Надежда - Вера Толоконникова

Мы решили пробраться в трубу, в которой еще не были.

Муза дальних странствие не миновала нас своим вниманием. Труба раньше вела себя тихо, как будто в ней никого не было, теперь от нее доносился низкочастотный скрежет. Бруклинский мост при обрушении будет издавать такой же скрежет. Симфония металла. И в то же время, как звуки становления нового порядка из сил хаоса. Скажем так. Или, как «звучал» айсберг о борт Титаника. «Там творятся Большие Дела», – подумали мы и пошли. Оставили шкидовцев, хотя они сопротивлялись. Но мы сказали, что «только попудрим носик» и вернемся. Но чей носик нам предстояло пудрить, мы не знали.

Мы перебрались через несколько рядов колючей проволоки и оказались в летнем лесу. «Сумрачном лесу», подобно тому, в котором оказались Данте и Вергилий, земную жизнь пройдя до половины. Была ночь, пели птицы, стоял неповторимый зрелый, какой-то «банный» запах летних трав. С примесью запах водорослей вечернего пляжа, который видимо добавлялся из-за близости труб Берендеевской ТЭЦ. На пути нам встретился высокий дом.

ДОМ ДРАКОНА ИЛИ ДОМ ВЕЛИКАНОВ. Потолки 7 метров (ну конечно сначала мы сказали «тук-тук»). На вырост, планировали, что при коммунизме люди большие будут жить. Или не люди. Из центрального помещения идут широкие дверные проемы в «смежные» комнаты поменьше, они как ниши. Ниши для голов дракона, если в центральной комнате будет находиться его тело. Детская, кухня, ванная. Все, как для великанов. Игрушки, куклы – крокодильчики, колесико машинки размерами с колесо внедорожника. Бутылочка с детской смесью литров 20. В ней жидкость белесого цвета. Попробовали, на вкус молоко. С травяным горьковатым привкусом. Что-то среднее между козьим молоком, которое мне всегда напоминало «химические семечки» и молоком от коровы, которая питается полынью. Желтое стекло, но стекло. Прозрачного не умели делать. Рожок, пустышки. Сохранилось все хорошо будто не 65 миллионов лет назад, а вчера были выпущены китайской фирмой «Мир детства». Огромная книга, как кодекс пиратов. Читаем: «Бенджамин Спок». У них был свой Спок или это наш Спок? Мне Спок с его рекомендациями по уходу за детьми казался устаревшим. Но я не думал, что он написан великанами, драконами или другими древними силами, которые населяли землю до нас. На русском языке. Задорнов говорит, что современный русский язык самый первый язык. И возможно был изобретен даже не скифскими великанами, а еще динозаврами или хтоническими существами, населявшими Тартар. Буквы с магнитами, высотой сантиметров 40 см. высотой. Кириллические буквы. Большие, но не настолько большие, как в слове «HOLLIWUD». Мы бы и этому не удивились. Счетные палочки двухметровые. Или бейсбольные биты? Кегли боулинга. Бутылочки с этикетками с жидкостью. Написано «Киндердин», «ДинСтраКал», «ДиноЛайф». Детский Крем «Др. Моня». В данном случае «Др» должно означать не «доктор Моня», а «динозавр Моня». Подгузник с отверстием.

– Зачем отверстие? – сказал Марк.

– Для хвоста, – сказал Квентин, – чтобы мы спросили «зачем отверстие».

– Это используется сейчас. Здесь кто-то живет, – сказал Пабло.

– Сказка про девочку и трех медведей. «Кто лежал в моей кроватке?». «Кто ел из моей тарелки». «Кто писел в мой горшок?» – сказала Надя. – Может здесь живет мисс Паранойя?

– Или миссис. Или ты думаешь, что паранойя злая, потому что не замужем? – сказал кто-то.

– Даже так, надо больше пафоса, с выражением, не формальное «кто», а пострашнее: «Кто-о-о-о-о-о! Кто-о-о нарушил мой покой? И паранойя сама испугается, – сказала Пабло.

– Да все это павильон Голливуда, скорее всего, «MGM», – сказал Тарантино.

– В интернете писали, что драконы возродились, а динозавры не вымирали и в том числе живут под землей в катакомбах под центром Москвы? Гнездо драконов. В подвале, может быть даже под «Моссоветом», сидит самец и к нему слетаются самки. Это из городского фольклора бомжей, – сказал Ипполит.

