Навозный жук летает в сумерках… - Мария Грипе

Линдрот кивнул.

— Думаю, это самое простое и правдоподобное объяснение, — сказал он. — Я считаю, что Давид нашел правильный ответ. Тогда этот маленький золотой скарабей, которого мы нашли в гробу, принадлежит статуе из Британского музея! То есть статуе Андреаса Виика!

— Да, и, судя по фотографии, похоже, что на английской статуе скарабея нет, — добавила Анника. Она схватилась за голову и засмеялась. — С ума сойти! Ну и что мы будем делать?

Линдрот сидел, улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Как все неожиданно, — растерянно проговорил он. — И в самом деле, что нам теперь делать?

— Может, надо как-то связаться с Британским музеем? — предложил Давид.

Юнас помрачнел. Жаль, но, похоже, что Давид прав. Юнас понимал это, но все же считал его теорию худшей. Потому что если все действительно так, то им больше делать нечего. Конец веселью. А что скажет Йерпе? Что можно выжать из этой истории? Наверное, что-нибудь да выжмешь, ведь для хорошего журналиста нет ничего невозможного. Но все-таки идея Линдрота покруче. Юнас вздохнул. Ничего не поделаешь. Пастор уже сдался.

Нет, Юнас был недоволен, но вдруг его осенило.

— А вторая статуя? — воскликнул он. — Патрика Рамсфильда? Где она? Если Андреас забрал свою статую и свалил в Англию, чтобы соединить близнецов, — то почему же они сейчас не вместе?

Он торжествующе оглядел остальных. Это была новая загадка!

— Юнас, — устало сказала Анника. — Прошу тебя…

Но Линдрот очнулся от своих размышлений. Крепко ухватившись за подлокотники, он сияющими глазами посмотрел на всех троих.

— Да, думаю, мы как можно скорее должны связаться с Британским музеем, — произнес он.

— Давайте сразу же и позвоним! — воодушевился Юнас.

— Думаете, прямо сейчас? — Линдрот посмотрел на часы. — Наверное, они уже закрылись. Придется подождать до завтра. Но завтра мы обязательно все выясним… интересно, что они скажут, когда узнают?..

На следующее утро Анника встала рано. Она хотела помыть голову и спокойно полежать в ванной. Но для этого нужно было прийти туда раньше всех, пока никто еще не проснулся. Анника тихонько проскользнула в ванную и повернула кран. Она постаралась пустить воду как можно тише, чтобы никого не разбудить.

Но Юнас услышал, что кто-то ходит по дому, и сразу встал. Обычно он любил поваляться, но сегодня ему не спалось. Он вскочил с постели и прямиком направился в ванную. Заперто!

— Подожди! Я скоро! — послышался из-за двери голос Анники.

Понятно, опять возится со своими волосами…

— Ты что, ненормальная? — сказал Юнас. — Думаешь, твои волосы увидят в Британском музее?

— Отстань, Юнас! Мне нужно вымыть голову. Что в этом такого?

— Вечно твои глупости!

— Отстань, я сказала!

Было только начало седьмого. Впереди несколько часов до того, как они смогут пойти к Линдроту звонить.

Юнас отправился на кухню и залез в холодильник, но не обнаружил ничего интересного…

Он взял газету и увидел, что Йерпе дал небольшую заметку: последнее слово в деле со статуей еще не сказано. «Следствие продолжается», — написал он, и настроение у Юнаса сразу улучшилось. Это он, конечно, намекал на Юнаса — идея, наверное, пришла ему в голову, когда Юнас просил фотографии. Как он ловко придумал — поддерживать интерес читателей маленькими заметками на случай, если всплывут какие-нибудь новые сведения. Знал бы он только!.. Но придется ему подождать, пока они до конца во всем не разберутся. А пока все же нельзя с уверенностью утверждать, что в Британском музее хранится именно рингарюдская статуя. Если на ней сохранился скарабей, то это не она. Но в любом случае следует разыскать вторую. Если у них хранится статуя Андреаса Виика, то нужно найти статую Патрика Рамсфильда. Ведь близнецы обязательно должны стоять вместе! Юнас надеялся, что и остальные думают точно так же.

Что ж, неплохо. Ситуация прояснялась.

Анника закончила мыть голову. Она вышла на кухню и поставила чайник.

— Что с тобой? Что это ты вдруг просветлел? — спросила она Юнаса.

— Ничего. — Юнас решил никому не говорить про заметку. Это только вызовет подозрения. Давид и Анника не особенно разбирались в журналистике.

Утро проходило в тишине и спокойствии. Встали мама с папой, и теперь вся семья собралась за завтраком. Время бежало быстрее, чем Юнас смел надеяться.

Без двадцати восемь зазвонил телефон. Юнас вылетел из кухни и снял трубку. Это был Линдрот.

— Здравствуйте, пастор!

— Когда же вы, наконец, придете? — нетерпеливо спросил Линдрот.

— Мы можем прийти прямо сейчас, — ответил Юнас. — Но ведь еще только чуть больше половины восьмого, а Британский музей, наверное, открывается не раньше чем в девять?

Линдрот заговорил так, словно был Санта Клаусом.

— Да, конечно, но, понимаешь ли, дорогой Юнас, между Рингарюдом и Англией есть небольшая разница во времени, так что когда здесь только восемь, там уже девять.

— Отлично! Тогда мы идем! Позвонить Давиду?

— Нет, я сам позвоню. До скорого, Юнас.

Юнас повесил трубку и закричал:

— Анника, давай быстрее! Линдрот нас ждет!

— А как же мои волосы? — Анника пощупала голову. — Они еще совсем мокрые.

— Высохнут по дороге! — отмахнулся Юнас. — Пошли!

Аннике не очень-то хотелось выходить из дома с мокрой головой, но ничего не поделаешь. Сама виновата, сказал Юнас. Полоскаться в такое важное утро — верх глупости.

Всю дорогу они без конца препирались. Когда Линдрот открыл им, Юнас как раз собирался в очередной раз съехидничать, но пастор заговорил первым:

— У меня еще не совсем высохли волосы. Пока я вас ждал, решил помыть голову…

Анника смерила Юнаса взглядом, полным превосходства.

— Я тоже помыла голову, — сказала она. — Так что у меня волосы тоже еще не высохли.

Тут примчался Давид на своем велосипеде. Он немного опоздал, так как мыл голову, когда позвонил Линдрот. Анника снова взглянула на Юнаса. У него был понурый вид.

Ребята расселись на свои места в конторе пастора. Теперь они чувствовали себя здесь как дома, у каждого был свой стул.

— Да, я так разволновался, что ночью почти не спал, — сказал Линдрот. — Так, посмотрим… Сейчас у нас начало девятого. Лучше, наверное, сразу попытаться застать их там, с утра пораньше, пока они не разбежались из своих кабинетов…

— Но, пастор, — перебил его Давид, — я тут подумал… разве у нас не на час позже? Ведь тогда в Англии сейчас только семь.

Линдрот с сомнением посмотрел на него и достал свой еженедельник.