Не осенний мелкий дождичек - Наталья Глебовна Овчарова

— Нет, не боюсь.

Валентина бесплодно промучилась над статьей до конца работы, дальше первой фразы дело никак не шло, мысли путались, слова казались бледными, неубедительными. Дома занялась уборкой, ужином, перебирала в памяти пережитое за последние сутки, вспомнила вдруг Взгорье, Перовых, как убежала она, молоденькая тогда Валентинка, прямо с педсовета в ночной зимний лес… Неожиданно возникла в мозгу одна мысль, другая, они связались в стройную цепь доказательств. Села к столу, лихорадочно схватив первый попавшийся лист бумаги, писала, перечеркивала… Когда пришел Володя, почти готовая статья была спрятана у Валентины в сумке. Володе не показала эту первую свою статью, обидело его невнимание, равнодушие к тому, чем мучилась и жила она. Зато Бочкин, прочитав на другое утро ее материал, обрадованно затеребил свою не поддающуюся никакому гребню шевелюру:

— Ох и грому будет, Валенька! К счастью, Ленчик в отъезде, я в данный момент хозяин, вызываю огонь на себя!

13

— Нина Стефановна, дорогая, как ваша поездка? Повидали Колю? — Войдя в учительскую, Валентина прежде всего отыскала взглядом Фортову, которой не было дома все эти три дня каникул. — Я уже стала тревожиться.

— Ой, не говорите! — Нина Стефановна улыбалась, значит, все было в порядке. — Приехала на стройку, пошла по управлениям. Сколько их там! Ничего не могу добиться, посылают туда-сюда… Потом кто-то посоветовал: обратитесь в молодежный штаб. Разыскала я этот штаб, сидят парнишечки вроде моего Коли, все им любопытно. Рассказываю, а сама думаю: тут и вовсе, верно, ни конца, ни начала! А ведь нашли. Учится на курсах экскаваторщиков мой Коля. В вечернюю ходит. Все, как обещал, — завершила она с гордостью.

Учителя, входя, обращались к Нине Стефановне все с тем же вопросом, и она не уставала снова и снова рассказывать, как искала сына, как обрадовался Коля, увидев ее в общежитии.

— В ресторан ходили вечером ужинать, он платил, — улыбалась Нина Стефановна. — Переночевать в общежитии разрешили. В комнате еще двое ребят живут кроме Коли, один из них болгарин. Смуглый, заботливый. Все носился со мной: мама, мама! Ушли оба ночевать к друзьям, мы с Колей чуть не до утра говорили…

На педсовет приехал заведующий роно Капустин; глядя на этого солидного, медлительного в движениях человека, Валентина припомнила прежнего Капустина, каким он был четверть века назад, тогда директор Терновской школы; тощий, суетливый, услужливый, с лицом, словно всегда смазанным маслом, он сыпал словами, всюду проникал, везде успевал. Он выдвинулся сразу, в результате той истории с Рыбиным: статья Валентины действительно «загремела», Ленчик, редактор, вернувшись, получил от Сорокапятова страшный нагоняй за то, что «газета идет против установлений руководящих органов», а Томильский прислал в редакцию письмо за личной своей подписью, с печатью районо: «Подтверждаем и одобряем». Молчал-молчал завроно Томильский и высказался — впрочем, заслужив у Валентины уважение на всю жизнь… Этим письмом и отбился Ленчик от Сорокапятова. Томильского мгновенно, в один час сняли с поста заведующего роно, назначили директором Терновской школы, а Капустина определили на его место. Валентина пробовала объяснить Володе, что это неправильно, нельзя так, но он не стал ее слушать — кадры доверены Ивану Ивановичу, тот знает, что делает, а у него уборка, сев озимых, вспашка зяби… Школа не пострадала, многие годы числится среди лучших, как ни придирался вечно ко всему в ней Капустин. Томильский дважды выстроил ее заново: в шестидесятом и только что, по новому проекту, перед уходом на пенсию… Бочкин тогда от души смеялся над этим мгновенным превращением, утверждал, что тут сыграла роль «большая рука» Сорокапятова, пророчествовал: Томильский вышел угловат, зато Капустин круглый, везде отвертится, самого Сорокапятова переплюнет… Давно уже нет в районе Сорокапятова, сменилось немало секретарей райкома, и первых и вторых. А Капустин все на своем посту. Приобрел осанку, солидность в движениях и в речи…

— Товарищи! Сегодня мы будем говорить о наших возможностях во внедрении комплексного обучения и воспитания, — такими словами открыла педсовет Тамара Егоровна. Учителя зашевелились, задвигались: вопрос этот уже обсуждался, кажется, было сказано все, и Тамара Егоровна, успокаивая, подняла руку: — У нас присутствует Иван Федорович, он скажет, что мы должны конкретизировать в данном вопросе. Предлагают нам выступить с инициативой.

— Мы уже выступили, по профориентации. Не много ли инициатив? — заметил со своего места Ванечка. — У нас лучшие в районе мастерские, это и следует развивать.

— Вопрос ставится очень важный, товарищи! — поднялся Капустин. — Как вы понимаете, перед нами поставлены новые, серьезные задачи: дать подрастающему поколению трудовое, нравственное, идейно-политическое воспитание в комплексе, учить детей не только предметам, но и музыке, живописи, танцам…

Он говорил, как всегда, кругло и обтекаемо, чувствовалась крепкая школа Сорокапятова — говорить много, ничего, в сущности, определенного не сказав. Когда-то Валентина глубоко возмущалась этим, потом посмеивалась, сейчас ощущала лишь привычную скуку. Да, нужно учить детей этике, эстетике, искусству. Но как представляет себе все это уважаемый товарищ Капустин? Человек не может существовать вне среды, значит, нужно всю общественность поднимать на это, семью… да, семью прежде всего. Это ясно всем, не случайно в последние годы ведется широкая педагогическая пропаганда среди населения, созданы родительские лектории, университеты для родителей… И все же этого мало.

— …пока для этого нет необходимой базы, — говорил между тем Капустин. — И все-таки мы обязаны делать в этом направлении все необходимое. Уроки литературы, географии, истории, например, открывают широкие возможности для привития детям патриотизма, нравственных устоев, эстетических норм. Математикам, конечно, труднее…

— Почему? — подергал в раздумье свою бородку Иван Дмитриевич. — Вполне уместно решать задачки под музыку или во время работы в столярной мастерской.

— Прошу без шуток, — оборвал его Капустин. — И на уроках математики можно воспитывать патриотизм, прививать эстетические нормы. Полагаю, ваш коллектив вполне способен выступить с инициативой, взять новую проблему в своей работе: «Комплексное воспитание через урок». Тем более в школе уже многое делается в данном направлении. Вы что-то хотите сказать? — обратился он к Валентине, вероятно заметив на ее лице нетерпение. Давным-давно, раз и навсегда она дала себе слово не спорить с Капустиным, Не возражать ему — это было все равно, что биться головой о резиновую стенку, отскочит — и снова на месте. Однако он всегда видел, чувствовал в ней противника, даже если она молчала. И сейчас явно поторопился задобрить: — Полагаю, как заслуженный учитель, поддержите начинание…

— Вы правы, Иван Федорович, у нас делается многое, — встала Валентина. — Воспитание через урок давно уже вошло в практику, в традицию, и если мы сейчас примем то, что вы предлагаете, не будет ли это самообманом, самоуспокоением? — Капустин поднял