Дж. Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски

Сначала они посетили Массачусетс, где Сэлинджер буквально влюбился в старые рыбацкие поселки, расположенные вдоль Атлантического побережья на Кейп-Энн. Посмотрев несколько домов, они решили, что цены здесь слишком высоки, и отправились дальше. Следующий маршрут вел на север вдоль реки Коннектикут в сторону Вермонта. В городке Виндзор они завернули в столовую, чтобы пообедать. Здесь у них завязался разговор с местным агентом по недвижимости Хильдой Рассел. Она предложила посмотреть имение в соседнем Корнише, штат Нью-Хэмпшир, которое, по ее мнению, идеально подходило Сэлинджеру.

Корниш расположен всего в двухстах сорока милях к северу от Нью-Йорка, но Сэлинджеру показалось, что он очутился на краю света. Притаившийся в окружении лесистых холмов, городок источал покой. После езды по безлюдной дороге, идущей то вверх, то вниз через девственные лесные массивы и поля с одинокими фермами, перед путешественником внезапно открывался роскошный вид на долину реки Коннектикут. Корниш был идеальным прибежищем для Сэлинджера. Жаждущий уединения, вряд ли он мог выбрать для себя что-то лучшее. Сам городок — типичное захолустье. Там нет ни городского центра, где обычно собираются люди, ни делового квартала, ни промышленных предприятий. Его красота и оторванность от мира издавна притягивала к себе творческих людей. Там жил всеми почитаемый художник Максфилд Пэрриш, обессмертивший пейзажи Корниша в своих картинах. На рубеже XIX и XX веков Корниш получил известность как место обитания Огастеса Сент-Годенса, знаменитого скульптора, чья студия в течение десятилетий, словно маяк, привлекала многих деятелей искусства. Кстати, участок, который Рассел показала Сэлинджеру, принадлежал ранее внучке Сент-Годенса.

Имение пряталось глубоко в лесу, в конце длинной дороги, взбиравшейся на холм. На самой вершине лес расступался, открывая взгляду небольшое, похожее на амбар строение — «усадьбу», как говорила Рассел. Вырубка, на которой стояло строение, переходила в луг, который так круто уходил вниз, что скорее напоминал обрыв. В самом низу, по кромке обступавшего луг леса, извивался ручей. Вид с вершины холма открывался величественный: раскинувшаяся вдаль и вширь долина реки Коннектикут с волнистым рельефом полей и лесов, за которыми в тумане маячили горы.

В отличие от великолепного ландшафта «усадьба» представляла собой плачевное зрелище. Это действительно был обветшавший амбар, непригодный для жилья. В незапамятные времена его благоустроили, снабдив огромной гостиной с открытыми потолочными балками, небольшой мансардой и крохотной кухней, прилепленной к боковой стене. Все неудобства жизни на «фронтире» были там налицо. Отсутствовали водопровод, ванная, отопление, которое спасало бы от холодных зим Новой Англии. Несмотря на все эти недостатки, Рассел заломила цену, которая поглотила бы все сбережения Сэлинджера. Он мог себе позволить купить имение, но на обновление дома денег бы у него не хватило.

Когда, невзирая ни на что, Сэлинджер заговорил о заключении сделки, его сестра пришла в ужас. Ей казалось невероятным, что брат, выросший на Парк-авеню, может на такое польститься. Делавшая покупки исключительно в магазинах сети «Блумингдейл», побывавшая замужем за богатым торговцем одеждой, Дорис привыкла жить стильно. Но Сэлинджеру лишения были не в новинку. Он провел множество ночей в промерзших окопах и уже пробовал обживать переоборудованные гаражи и амбары. Более того, ему представился шанс воплотить мечту Холдена Колфилда: поселиться в лесной хижине, вдали от пронизанного фальшью общества, в своем собственном «опрокинутом лесу». Здесь он нашел идеальное место для творчества, место, где могли бы появиться на свет его новые персонажи. К концу года Сэлинджер внес задаток да земельный участок площадью девяносто акров192. Исполняя мечту Холдена Колфилда, он останется в Корнише до самого конца своей жизни.

После того как 14 ноября 1951 года журнал «Нью-Йоркер» отверг «Голубой период де Домье-Смита», Сэлинджер занялся переработкой старого рассказа, где действие происходит на океанском лайнере. Сколько ему удалось сделать до отъезда на отдых в марте, остается неясным, но, судя по письмам, в зимние месяцы он почти ничего не писал. Лишь осенью 1952 года к Сэлинджеру вернулась способность творить, что позволило ему завершить рассказ к 22 ноября. Перерыв, сделанный в работе, очень ощутим при чтении «Тедди». Его начало гораздо более непосредственно, нежели финал. Имеются к тому же все основания полагать, что, ведя переговоры о следующей книге с издательством «Литтл, Браун энд компани», Сэлинджер уже думал о том, чтобы включить еще неготовую тогда вещь в сборник. Это повлияло на рассказ в том смысле, что автор намеренно превратил его в контрастирующее дополнение к рассказу «Хорошо ловится рыбка-бананка», которым открывается сборник.

Вдохновленный «Провозвестием Рамакришны», Сэлинджер поспешил вложить почерпнутую из него мудрость в свое произведение. В «Тедди» все идеи, которые Сэлинджер прежде выражал через размышления, исцеления или акты очищения отдельных индивидов, были впервые представлены как общие, разделенные с читателем тем, кто уже посвящен.

В 1952 году большинство американцев считали свою культуру выше культуры Востока. Сэлинджеру это было прекрасно известно. Он сознавал, что его читателям непросто будет принять мистическое понятие реинкарнации. Поэтому, чтобы преподнести его в занятной форме, писатель придумал образ десятилетнего американского вундеркинда из состоятельной семьи, о котором ему было легко писать и которым, как он надеялся, американская публика сможет заинтересоваться.

Перед читателем предстает замечательный персонаж — не по годам развитый Тедди Макардль. Юный Тедди — мудрец и провидец, который настолько продвинулся в своем духовном стремлении к единению с Богом, что почти утратил привязанность к окружающему его физическому миру и даже к родителям. История разворачивается на борту океанского лайнера. Тедди, его родители и его сестра Пуппи возвращаются из путешествия по Европе, где мальчика, бывшего предметом академического любопытства на протяжении всей его жизни, допрашивали, записывали на магнитофон, взвешивали и замеряли, словно подопытного кролика, как специалисты-психологи, так и досужие завсегдатаи вечеринок.

Действие начинается в каюте родителей Тедди, которые, пережарившись на солнце и явно накануне перебрав, пытаются подольше поспать, несмотря на бурную деятельность малолетнего гения. Блестящий ум Тедди безостановочно работает, воспаряя на невероятные высоты. Его отец, хамоватый актер, да еще не в лучшем расположении духа, изображает из себя властного папашу. Мать Тедди лежит под простыней, отпуская язвительные замечания в адрес мужа и апатично давая указания Тедди, чтобы подразнить его отца. Сам Тедди держится с родителями отчужденно. Он слышит их, но не реагирует; очевидно, что слова и мнения родителей не имеют для него никакого веса.

Стоя на родительском кожаном саквояже, Тедди высовывается в иллюминатор, служащий своего рода точкой соприкосновения двух миров, духовного и материального, мира реальности и мира воображаемого. Его внимание привлекает апельсиновая кожура, выброшенная в океан. Глядя, как она тонет, Тедди начинает рассуждать, что скоро она останется только в его сознании и что ее существование на самом деле зависит от того, заметил он ее или не заметил. В то время как он смотрит в иллюминатор, предаваясь своим солипсическим раздумьям, его родители обмениваются колкостями и оскорбляют друг друга. Описывая своих персонажей, Сэлинджер всячески подчеркивает различие между ними. Для Тедди прежде всего важна духовность, окружающий физический мир мало сто интересует.