Украду твою жизнь - Елена Рахманина

– Мне мало лет тогда было. Память будто оберегала меня от этой информации. То стирала, то вновь преподносила на блюдечке, – продолжает сестра, устало вытирая слёзы, – а однажды, когда мы ссорились, в голове всё разложилось по полочкам. Стройным рядом. Каждое слово. И я всё выложила ей. Всё, что вспомнила. Она испугалась. Ведь вас с Муразом она обожала. Узнай вы, что отец погиб по её вине… Помню её взгляд тогда. Колючий. Острый, как игла. Меня-то она никогда не любила. Видела во мне отражение нашей матери. А потому воспитывала так строго. Все эти платки…

Яс передёргивает плечами, оставаясь в своих воспоминаниях, а я жадно слушаю, понимая, что разговор ещё не закончен.

– А потом, через пару дней, меня изнасиловали, – её голос поломался, она сжала челюсть, пытаясь глотнуть воздуха, но задыхалась от душивших переживаний. Смотрю на неё и не могу связать воедино её слова. Слишком жутко становится.

– Бабушка сказала, что я сама виновата, – сестра вновь заплакала. Уткнулась в ладони, пряча лицо. Не выдержал. Подвинул её стул к себе. Схватил в охапку, ощущая чудовищную боль. – Что я грязная и гадкая, и моим словам никто не будет верить. Что нужно держать язык за зубами.

Отодвинулся от Яс, чтобы заглянуть в её глаза. Стереть слёзы с щёк.

– Я бы поверил.

Аня смотрит из-под длинных ресниц. Недоверчиво и напряжённо. Не знает, чего ожидать от меня. Да я и сам не знаю.

Надо попросить прощения. Но это кажется таким глупым. Мелким. Произнести «прости» за всё, что с ней происходило пока держал её в своём плену… Моя плата за её мучения явно неравноценна.

А ещё понимаю, что проштрафился и задолжал ей нормальный первый раз. Тот, которого она заслуживает.

Сжимаю её бёдра руками, ощущая горячую кожу девушки. Упоительный запах, которым никак не мог надышаться. Провожу языком по нежной коже шеи едва касаясь. Будто пробуя её на вкус. Ощущая языком, как колотится сердце. Резко втягивает воздух.

Кабинет Мураза. Не любил его. Слишком помпезный, как и весь дом. Одним движением руки расчистить поверхность стола. Канцелярские принадлежности полетели на пол. Усадил Аню вклиниваясь между её бёдрами.

Если кто-нибудь сюда зайдёт, то обнаружит занимательную картину моих голых ног и ягодиц, прикрытых рубашкой. Впрочем, могут стать свидетелями и чего-то куда более интересного.

Едва касаясь острого плечика, поддеваю тонкую бретель платья. Одно лёгкое движение и ничем не прикрытая грудь девушки оголяется. Втягиваю сквозь зубы воздух, вдруг ставший слишком густым. Вязким. Думая о том, что она весь вечер была практически обнажена и любой желающий мог наблюдать очертания острых сосков под платьем. Стискиваю челюсть, борясь с желанием выругаться.

Аня напрягается. Очевидно, вид у меня не самый дружелюбный.

Прости. Не произношу. Склоняюсь к её груди, проводя языком по ореоле соска. Вздрагивает от моих прикосновений. Судорожно вдыхает, когда слегка зажимаю розовую плоть зубами, втягиваю в рот. Дую на влажную, нежную кожу.

Она такая притягательная, вкусная, что мне хочется её сожрать. От этого желания до судорог сводит челюсть и рот наполняется слюной. Откуда-то изнутри рвётся потребность смять, подчинить, раздвинуть её ноги и грубо войти. Вонзаться в тугое тело, пока не получу разрядку и не оставлю в нём свой след.

Сжимаю пальцы в кулаки, пытаясь сдержаться. Желание слишком сильное. Горячее. Бьётся внутри меня ключом, вырываясь наружу.

