Талисман Карла Смелого - Жюльетта Бенцони

– Похоже, торопятся родственники с английской стороны.

– Ну уж никак не французская полиция! Две скоропостижные смерти, одна за другой, и обе неестественные. Вряд ли Ланглуа позволит английской родне действовать, как ей хочется, – продолжал Альдо. – Особенно после гибели инспектора Соважоля, которая не дает ему покоя. Можете быть уверены, что он не будет ни есть, ни пить до тех пор, пока не распутает эту историю. Готов биться об заклад, что на особняк и замок будет наложен секвестр.

– Но, кажется, бедняжка собиралась выйти второй раз замуж, я не ошиблась? – спросила госпожа де Соммьер, принимаясь за круассан.

– Собиралась. И вот тут-то начинается самое интересное, – с важностью объявила Мари-Анжелин. – Жених, когда произошло несчастье, находился, кажется, в Австрии, вчера вечером он приехал, желая проследить, чтобы все похоронные церемонии были достойны той, что покинула земной мир. Он объявил, что будет сопровождать ее до места последнего упокоения.

– И кто же он такой? – поинтересовался профессор Юбер.

Шум поднял с постели и его. Он явился в халате, расшитом кельтскими арфами, и в лаковых шлепанцах с длинными загнутыми носами, похожими на средневековые.

– Он не скрывает своего имени, это барон Карл-Август фон Хагенталь.

– И все это вы узнали сегодня в церкви Святого Августина, так я понимаю, План-Крепен?

– Мне рассказала об этом Евгения Генон. Оказывается, ее хозяйка, княгиня Дамиани, знает госпожу де Гранльё-младшую с детства.

– И обсуждает все, что происходит, со своей кухаркой? – удивился Альдо.

– Не обсуждает, а дала своей кухарке поручение передать новости мне, поскольку знает о моем приключении в горах Юра. А главное, она просила передать следующее: "Держитесь от этого человека как можно дальше!"

– По какой причине?

– Она сама не знает. Так ей подсказывает интуиция.

– Понятно. Думаю, что вам стоит поблагодарить ее, План-Крепен, – задумчиво произнесла маркиза. – Может быть, даже стоит иногда бывать у нее, раз она тоже содержит небольшое частное агентство по сбору информации. В любом случае, мне кажется, желательно как можно скорее снова пригласить на обед профессора Водре-Шомара.

– Не сомневайтесь, что он примет ваше приглашение, – насмешливо заявил Юбер. – Он бы даже не отказался от личного кольца для салфетки за вашим столом.

– Он полюбил мою кухарку, я правильно вас поняла?

Юбер скорчил гримасу, посопел, высморкался и смягчил свою оценку пристрастий коллеги.

– Пожалуй, это слишком сильно сказано. Я думаю, не ошибусь, Амели, если открою вам другую тайну. Мне кажется, этот старый дурак готов влюбиться в вас. Согласитесь, что это смешно! И если у него возникнет мысль пригласить вас погостить в свои туманные края, я нисколько не удивлюсь.

– И мы поедем! При условии, что он пригласит и нас с Адальбером тоже! Постарайтесь намекнуть ему, что мы с маркизой неразлучны! – воскликнул Альдо.

– А пока я буду вам благодарна, если вы мне позволите снова остаться одной в своей комнате, – обратилась к своим гостям тетушка Амели. – Мари-Анжелин, конечно, это не касается.

Гости мгновенно ей повиновались. Профессор вернулся к себе в комнату, Альдо сел за телефон, собираясь попросить у Ланглуа срочной встречи. Узнав, что его примут в одиннадцать, он позвонил Адальберу и пригласил его поехать вместе с ним.

– Я согласен, будет не лишним рассказать обо всем, что случилось, Ланглуа, – согласился Адальбер. – И еще... Понимаешь... Мне бы очень не хотелось, чтобы с Луизой Тиммерманс стряслось что-нибудь дурное. Ее дружба была искренней, а моя не обошлась без корысти, и теперь я чувствую угрызения совести...

В назначенный час друзья вошли в дом номер № 36 на набережной Орфевр и поднялись в просторный кабинет главы полиции. Ланглуа говорил по телефону. Он жестом пригласил своих гостей сесть, очень скоро закончил разговор, но тут же снова поднял трубку и распорядился.

– Без крайней необходимости меня не беспокоить. Я занят.

Тон Ланглуа заставил друзей переглянуться: комиссар опять был в собачьем настроении. Но, наверное, ожидать от него улыбки можно будет только тогда, когда убийца будет пойман.

– Что вам опять понадобилось? – осведомился Ланглуа.

Было совершенно ясно, что охотнее всего комиссар послал бы их обоих ко всем чертям, но... Адальбер взял слово:

– Мы хотели поговорить с вами о событиях на улице Веласкеса. Госпожа де Гранльё умерла от страха?

– Точно так. Вскрытие не обнаружило ничего, кроме болезни сердца. Это был несчастный случай.

– Вы тоже верите в несчастный случай? – уточнил Альдо. – Или страх был спровоцирован чем-то или... Кем-то?

– На лице застыла маска страха, но к ней никто не прикасался.

– А что по этому поводу думает человек, за которого она собиралась выйти замуж?

Ланглуа нахмурил брови.

– Куда вы ведете?

– А вот куда. Не знаю вашего мнения на этот счет, но я, как простой обыватель, нахожу странным, что женщина, собираясь вот-вот выйти замуж, находясь в ожидании возлюбленного, ни с того ни с сего вдруг так перепугалась, что умерла. Я в это не верю. Даже если кто-то пришел и сообщил ей, что жених намерен жениться на другой. Подобные сообщения вызывают совсем другие эмоции, а не страх и не испуг!

– О чем это вы? Что еще вздумали плести?

– Пока не погребальный венок, но скоро и до него дойдет дело, – сухо заявил Альдо. – Несчастная Изолайн де Гранльё-младшая собиралась стать женой барона фон Хагенталя, который в момент ее смерти находился, без сомнения, у своей второй невесты, Агаты Тиммерманс.

– Я не думаю, что это один и тот же человек. Насколько мне известно, есть три барона. Вернее, их было трое, но один умер, и чуть ли не на ваших руках, Морозини. Может, есть и другие Хагентали?

– Нет, больше нет. Их только два: отец и сын. Барон Карл-Август фон Хагенталь и барон Хуго де Хагенталь.

– А если они отец и сын, то почему оба не "фон"?

– Потому что Хуго – наследник старого барона, который стал швейцарцем из-за того, что так и не смог смириться с ужасами, какие творили австрийцы в Венеции, и убийством его предком одного из Морозини, – тоже стал швейцарцем. Отец и сын возненавидели друг друга из-за молодой девушки, в которую оба влюбились.

– Какой национальности девушка?

– Француженка, из Франш-Конте.

Ланглуа заворочался в своем кресле и забарабанил пальцами по столу.

– Что еще за сказки? Откуда вы все это взяли?

– Нам рассказал об этом профессор Коллеж де Франс, который живет во Франш-Конте. Он знает о Карле Смелом и его сокровищах много больше, чем все европейские историки, вместе взятые.