Остров - Питер Бенчли

– У вас есть оружие?

Моулд переглянулся с матросом, протиравшим ствол пулемета.

– Видите ли, приятель...

– Все оружие должно быть сдано констеблю.

– Мы здесь задержимся не более, чем на десять минут.

– Я могу приказать обыскать судно. Оружие?

Моулд взглянул на Флорио.

– Нет.

– Очень хорошо. Наркотики или лекарства, отпускаемые по рецепту?

– У вас еще много вопросов?

– Всего двадцать. Я могу наложить на ваше судно арест.

Моулд шепотом сказал Флорио:

– Я ему скажу, чтобы он проваливал ко всем чертям.

– Я бы не стал так делать, – ответил Флорио. – Когда-нибудь – Бог знает когда – это дойдет и до Вашингтона, и какой-нибудь ваш враг найдет способ вас этим достать. – Раздался звонок. – Продолжайте. Я приму вызов.

Флорио прошел в переднюю часть мостика, нажал кнопку связи и сказал:

– Мостик.

– Получил депешу из Майами, – послышался голос радиста. – Траск только что прибыл в Аннаполис.

– В Аннаполис?

– У него отказал генератор. Ему сказали, что пройдет не меньше месяца, пока они смогут починить его на Багамах. Он подумал, что если он съездит домой и вернется, это будет быстрее.

– Хорошо. Спасибо. – Флорио рассмеялся. Когда они заправились водой и заплатили за нее, и катер был готов к отплытию, Флорио спросил полицейского:

– Вы не видели здесь американца, тощего парня с ребенком?

– Люди прибывают и убывают. Он был на судне?

– Нет. Он прилетел на том самолете, который разбился.

– Должно быть, давно уехал.

Моулд рассматривал карту островов Терке и Кайкос.

– Мне действительно нужно плыть на юг перед тем, как повернуть на север? – спросил он полицейского.

– Какая у вас осадка?

– Девять футов. Полицейский хмыкнул.

– Приятель, если вы попытаетесь протащить эти девять футов через мели, то останетесь там навсегда. На самом высоком приливе там шесть футов, и там нет никого, чтобы стащить вас с мели.

“Нью-Хоуп” развел пары и пошел на юг вдоль края мелей Кайкос.

– Когда я уйду на пенсию, – сказал Флорио, – я куплю судно и приеду сюда искать утонувшие корабли. В этих мелях, по идее, полно старых испанских кораблей.

– Тот парень этим и занимался? – спросил Моулд.

– Какой парень?

– Тот, о котором вы спрашивали, с ребенком.

– Нет, он приехал сюда за сюжетом для “Тудей” и – пуф! Исчез.

– “Тудей”? Туда ему и дорога. Ведь это они послали нас в эту дыру.

* * *

Мейнард лежал, наполовину скрытый в песке и низким кустарнике, на вершине холмика, возвышавшегося над бухтой. Он приполз сюда в темноте и закопался, когда солнце только начинало выглядывать из-за горизонта. Вероятно, это безрассудство с его стороны – подбираться так близко к людям, но он пришел к выводу, что прятаться далеко было бы самоубийством. Он бы тогда не имел ни малейшего представления о том, как, когда и где они стали бы его искать; он был бы неизбежно пойман. Поэтому он не мог ждать. Ему нужно было подслушивать, предугадывать и активно избегать их, пока он не сможет решить, как ему захватить и утихомирить Юстина, как украсть лодку (на этот раз без помощи Мануэля), как устроить побег с достаточным запасом времени, чтобы его не догнали, как... Вопросов было бесконечное множество, ответов на них не существовало, но он был уверен, что, если у него будет время, он сможет придумать план бегства.

Больше всего он надеялся сейчас на то, что его сочтут мертвым.

Ветра не было. С первых проблесков зари насекомые ему весьма досаждали, и по мере того как становилось теплее, они свирепствовали все больше. Мейнард сорвал с куста над головой несколько ягод и, раздавив их, намазал себе на лицо. Он не знал, что в них было – может, дело в сахаре – но этот слой спас его от укусов. Он наблюдал за бухтой и слушал.

Hay, Виндзор и двое мальчиков ждали в бухте, в то время как Джек-Летучая Мышь и Ролло гребли в пинасе к берегу. На борту у них были мачта и парус с того пинаса, который бросил Мейнард.

– Он мог бы и уплыть, – сказал Джек, когда они пристали к берегу, – если бы лодка под ним не утонула.

– Где он? – спросил Hay.

– Нигде его не видно. Думаю, упал за борт и потонул. Виндзор спросил:

– Вы его совсем не видели?

– Нет. Темно, как у свиньи в заднице. Но мы смотрели, когда посветлело. Его там нет. Hay был удовлетворен.

– Значит, он утонул.

– Нет! – завопил Виндзор. – Он здесь.

Мейнард видел, как Виндзор ткнул пальцем в песок, затем махнул в сторону холмика. Инстинктивно Мейнард пригнул голову, как бы избегая экстрасенсорной волны, посланной Виндзором.

“Не верь, – подумал Мейнард. – Зачем это мне возвращаться сюда?”

– Зачем ему возвращаться? – спросил Hay. – Он не сумасшедший, он не будет искать боли.

– У вас его ребенок, – сказал Виндзор.

Hay сделал паузу, размышляя. Он положил руку на плечо Юстина.

– Это уже больше не его ребенок, он это знает. Это Тюэ-Барб.

Юстин улыбнулся и повторил:

– Тюэ-Барб.

– Нас много, – продолжал Hay. – Он один, и слаб, и...

– И является врагом. Вы должны его найти и убить. Hay обратился к Юстину:

– Ты свободен.

– Нет, – ответил Юстин. – Я буду охотиться. Мейнард, услышав слова Юстина, на мгновение пожалел о том, что вернулся на остров. Но он отмел ярость в сторону – пока он жив, он не смирится с потерей сына.

– Хорошо, Доктор, – сказал Hay. – Мы соберем всю компанию и поищем его. Мы начнем со скал за холмом, – он указал прямо на Мейнарда, – и прочешем весь остров. Если он здесь, мы его найдем, даже если он при помощи волшебства уменьшился до размеров новорожденного поросенка.

Hay приказал Ролло оставаться у лодок и пошел с Виндзором и мальчиками вглубь острова.

Спустя некоторое время Мейнард услышал глухой звук рога, сзывающего всех в одно место. Его план – если таковой вообще будет – пока подождет: сейчас ему нужно было бежать, скрываться, избегать тех, кто его ищет. Они не смогут прочесать весь остров. Должна же быть пещера, или канава, или крона дерева, которую они пропустят.

Они искали умело и тщательно. Они шли по острову, как низовой пожар, ничего не пропуская. Они шли плечом к плечу, растянувшись цепью от одного берега до другого. Их скорость определялась самым медлительным из них – если кому-нибудь надо было остановиться, чтобы тряхнуть дерево, перевернуть камень или развести кусты, остальные ждали. Через эту сеть ничто не могло просочиться.