Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - Алма Х. Бонд

20 марта 1962 г

(С извинениями к Эмили Дикинсон)

Уважаемый Психоаналитик,

Я не удивилась, что Джек лично позвонил мне на следующее утро после ужина, о котором я рассказывала вам в одном из моих последних писем. Я даже не против проснуться пораньше, чтобы принять вызов. Он сказал:

— Доброе утро, Мэрилин. Я вас разбудил?

— Конечно нет, мистер Президент, — солгала я. — Я давно не сплю.

— Так вы меня узнали?

— Ну что вы, мистер Президент. Разве есть на земле такой человек, который не узнает этот гарвардский акцент?

— Мэрилин, — продолжил он, переходя сразу к делу, — я собираюсь в Палм-Спрингс в эти выходные. Не хотите ли присоединиться ко мне? Мой частный самолет «Кэролайн» доставит вас туда. Джеки, — добавил он небрежно, как будто в раздумье, — не будет со мной.

Я едва сдержалась, чтобы не сказать: «Лучше, чтобы ее не было!»

— Благодарю вас, мистер Президент, — ответила я строго, скрывая охватившую меня радость.

Люблю,

Мэрилин.

Уважаемая Психоаналитик,

В Палм-Спрингс ужин был накрыт в восемь часов, но теперь, когда я знала, что Джек заинтересовался мной, я не спешила присоединиться к нему. В девять часов я все еще сидела перед зеркалом моего туалетного столика, нанося завершающие штрихи вечернего макияжа. Приятно чувствовать, что меня ждет президент Соединенных Штатов Америки и ничего не может поделать с этим. Я полагаю, вы, психоаналитики, сказали бы, что я свожу счеты за все те годы, когда ждала моего отца. Может быть. А может, мне просто нравится ощущать свою власть.

Когда я наконец пришла на час позже, президент стоял у двери, и я могу сказать, между прочим, что его лицо засияло, когда он увидел меня.

— Наконец-то! Вы здесь, — сказал он с улыбкой, показывая свои белые, приведенные ортодонтом в идеальное состояние зубы.

Затем я услышала, как он шептал Питеру Лоуфорду:

— Какая задница! Какая задница!

Повернувшись ко мне, он сказал:

— Здесь есть несколько человек, которые до смерти хотят с вами встретиться.

Несколько человек? Меня окружила целая толпа. Я думаю, они просто хотели рассмотреть новую девочку Джека. Питер Лоуфорд снова сыграл роль прикрытия, сопровождая меня на другую вечеринку, во время которой мы с Джеком приятно провели некоторое время в гостевом доме. Я наполнила его бокал шампанским, но он сделал лишь пару глотков. Он был слишком занят, с вожделением рассматривая меня поверх фужера. Я включила музыку и начала танцевать. Он схватил меня и направил мои танцевальные шаги в сторону спальни.

Я сделала его очень счастливым, но не могу сказать, что испытала с ним то же чувство. Он не говорил мне комплиментов или нежных слов. Я знала подростков, которые были лучше в постели. Но как Энджи Дикинсон однажды пошутил о своей сексуальной особенности: «Это были лучшие двадцать секунд в моей жизни». Тем не менее после того, как мы закончили, я сказала:

— Ты знаешь, Джек? Я думаю, я стала бы прекрасной Первой Леди.

— Боюсь, ты не подходишь для такой роли, Мэрилин, — ответил он, не раздумывая.

Эти слова просто ошеломили меня. Под предлогом, что у меня разболелась голова, я извинилась и, оставив его одного, побежала прямо в свою комнату. Я пыталась убедить себя, что он просто пошутил, но это не помогало, и я безутешно рыдала, пока не заснула. В отношениях с Джеком Кеннеди существовали и другие сложности, с которыми раньше мне не приходилось встречаться. В любое время и в любом месте, во время наших любовных свиданий, Джеку всегда приходилось оставлять свет включенным. Если бы лампы погасли, охранники тут же выбили бы дверь и ворвались к нам. Поверьте, толпа телохранителей у нашей постели в самый пикантный момент не очень радостная перспектива.

Однажды, когда мы были в доме Питера в Санта-Монике, мы вместе принимали душ. Когда мы вышли из ванной в чем мать родила, кто мог оказаться у двери, кроме охранника?

Небольшое удовольствие!

Люди понимали, что любовь Джека к женщинам и его интрижки наносили непоправимый урон его политической репутации и создавали благоприятные условия для шантажа и даже убийства. Мне немногое известно об этом, но я полагаю, что президента Соединенных Штатов Америки, который собирается баллотироваться на следующий срок, должно беспокоить всеобщее внимание к его адюльтеру с самой горячей кинозвездой страны. Но не Джека Кеннеди. Казалось, что он готов рисковать ради женщины. Как-то он сказал:

— Отец говорил, что все парни должны заниматься сексом как можно больше. Я всегда следую его советам.

Он хвастался мне, что никогда не отступает, если дело касается красивой женщины. Мне ли не знать! Даже в дни его службы в военно-морском флоте, когда у него было прозвище «Жлоб», он беспрестанно крутил романы. Я знала об этом раньше, еще до начала наших отношений, поэтому, вероятно, я не имею права жаловаться, но любопытно вот что: миллионы мужчин хотят меня. Так почему для Джона Кеннеди я не достаточно хороша?

Однажды я предупредила моего друга и массажиста Ральфа Робертса, от которого не скрываю почти ничего, что собираюсь в ближайшее время увидеться с Джеком, и поинтересовалась у Ральфа о камбаловидной мышце, которая беспокоила президента. Я как раз читала книгу Мэйбл Элсуорс Тодд «Мыслящее тело» и рассказала Ральфу о том, что обсуждала строение мышечной системы с Джеком, массируя ему спину. В тот раз я позвонила Ральфу и соединила его с Джеком, чтобы они поговорили о его проблеме. Джек поблагодарил меня и сказал, что совет Ральфа ему кажется полезным. Но в действительности я больше думала о других моих стараниях помочь ему.

Всякий раз, когда я слышу его имя, чувствую себя как одержимая знаменитостью девчонка. Я так горжусь, что сплю с самым значительным человеком в мире, который, я уверена, войдет в историю как величайший президент, подобно Аврааму Линкольну. В глубине моей души я все еще маленькая сирота, которая, как невероятно это бы ни звучало, состоит в интимных отношениях с лидером свободного мира. В конце концов, я выросла без отца, а президента называют «отцом нации». Так что некоторые сочли бы меня патриоткой.

Любовь,

Мэрилин.

21 марта 1962 г