. У меня не хватит сил, чтобы освободить руку и попробовать достать второй кинжал. Мне и так едва удается удерживать ее. Странно бороться с ней, пока я не вижу своих конечностей. Может, мне стоит использовать это