Чистый грех - Сьюзен Джонсон

Флора представила всю эту картину: ее молодая мать врывается в номер, вытаскивает из постели папину подружку…

— И ты смирился, видя такую наглую агрессию? — недоверчиво спросила девушка. Впервые отец входил в детали своего добрачного «ухаживания».

— А как было не смириться? — рассмеялся отец. — Она оккупировала мой номер: горничная уже раскладывала вещи из чемодана. Я было возвысил голос, но твоя мать пригрозила послать за своим отцом и братьями. Скандала мне не хотелось. Ну а самое главное: несмотря на то, что у меня имелась в Англии невеста, я был уже без ума от этой напористой особы. Словом, — добавил он с улыбкой, — сама видишь, храбрость любую крепость берет. А от матушки в тебе должна сидеть прямо-таки адская дерзость. Так что не робей, воспользуйся и этой частью своего наследства.

— И что же ты сказал английской невесте?

— Послал ей короткое уведомление о своем браке — с припиской, что согласен непростительную вину компенсировать деньгами. Поскольку речь шла об изрядной сумме, моя невеста гневалась недолго и очень скоро нашла другого мужа.

— А вы с мамой пустились странствовать по свету, да?

— Уже через неделю после знакомства мы поженились и почти тут же отправились в свадебное путешествие, — ответил лорд Халдейн. — Ее семье льстил мой титул, так что они не слишком ополчились на наш скороспелый брак. Да к тому же я, будучи человеком небедным, не требовал за ней приданого. Тоже большой плюс в глазах янки. Ну и, разумеется, бросалось в глаза, что я обожаю их дочь, а она — меня. Короче, все разрешилось ко взаимному удовольствию сторон.

— И ты полагаешь, — с веселой улыбкой спросила Флора, — что мне следует, по примеру мамы, вломиться в номер к Адаму и повторить ее доблестный подвиг?

— Ну, ты куда сдержанней своей матери. И поэтому вряд ли разворот событий будет тот же. Но рейд в Саратогу тебе совершить необходимо — хотя бы для разрядки эмоций.

— Хм-м, никогда не считала себя сдержанной, — почти обиженно сказала Флора. В глубине души она полагала себя едва ли не самодуркой. Да и многие мужчины и женщины ее такой и видели: своенравной попирательницей всех условностей. — Жаль, что я так мало знала маму. Она слишком рано ушла из жизни. Что могла понять шестилетняя девочка?

— Когда мы познакомились, твоя мать была восхитительно молода, бесподобно хороша собой — и дьявольски избалована… Но любил я ее несказанно. И ты напоминаешь мне ее ежедневно и ежечасно… даром что ты и в сотой степени не такая избалованная, как она.

Лорд Халдейн думал лишь о душевном благополучии дочери. Если Адам Серр мог составить ее счастье — что ж, тогда все приличия побоку и надо за это счастье бороться зубами и когтями. Джордж Бонхэм не был чинным папашей, который думал лишь о том, что скажут по поводу действий его дочери в каком-либо светском салоне.

— Ты все взвесь, голубушка, — в заключение сказал он, — и через пять дней можешь быть в Шейенне.

— А почему бы и тебе не отправиться со мной вместе, если я все-таки надумаю ехать?

Она еще не понимала, что в глубине души уже решилась на эту поездку.

— А кто же будет погонять Дугласа и Алана? — улыбнулся отец. — Они тут без меня разленятся. Зато в конце августа мы непременно встретим тебя всей компанией. С тобой поедет Генри.

— Ну, я, право, не знаю… — задумчиво пробормотала Флора, невидящим взглядом провожая скачущих внизу лошадей.

— Знаешь, знаешь, — решительно возразил отец. В его голове уже складывались первые строки письма к Саре. Сестра благополучно выдала замуж двух дочерей, так что представляет, как помочь Флориной печали. Удастся ли дочери выйти за Адама или нет — лорд Халдейн думал не об этом. Главное, чтоб она глотнула побольше счастья, а чем все это кончится — дело второе.

— Ты только представь изумление Адама, когда он увидит тебя! — проказливо усмехнулся лорд Халдейн проворно изобразив ошарашенное лицо графа де Шастеллюкса. — Уже хотя бы ради этого удовольствия можно сорваться с места!

Флора тоже улыбнулась.

— Да, ради этого стоит провести восемь дней в пути! Тут вся штука в том, чтобы он при встрече вспомнил, кто я такая.

Отец рассмеялся.

— Дорогая, нормальный мужчина забудет тебя не раньше, чем он забудет свое имя!

Флора прибыла к порогу тетушкиного дома на Франклин-сквер в разгар летнего сезона, когда в город съехалось видимо-невидимо отдыхающих. Она была в несколько растерзанных чувствах: во-первых, по-прежнему сомневалась в том, стоило ли ехать в Саратогу; во-вторых, восьмидневное путешествие по жаре оказалось выматывающим. Флора была очень благодарна отцу, что тот послал с ней своего слугу — без Генри ей пришлось бы и вовсе солоно.

Генри, смекалистый малый из Корнуолла, одаренный способностью к языкам и бешеной энергией, служил у лорда Халдейна с незапамятных времен. Эскортируя хозяйскую дочь через Америку, Генри проявлял недюжинный талант все устраивать с легкостью и быстро, так что благодаря ему девушка в меньшей степени испытывала тяготы долгого путешествия.

Багаж прибыл раньше гостей, телеграммы лорда Халдейна дошли вовремя, и миссис Гиббон уже поджидала племянницу.

— Дорогая, как замечательно, что ты надумала посетить старушку! — воскликнула она, нежно обнимая Флору. Кокетливая и молодо выглядящая миссис Гиббон любила с родственниками величать себя старушкой. — Я тебя целый век не видела! Проходи и рассказывай, как ты, как отец. А впрочем, ты, наверное, голодна с дороги?

— Генри заботился о том, чтобы я была постоянно сыта, — с улыбкой сказала Флора. — Вообще, он избавил меня от тысячи хлопот.

— Твой отец тоже нахваливает его, — сказала миссис Гиббон, проводя племянницу через большую гостиную в чайную комнатку, стеклянные двери которой открывались прямо в сад. — Генри у вас истинное сокровище. Даже твоя мать обожала его, даром что она ревновала Джорджа буквально ко всем: ей казалось, что и слуги отнимают долю его внимания к ней. Вот здесь мы с тобой и присядем, тут прохладнее всего.

Горничная принесла чай, и миссис Гиббон, не давая племяннице и слова сказать, продолжила скороговоркой:

— Твой отец прислал телеграмму, но она такая лаконичная — ничего не поймешь. Так с чего это ты направилась в наши края — так вот вдруг?

На самом деле деликатная миссис Гиббон была в курсе того, что Флору позвали в путь дела сердечные. Впрочем, лорд Халдейн из понятных соображений не назвал в телеграмме имени возлюбленного своей дочери.

— Это папа уговорил меня ехать, — со вздохом сказала Флора. — И я за восемь дней пути сто раз раскаивалась в своем решении. Отец полагает, что Адам Серр способен дать мне некоторое утешение.

— С каких это пор ты нуждаешься в утешении? — вкрадчиво спросила миссис Гиббон. В ее представлении Адам Серр никак не подходил на роль утешителя женщин.

— Да я и сама не знаю, что со мной происходит и что мне нужно. Еще несколько месяцев назад мне бы и в голову не пришло сказать, что мои смятенные чувства может привести в порядок какой-то мужчина. Для меня работа всегда стояла на первом месте, в ней я находила отраду и успокоение. И вот…