Алые сердца - Тун Хуа

– Хотя, когда Его Величество перечислял злодеяния восьмого принца, девятый, десятый и четырнадцатый принцы просили для него пощады, упав на колени, лишь четырнадцатый принц стал открыто спорить с Его Величеством, – ответил Ван Си. – Десятый принц в это время стоял на коленях и отбивал земные поклоны, поэтому с ним ничего не произошло. Его Величество лишь велел ему вернуться домой и размышлять за закрытыми дверями о своем поведении.

Я замолчала, ощущая себя так, будто моя голова превратилась в каменную глыбу и больше не способна думать. Сердце словно пронзили тысячи игл; но если раньше я чувствовала боль, то сейчас оно будто онемело и ничего не ощущало.

Ван Си молча стоял рядом. В какой-то момент он вдруг произнес:

– Мой наставник…

Конечно же, спохватилась я, Ван Си специально пришел рассказать мне обо всем этом по просьбе Ли Дэцюаня. Я заставила себя спросить:

– У Ли-анда есть для меня поручения?

– Мой наставник велел передать, чтобы сегодня вы, сестрица, хорошенько отдохнули, – проговорил Ван Си. – Завтра предстоит выходить на службу, и нельзя напортачить.

– И это все? – спросила я.

– Это все, – ответил Ван Си.

Немного помолчав, я серьезно сказала ему:

– Возвращайся и передай анда, что Жоси не знает, как выразить свою благодарность.

Ван Си уже собрался уходить, как вдруг обернулся ко мне и произнес:

– Добрая сестрица, хотя ваша старшая сестра является второй супругой восьмого принца, вам не нужно волноваться. Его Величество так ценит вас, с вами ни за что не обойдутся плохо.

– Спасибо, – растроганно ответила я.

Лишь после этого он ушел.

Я молча сидела в одиночестве, и мое сердце бешено стучало. Я снова и снова повторяла себе: ничего страшного, ничего страшного, всего-то сорок ударов палкой! Восьмой принц тоже в безопасности, он заперт лишь временно! Я думала, думала, думала, и не знаю почему, но из моих глаз неостановимым потоком полились слезы.

Я непрерывно говорила себе: ты знаешь, чем все кончится, но не знаешь, как все это будет происходить; оказывается, перед тем, как прийти к простым итогам, приходится пройти через столько боли! Что еще произойдет в будущем? Сколького я еще не знаю? Сколько всего случится до того, как наследник вернет себе титул? Я хотела, как страус, спрятать голову в песок и не думать о том, что произойдет через десять с лишним лет, но боль все равно нашла меня. Несколько раз я вскакивала, намереваясь выбежать из комнаты и помчаться к нему, но, оказавшись у двери, вспоминала, что не смогу его увидеть. Я даже не смогу выйти за дворцовые ворота!

Я металась, горюя, но знала, что ничего не могу поделать. Оставалось лишь опуститься обратно на стул.

Стемнело, но я продолжала сидеть, ничего не замечая, – моя душа давно погрузилась в беспробудный мрак. Зашла Юйтань, думая, что в комнате никого нет; она хотела было зажечь лампу, но тут заметила меня, безмолвно сидящую на стуле, и испуганно вздрогнула.

– Сестрица, ты ужинала? – заботливо поинтересовалась девушка.

– Еще нет, а ты? – ответила я, собравшись с силами.

– И я нет, – отозвалась Юйтань. – Немного погодя пойдем вместе.

Я кивнула. Юйтань нерешительно взглянула на меня, но не утерпела и воскликнула:

– Сестрица, ты всегда всем сердцем служила Его Величеству, была добра, скромна и обходительна. Его Величество очень ценит тебя, сестрица, и потому, что бы ни случилось, тебе никто не навредит. – Она ненадолго замолчала, а затем добавила: – Кроме того, это ведь родные сыновья Его Величества. Да, поначалу Его Величество в гневе желал для них наказания, но через несколько дней гнев Его Величества рассеется, и все станет хорошо.

Ничего не говоря, я потянула ее за руку и легонько встряхнула, думая: все эти три года, служа во дворце, я расходовала силы и время, но, как оказалось, не напрасно. Ли Дэцюань всегда был добр ко мне, а недавно и вовсе проявил трогательную заботу, косвенно намекнув на настроение императора Канси и тем самым успокоив меня. Ван Си и Юйтань тоже неплохо ко мне относились. Хотя сказанные девушкой слова не имели никакого отношения к тому, что на самом деле творилось у меня на сердце, они все равно согрели меня.

На другой день по пути на службу я отчетливо ощутила, что все встречающиеся по пути придворные дамы и евнухи тайком глядят в мою сторону: кто-то – не скрывая радости, кто-то – изучающе, кто-то – выжидательно. Во взгляде некоторых сквозило легкое сочувствие, в глазах иных, внешне безразличных, читалось явное высокомерие. Впрочем, приветливое, уместное случаю выражение моего лица, едва заметная улыбка, спрятавшаяся в уголках губ и, самое важное, то, что Ли Дэцюань вел себя со мной как обычно, заставляли их задумчиво отворачиваться.

В душе я язвительно сказала себе: безусловно, мой авторитет связан с моим усердием, но также и с тем, что я имею отношение к восьмому принцу, и от этого никуда не деться. В конце концов, на данный момент при дворе даже наследный принц не мог похвастаться таким влиянием, которое имел восьмой принц.

Казалось бы, наследного принца поддерживают четвертый и тринадцатый, но на стороне восьмого принца – девятый, десятый и четырнадцатый. Пятый принц соблюдает нейтралитет и не занимает чью-либо сторону, но не стоит забывать о том, что они с девятым принцем – родные братья, рожденные от одной матери, и у них очень хорошие отношения друг с другом. Что же касается министров, то среди них полно тех, кто недоволен наследным принцем, и тех, кто поддерживает восьмого.

На лице императора Канси не осталось и следа вчерашнего гнева. Со спокойным, мягким выражением он, как обычно, просматривал документы и докладные записки, и лишь в уголках его глаз были заметны следы усталости. С моим приходом в его лице ничего не изменилось, и я начала заниматься своими делами. Больше всего меня страшила вовсе не потеря расположения императора, поэтому я была совершенно спокойна.

Видя, что я держусь с достоинством и продолжаю вести себя как ни в чем не бывало, Ли Дэцюань вечером подошел ко мне и сказал с толикой восхищения в голосе:

– Вот что значит разумный человек, настоящая редкость! Я в твоем возрасте не мог с одинаковым хладнокровием принимать как милость, так и бесчестье.

Я не знала, что на это ответить, поэтому просто сказала:

– Спасибо, Ли-анда, за вашу заботу обо мне.

Он не знал, что, добросовестно выполняя свои обязанности при Его Величестве, я добивалась вовсе не расположения императора. А раз его благосклонность для меня не важна, то откуда взяться страху?

В последние дни девятый и десятый принцы сидели под домашним арестом, думая над своим поведением. Четырнадцатый принц передвигался с трудом, а потому сидел дома, залечивая раны. Других принцев, как ни странно, я тоже не видела. Мне жутко хотелось кого-нибудь расспросить, но расспрашивать было совершенно некого, да и я страшилась действовать грубо, зная, что сейчас взгляды окружающих прикованы ко мне. Стоило совершить ошибку – и трудно было даже представить, что произойдет. Оставалось лишь томиться в одиночестве, не позволяя своим истинным чувствам просочиться наружу. Из-за отсутствия аппетита и тяжелых мыслей я начала стремительно худеть.