Виражи чужого мира - Вера Чиркова

— Идем, — потянул меня Терезис, и мы пошли.

В тот самый зал, где посередине висела таинственная дверь. Но в этот раз я обходила ее по широкой дуге: одно дело — оказаться в своем мире, а другое — в тридесятом. И напарника дернула в сторону, чтоб не задел ее.

— В чем дело? — сразу насторожился маг, и я довольно хмыкнула — вот это и есть настоящий Терезис, без всяких масок.

— Ты чуть не задел дверь…

— Что? — Балисмус, устало топавший следом, немедленно оказался рядом и рывком развернул меня к себе лицом: — Какую дверь?!

— Вон ту, что висит посередине. Я же вам говорила!

— И ты… ее сейчас видишь?

— Как тебя, — разозлилась я. Что они, глухие, что ли? Или слепые?!

Посмотрела в ошеломленные лица и поняла: точно, слепые.

— И какая она?

Зато любознательные, и это немного успокаивает.

— Такая… как из очень плотного тумана. Висит сантиметрах в десяти от пола и немножко качается, как маятник, только почти незаметно. И не светится… а в тот раз светилась.

— С ума сойти… — буркнул учитель.

— Не то слово, — поддакнул Тер и встрепенулся: — Время идет. Начнем?

Меня буквально силком подтолкнули к странному саркофагу, стоящему у противоположной от входа стены, ладонями вниз положили на него мои руки и сверху придавили своими.

А потом начали читать какие-то непонятные мантры.

Ничего особого я не испытывала, если не считать морального неудобства оттого, что двое мужчин крепко прижимают к камню мои руки. Но если отбросить некоторое смущение и убедить себя, что один из них учитель, а другой напарник, все вроде бы не так и страшно. А потом саркофаг вдруг начал греться и немножко кусаться, как статическое электричество, и я начала уже беспокоиться за свою кожу, но все закончилось.

Балисмус вынул свободной рукой из углубления в саркофаге небольшой медальон на тонкой цепочке, набросил его мне на шею, и я почувствовала, что руки свободны.

— Все, что ли? — поправляя медальон, спросила с нарочитой ворчливостью, чтобы скрыть непонятное волнение.

— Вроде все, — неожиданно весело усмехнулся Терезис. — Но с тебя причитается обед.

— А не с вас?.. — поворачиваясь к выходу, возмутилась я и замерла на полуслове.

Дверь снова изменилась. Теперь она была плотнее, и из щелей вырывались полоски света.

— Таресса! — Терезис одним прыжком оказался рядом, схватил меня в охапку и потащил к выходу.

И выпустил только тогда, когда притащил в комнату с шаром. Да не просто отпустил, а сначала втиснул в угол дивана и плюхнулся рядом, загораживая своим телом все возможные пути бегства. А затем потянулся за графином, плеснул в кубок его содержимого и сунул мне в руки:

— Пей.

Я машинально глотнула, озадаченная странным поведением напарника и его напором, и скривилась: вино! Я что ему, алкаш — с утра пораньше вино употреблять?

— Пей, не сомневайся, — правильно понял он мою гримасу, — ритуал в тебе дар усилил, вот ты на дверь и среагировала.

— Тер! — возразила я, сообразив, чего он так испугался. — Ты ошибаешься! Меня никуда не тянуло, просто дверь снова изменилась. Стала ярче и по краям свет, как из щелей.

— Все равно правильно сделал, что утащил ее оттуда, — прибежавший за нами следом эрг обессиленно раскинулся в кресле напротив, — нечего зря рисковать. Вам скоро идти. Как только появится картинка, посадим тебя посмотреть мир, и начнете одеваться. Там сейчас холодно.

— Так, а объяснить? — насторожилась я. — Втемную не пойду!

— Спрашивай все, что хочешь, остальное на месте, — разрешил учитель.

Что хочу? А как, интересно, мне определиться, что я хочу? Я глотнула вина и задумалась. Ну, начинать нужно с главного… А главное сейчас, как я понимаю, — вернуться назад целой и невредимой. И опыт у меня уже есть, хоть и небольшой. Одежда этого мира, привязки…

— Шпильки! — ахнула я, вспомнив строгий наказ Дэсгарда.

Утром, закалывая на затылке косу, я обошлась всего четырьмя. А остальные, вместе с заколкой, сунула в кошель и положила в ящик комода. И без них я могу не вернуться.

— Что шпильки? — не понял учитель.

Зато Терезис понял с одного слова:

— Я схожу. Где они лежат?

— В комоде, в верхнем ящике кошелек.

— Ясно. Сейчас будут. А ты сиди и не вставай. — Маг вскочил с дивана и ринулся прочь.

Я посидела немного, перебирая в уме свои вопросы и нерешенные тайны, и вспомнила про пояс.

— Балисмус, а что это за пояс на мне?

— Накопитель. Ты же не маг, внутреннего резерва накопить в себе не можешь. Здесь тебя поддержит источник, а в некоторых мирах совсем без энергии не обойтись даже ходящим. Вот белый мир, например, очень беден энергией. Но маги в нем есть, их там колдунами зовут. И преследуют так же жестоко, как когда-то нас. — Он вздохнул, помолчал и добавил: — Еще что-то?

— Что у меня за рисунок на щеке?

— А, это… ничего особенного, защитная руна от ментальных чар, очарования, приворота, отвода глаз, подчинения, сна… Полезная вещица. Ты только Терезису пока не говори, я еще не выяснил до конца, надолго ли она, возможно, после ритуала вступления в ковен постепенно исчезнет.

Мне хотелось спросить: а откуда она взялась? И, вообще, разве в ковене должны быть тайны друг от друга, тем более от напарников? И еще… но тут вернулся Терезис. В тот же миг учитель сделал мне строгие глаза, и пришлось смолчать. Я уже начала постепенно привыкать, что в этом запутанном мире ничего не делают просто так и ничего не объясняют заранее, и решила просто подождать… пока выпадет подходящий момент.

Я уже вколола в косу все шпильки и отдала эргу на хранение пустой кошелек, допила потихоньку вино и всерьез задумалась о том, что зря не попросила Тера принести бутербродик, а шар все молчал. Правда, появлялись раза три аборигены с текущими вопросами, но белого мира не было.

Включился он внезапно, я это поняла по тому, как вскочил с кресла учитель. Вслед за ним рванулся и Терезис, увлек за собой меня, подтолкнул к шару и шепнул:

— Возьмись за рукоятки поверх смотрящего, крепче, глаза закрой…

Больше я его не слышала. Я вдруг оказалась под потолком темной и тесной бревенчатой избушки, настолько запущенной и грязной, что не верилось в существование людей, пожелавших там находиться. И тем не менее они были. Я не сразу рассмотрела. Только после того, как сидящая у самого порога босая женщина шевельнулась и закашляла:

— Ох, боги, наконец-то… не верила, что дойдем. Ты как, Чис?

— Х-холодно… — выбил зубами дрожь нескладный парнишка в дырявой одежке неопознаваемого фасона и цвета.