Проигрываю, стягивая с девушки эту тонкую тряпку, что она называет платьем. Вновь этот испуганный взгляд. Блядь. Я животное. Морщусь от осознания этого факта. Грязное волосатое животное, не меньше.

Ладони зудят от потребности её касаться, и я, как одержимый религиозный фанатик, с благоговением дотрагиваюсь до её бёдер. Руки дрожат, будто мне тринадцать лет и я первый раз вижу голую девчонку. Веду ладони выше. К ягодицам и спине. Пальцы спотыкаются о тонкие ребра, позвонки. Плечи. Мои руки выглядят огромными на фоне её хрупкого тела. Кажется, одно неловкое движение, и я сломаю эту хрустальную тонкость.

Хочу её целиком и полностью. Каждую её мысль, каждый взгляд хочу. Хочу забрать себе каждую её улыбку, каждый вздох и каждый стон. И ни с кем никогда не делиться. Жадно. Собственнически. Чтобы перед её именем стояла моя фамилия. И она знала, чья она женщина. Хочу её.

Член вновь стоит, причиняя мне боль. Тонкая ткань её трусиков оказывается преградой, и я неосознанно трусь об её горячую промежность, желая оказаться к ней как можно теснее. Пробраться в неё, как можно глубже. И пытаясь унять этот зуд, сминаю её губы, окунаясь в сладость её рта. Ловя её дыхание. Мне всё это кажется слишком мало. Дыхание рваное. Голодное. Терзаю губы. Сам не замечаю, как сжимаю пальцами тонкую шею, ощущая тревожный стук пульса. Касаться её – отдельное удовольствие.

Ладонь стремиться ниже, накрывая и сжимая грудь. Теребя острое навершие груди. Кусаю подбородок, всасываю тонкую кожу шеи, оставляя после себя багряные разводы, как несдержанный пацан.

Отрываюсь от её кожи, заглядывая в её глаза, ощущая полную оторванность от реальности. Если бы кто-то сейчас зашел бы в эту комнату, я не нашёл в себе сил прекратить.

Опускаюсь на колени, так что её полупрозрачные трусики оказываются на уровне моего лица. Тонкие, с тёмным пятном явственно свидетельствующим о степени возбуждения. Её запах ломает все мои тормоза, и я делаю то, чего не позволял себе никогда. Раньше я утруждался подобного рода ласками. Мои любовницы стонали и кончали от моего члена, пальцев. Но не рта.

Только сейчас мне хочется ощутить её вкус. И я прижимаюсь губами к границе кружева, пальцами нажимаю на её возбуждённую, ноющую плоть, ощущая сочащуюся влагу. Скользко и горячо. Аня вздрагивает, сводит ноги, между которых я устроился. Пытается отстраниться. Кладу одну ногу на своё плечо, сжимая щиколотку. Почти физически ощущаю её смущение и смятением, с которым борется отчаянное желание.

Натягиваю белье, впивающееся в набухшую, налитую кровью плоть. Она судорожно вздыхает от этой грубости. Раздаётся треск расползающейся ткани и белье летит на пол. Ещё один экземпляр в мою личную коллекцию её трусиков.

Впиваюсь губами в её плоть, слизывая влагу, словно пробуя нектар экзотического фрукта. Вкусная до умопомрачения. Нежная, желанная. Член ноет, болит. Тяжелые яйца требуют разрядки и мне хочется сжать пенис рукой, но я сдерживаюсь из последних сил. Знаю, что впереди меня ждут ощущения куда интереснее.

Исследую её языком и чувствую, как её пальцы касаются моих волос. Перебирают пряди. Почему-то это почти невинное действие дурманит рассудок ещё сильнее.

Касаюсь её везде, куда только могу дотянуться руками, пока мой рот, занят исследованием влажной плоти, клитором. Сосу, лижу и кусаю. Втягивая в рот её губы, трахая её языком, стремясь проникнуть им глубже. Язык сменяют пальцы, входящие в тугую плоть, которая обхватывает их своей шелковой нежностью.