Галлюцинации - Оливер Сакс

Хэйли не воспринимала своих воображаемых подружек как галлюцинацию только потому, что сама решала, когда им прийти или уйти, или в какие платья их одеть, или во что с ними играть, в то время как галлюцинации отличаются большей независимостью от воли своих жертв. Тем не менее в данном случае слово «воображение» тоже представляется не вполне адекватным определением – слишком уж «реальными» были воображаемые персонажи. Обычно плоды фантазии бывают менее четкими.

Вероятно, однако, трудность приложения наших взрослых категорий «реальности» и «воображения» к детскому мышлению и играм не так уж и удивительна, ибо, если верить Пиаже, дети приблизительно до семилетнего возраста не могут уверенно отличать фантазии от реальности, внутренний мир от внешнего. Действительно, после достижения этого возраста воображаемые товарищи по играм обычно исчезают.

Дети к тому же легче воспринимают и истинные галлюцинации, не зная, что в культуре взрослых они считаются чем-то ненормальным. Том В. писал мне о своих «желанных» детских галлюцинациях, гипнагогических видениях, которые он воспринимал как приятные развлечения. Эти галлюцинации посещали его в возрасте от четырех до семи лет:

«Ложась спать, я каждый вечер развлекался галлюцинациями. Я лежал в кровати, в полутемной комнате, и смотрел в потолок. Обычно я внимательно смотрел в какую-то одну точку, потолок постепенно растворялся, и на его месте появлялось множество подвижных точек, из которых складывался узор: волны, решетки и разноцветные шотландские узоры. Потом на фоне этих узоров возникали взаимодействующие между собой человеческие фигуры. Я не помню их все, но хорошо помню отчетливость и ясность изображений. Я смотрел это представление, как смотрят кино. Оно разворачивалось без моего дальнейшего участия, само по себе.

Были у меня и другие видения. На стене, в ногах моей кровати, висела семейная фотография, выполненная в стиле классического портрета на фоне живой изгороди. Это была фотография дедушки и бабушки, двоюродных братьев и сестер, тети, дяди, родителей, моего брата и меня самого. Вечерами, улегшись в кровать, я принимался пристально смотреть на этот групповой портрет. Очень скоро начинали происходить странные, удивительно глупые вещи: на живой изгороди начинали расти яблоки, кузины начинали трещать и болтать друг с другом и со всеми остальными родственниками. Бабушка начинала кланяться, касаясь головой своих ног, которые пускались в пляс. Сейчас это кажется мне глупым и отвратительным, но в то время эти картинки здорово меня веселили».

В конце жизни у людей возникают галлюцинации, содержанием которых часто бывает смерть или предчувствие смерти. Работая в домах инвалидов и престарелых, я часто с щемящим чувством наблюдал, как у здравомыслящих, психически здоровых стариков, когда они чувствовали приближение смерти, начинались галлюцинации.

Когда Розали – старая слепая женщина, описанная мною в главе о синдроме Шарля Бонне, – заболела и думала, что умирает, она начала видеть свою мать и слышала, как та зовет ее к себе на небо. Эти галлюцинации разительно отличались от галлюцинаций, обусловленных синдромом Шарля Бонне, – они были мультисенсорными, личностными, обращенными именно к ней, и были пронизаны теплотой и нежностью. Напротив, ее обычные галлюцинации не имели к ней никакого отношения и не вызывали у Розали никаких эмоций. Мне приходилось видеть других больных (не страдавших синдромом Шарля Бонне или другими заболеваниями, облегчающими возникновение галлюцинаций), у которых галлюцинации возникали только на смертном одре – в первый и последний раз в их жизни.

Сонный паралич, как пишут многие мои корреспонденты, иногда сочетается с чувством воспарения, или левитации. Временами возникают галлюцинации, в которых люди видят, как покидают собственное тело, остающееся лежать в постели, а сами отправляются в космическое путешествие через миры и галактики. Эти переживания, столь не похожие на зловещие ночные кошмары, могут сопровождаться ощущением полной безмятежности и радости (некоторые пациенты Чейна используют для обозначения этого ощущения слово «блаженство»). Джанетт Б., всю жизнь страдающая нарколепсией и сонным параличом (которые она обозначает словом «приступы»), писала мне:

«После окончания колледжа эти приступы стали одновременно тягостными и блаженными. Однажды ночью, когда я не могла пошевелить даже пальцем, я покорилась судьбе и почувствовала, что покидаю собственное тело! Пережив короткий приступ ужаса, я испытала невероятное блаженство, поднимаясь ввысь и воспаряя над своим бренным телом. Испытав это ощущение, я с трудом смиряюсь с мыслью о том, что это была всего-навсего галлюцинация. Все мои чувства до крайности обострились: я отчетливо слышала звуки соседского радио, слышала, как за окном стрекотали сверчки. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что эта галлюцинация была самым приятным из всего, что мне пришлось ощущать в жизни.

Думаю, я просто болезненно пристрастилась к этому ощущению пребывания вне собственного тела, причем пристрастилась настолько, что, когда мой врач-невролог предложил мне лекарство от сонного паралича и ночных кошмаров, я отказалась, ибо не хотела лишаться ощущения бестелесного парения. Правда, я не сказала врачу об истинных причинах моего отказа.

Некоторое время я даже пыталась усилием воли вызвать у себя эту приятную галлюцинацию. Я обнаружила, что она возникает после какого-нибудь стресса или длительной бессонницы, и стала намеренно лишать себя сна ради путешествий среди звезд. Я летала так высоко, что видела шарообразность Земли…»

Но блаженство это часто сочетается со страхом. Питер С., мой друг, понял это, пережив один эпизод сонного паралича с галлюцинациями. Ему казалось, что он, покинув свое тело, бросил на него прощальный взгляд и воспарил в небо. При этом он испытал невероятное чувство свободы и радости, оставив позади бремя и ограничения тела. Но к этому радостному чувству примешивался и страх, граничивший с ужасом. Питер боялся, что навсегда затеряется в просторах космоса и никогда больше не вернется на Землю, чтобы воссоединиться со своим телом.

Ощущение пребывания вне собственного тела может возникать при возбуждении специфических участков мозга во время приступов мигрени, а также при целенаправленной электрической стимуляции некоторых участков коры[88]. Это ощущение может также возникать после приема психотропных лекарств и в результате самовнушения. Ощущение пребывания вне собственного тела может появиться, когда мозг получает недостаточно крови в результате остановки сердца, аритмии, массивной кровопотери или шока.