Если не кот, то кто? Пушистый избранник - Анна Пейчева

– Ничего, справимся! По-моему, это идеальное место для нашего санатория! Даже название можно не менять.

– Нет-нет, – карие Петины глаза вновь загорелись профессиональным азартом. – Название можно взять за основу, но его необходимо тюнинговать, осовременить! Ведь у нас будет не какой-то обычный санаторий – новое слово в отечественной туристической индустрии. Такого ещё не было: уставшие от общения с народом политики и бизнесмены обращаются за психологической помощью к котам!

– Каждого кота-психолога поселим в отдельном маленьком домике, – подхватила Наташа, – посмотри, как удобно! Словно по заказу. Устроим запись по интернету, сочиним официальные биографии каждого пушистого специалиста, будем проводить тренинги и семинары вот в этих двухэтажных зданиях. Интересно, что в них раньше было?

Петя, перепрыгивая через кучи мусора, подошёл поближе к постройкам.

– Судя по всему, здесь – столовая, – он заглянул в выбитое окно, – вон столы и стулья валяются перевёрнутые. А там, наверное, спортивный зал.

– Отлично, просто отлично, – радовалась Наташа, фотографируя территорию лагеря на смартфон. – Осталось только узнать, какому ведомству всё это принадлежит, и договориться о продаже.

– Хорошо, этим вопросом я сам займусь, а ты тогда начинай работать с рыбной кашей, как мы и задумали, – Петя наговорил несколько голосовых заметок в свои «умные часы» и между делом спросил: – Постой, а откуда ты вообще узнала про этот лагерь?

– Да так, – отвела взгляд Наташа. – Проезжала тут как-то мимо, ещё зимой.

С кем она тут проезжала и чем в этот момент занималась, уточнять не хотелось.

Тот, кто целовался с Наташей в такси три месяца назад, проезжая мимо разрушенного лагеря, сейчас, плотно сжав обветренные губы, пытался устоять на палубе своей «Баронессы». Средиземное море не принимало политтехнолога. Третий день подряд чёрно-зелёные волны, договорившись со штормовым ветром, пытались опрокинуть его яхту и опозорить итальянцев, спроектировавших элегантный корпус.

К концу третьего дня Андрей уже не мог находиться в рубке, пусть даже и отделанной изнутри ценными породами дерева. В иллюминаторах плясал пьяный горизонт. У политтехнолога, в жизни не страдавшего морской болезнью, начались приступы тошноты и головокружения. Андрей выбрался на палубу, носившую радостное название «Sun Deck», которое в эти минуты казалось несмешной шуткой: «солнечную палубу» заливала солёная вода, образуя с проливным дождём крепкий, похлеще абсента, коктейль. Здесь располагался дублирующий пост управления яхтой – «Fly bridge» на языке профессионалов. Андрей вцепился в штурвал, чтобы удержаться на ногах. «Баронессу» тут же повело налево.

Заканчивались запасы дизеля. Надо было пробиваться к ближайшему порту – которым была, если британские электронные системы ничего не напутали, египетская Александрия. Оба двигателя пока работали, но хватит ли топлива еще на сотню миль?

Он был совсем один на своей яхте и уже давно не ночевал на берегу. Лишь однажды, месяц назад, позволил себе небольшую прогулку по шумному Марселю – хотел купить серый свитер грубой вязки, как у настоящих моряков. Заодно пополнил запасы продовольствия и побаловал себя свежими круассанами на завтрак и ароматным марсельским буйабесом на обед.

Он не стригся и отпустил кудрявую рыжую бороду. Волосы под безжалостным средиземноморским солнцем выгорели до цвета «античная латунь». Кожа приобрела медный оттенок. Руки огрубели, плечи распрямились.

Как отличалась эта свободная морская жизнь от суматошного метания между Москвой и Петербургом! Как нравилось ему молчать сутки напролёт, не произнося ни звука, – какой контраст с бесконечными вип-переговорами, когда следовало внимательно подбирать каждое слово.

Все свои наручные часы – в том числе и самые любимые, с золотым якорьком и маленьким компасом – Андрей подарил отцу. Своё местонахождение во времени и пространстве экс-политтехнолог определял теперь по рассвету и закату.

Как хорошо было забыть о подковёрных играх, о котах-депутатах и преданных правительству оппозиционерах.

Юрий Шаховской играл на белом рояле «Стейнвей», вывезенном из Мариинского дворца, пьесу собственного сочинения, которую он назвал «Рассвет» – по аналогии с «Утром» Эдварда Грига. Своё сочинение, в котором были покой и безмятежность, радость от наступления нового дня и нежный щебет птиц, Шаховской посвятил своей новой музе.

А вот и она. Муза зашла в полутёмную библиотеку, цокая каблучками по паркету. Она была единственной женщиной, которой Шаховской разрешил ходить на шпильках по произведению деревянного искусства.

– Юра, столик в «Бомонде» на Аптекарском я забронировала на восемь, хоть это и было нелегко – кажется, весь петербургский высший свет сегодня там собирается, – мелодично произнесла муза, плавным жестом откинув прямые светлые волосы за спину. Выглядела она, как всегда, изысканно: тёмно-зелёное струящееся платье, пара тончайших золотых браслетов на хрупком запястье, изящные щиколотки перехвачены золотыми лентами босоножек. – Давай мы с тобой пешком до ресторана прогуляемся, он же совсем рядом с нашим Крестовским, и погода замечательная, – она подошла к окну и раздвинула шторы.

– Конечно, дорогая, – согласился Шаховской, вставая из-за рояля и подходя к ней поближе. Он обнял её за талию и подумал, как идеально они дополняют друг друга. Если бы кто-то сейчас сфотографировал их – красивая, ухоженная пара в роскошных интерьерах его особняка – снимок можно было бы ставить как на обложку журнала «Идеальный дом», так и на обложку «Идеальной семьи». Да, экс-спикер и убеждённый холостяк начал подумывать о новой свадьбе. Его не пугал новый закон об усложнении процедуры расторжения брака. Он был бы готов жениться, даже если бы развод вовсе отменили.

– А по дороге, Юрочка, обсудим детали нашего проекта, нужно начинать действовать.

И это тоже ему нравилось в Каролине: её энергия и желание довести до конца начатое. Когда он впервые поговорил с ней по телефону, она сразу взяла быка за рога и заставила Юрия Алексеевича напрочь забыть Андрея Лисенко и все его опасения. Они встретились, разработали смелый план по продвижению Шаховского в губернаторы и влюбились друг в друга.

А ещё она превосходно играла в шахматы.

На подъездной дорожке показался незнакомый автомобиль: серебристый японский седан футуристической формы.

– Ты ждёшь гостей? – подняв бровь, обратился Шаховской к Каролине.

Та покачала светлой головой.

– Юрий Алексеевич, к вам Наталья Бурбон, по личному делу, – доложила через несколько минут экономка. – Примете?

– Наталья Бурбон? – в полном недоумении повторил Шаховской, поправляя очки. – Что ещё за личное дело? Что ж, ладно, зовите.

Браслеты Каролины беспокойно зазвенели.

– Юрочка, я, пожалуй, пойду, поправлю макияж перед рестораном, ты не против?

– Разумеется, дорогая, не думаю, что эта встреча будет интересной… Добрый день, коллега, – приветствовал он чуть позже Наташу. Каролина к тому времени уже вышла из библиотеки. – Чему обязан чести? Но прежде позвольте поинтересоваться, откуда у вас мой адрес.