– Может, это идеальная, аутентичная Россия, «Рос-с-с-с-и-я» эмигрантов, о которой они говорили и говорят с придыханием, оттяжкой и джазовым всхлипыванием, – сказала Надя. – Страна-мечта Чаадаева. Россия, которой не было и не будет, будет уже Китай или новый арабский халифат. Россия, которая прекрасна, загадочна, мистична и как то по-тихому страшна, как фильм Хичкока. Страшна именно, как фильм. Живешь, смотришь, ничего страшного, серенько, главное не высовываться. Но живешь в фильме, в картине, симфонии. И закон «главное не высовываться», не срабатывает. Было одно правило и того не стало. Правила как-то незаметно поменялись. Или это маразм? И что же делать? Ничего. Ждать неизбежного. И скрипочки «дивизии», как во вступлении к «Лоэнгрину», растворят тебя в небесной лазури. Одно успокаивает, не только нас, и других тоже растворят. А там, как говорила героиня из «Дяди Вани» Чехова, «отдохнем».

Надя носик пудрить ходила. И сказала, что там какие-то яйца.

СКАЛА, ПОХОЖАЯ НА ДИПЛОДОКА. НАСЕДКА, СИДЯЩАЯ НА ЯЙЦАХ.

Пошли смотреть то место.

Пирамидка яиц или круглых камней. Они лежат в гроте. Грот в скале, заросшей невзрачной растительностью, буро-зеленым мхом. Инкубатор в пещерке. Сделать яичницу. А чьи? Яйца величиной от биллиардного шара до дыни «колхозница». Все равно чьи. Наверное, любые яйца съедобные.

Звук «клик-клик». Когда мышкой щелкаешь. Все так продвинуто. Может это фильм или игра? Фильм «Юрассик парк». Если игра, то «Дурассик парк». Из яиц правда кто-то вылупляется. Матершинно звучит. Не «вылупляется», а «залу*пляется». Вот и она. Похожа на ящерицу. Сухонькая жилистая. Пищит. Вылупилась и встала на другое, еще целое яйцо, и стоит, как девочка на шаре Пикассо. Правда еще неуклюже стоит. И пищит. Минуту две, пять.

«О боже. Гнездо птицы Рухх!»

Мы пытались убаюкать драконицу колыбельной. А потом е зажарили (в лопухах). Колыбельные сочиняет народ. Может мы тоже народ и вот какая импровизация получилась у Эвтерпы, «лирическая». Она для прикола не снимала фантомаску. Иначе как ее можно увидеть. И вот что пропела голова цвета заката «над Камою» Пастернака, цвета индиго, летающая на высоте метра полтора от земли.

Дракоша, дракоша,

Зачем ты тот раз прилетал.

Покинув свой портал.

Оставил свою картинку

Взял дубинку.

Покинул свой файл

И, как скаженный орал.

Серый дракоша,

Безобидный ты наш диплодоша,

Ты нас с потрохами сожрал.

Ай, люли-люли. Поцелуи.

И Рижский вокзал.

Поцелую тролля.

Без ума от ля бемоля.

Зацелую тролля.

Ап-ап труля-ля, бегает собака.

– Ах вот они, сатанинские стихи какие! Про папу Нади Толоконниковой писали в интернете, что он живет в лесу, в домике, на месте падения Тунгусского метеорита, в уединении и пишет сатанинские стихи, – сказал Пабло. – Ваня. Это импровизация. Для импровизации неплохо, – сказал я.

Динозавреныш имел довольно специфический вид, в плане еды. На нем чешуя. Девочка не дракон, просто она такая. Может ей кожу надо скрабом обрабатывать, чтобы менее грубая была. А лицо как у крокодильчика… так бывает. Юрий Антонов в песне «Вот как быва-а-е-т» имел ввиду подобную ситуацию. Когда рождается детеныш зеленого змия, он, наверное, тоже в «шелухе». Бывает так, но бывает и хуже. Мы разводим костер, и хотим ее поджарить. Мы опять хотели есть, это нервное, и могли съесть и лягушку, и червя. «Тарантино» хотел уже потрошить игуану. Но мы его остановили. И вовремя. И вот почему. Дальше я должен был бы написать в пусси-твиттере: