Варвара начинает и побеждает - Салма Кальк

- Вот что я тебе скажу, Аль-Салах. Мне, кажется, выпала удача – что я нашла тебя здесь. Я не стану оставлять тебя в сундуке, а ты не станешь искать дыры в правилах.

- Что я не стану делать?

- Не будешь пытаться обойти условия клятвы. Но когда мои враги будут побеждены, в стране настанет мир и я смогу спокойно выйти замуж, то я отпущу тебя. А до того ты будешь делать, что я скажу, и не будешь стонать и возмущаться. Годится?

- Зачем ты предлагаешь мне такой договор? Ты ведь можешь просто приказать?

- Я создаю тебе дополнительную мотивацию для верной службы.

- Что ты создаешь?

- Я хочу, чтобы ты служил не за страх, а за совесть, только и всего. Я не стану искать пути обхода заклятия, но и ты не должен. Уговор?

- Уговор, - выдохнул дух.

- Иди обратно в чашку. Понесу тебя наверх.

- Не боишься, что чашу украдут?

- А ты вылезешь из неё и дашь по башке похитителям, - сказала я. – Таков тебе мой приказ, на случай непредвиденных обстоятельств. Ясно?

- Ох, ясно. Сурова ты.

- Какая есть. Я жду, - я поднялась с сундука и держала чашу на вытянутых руках.

Он втянулся внутрь, заклубился там и сделался невиден. Я оглядела помещение, черпанула из сундуков с золотом и серебром, положила деньги в поясную суму. Погасила магический свет и открыла дверь наружу. К змейсам.

- Змейки-змейки, выпускайте меня, я иду наружу. Про мышей помню, завтра пришлю. Вам живых или можно дохлых?

- Вссссяких, - прошипело из воды.

- Окей, змеи, будут вам всякие.

Я вышла на ступеньку, и воды передо мной вновь расступились. Дали пройти и подняться на ступени с другой стороны.

- Спасибо, змеюшки. Приду ещё, - поклонилась я в их сторону.

- Доброй охоты, - прошелестело мне вслед.

Я выбралась из башни, и не увидела никакой Барбары. Как всегда – чуть что серьёзное, так сразу в кусты. Ладно, поговорим ещё. Покажу ей чашку, пусть подумает о том, что её судьба ещё не такая уж и плохая, ей-то, по крайней мере, никто не приказывает.

Я решила сократить путь в свою башню через внутренний двор, вышла туда… и встала только что не с разинутым ртом. Потому что в свете висевшей над замком луны мой запущенный дворик выглядел древним храмом, не меньше. Белые колонны серебрились, в бассейне отражался лунный свет. Господи, красота-то какая!

Я поставила чашку на пол, набросила на неё невидимость – на всякий случай. Сняла сапоги, и чулки тоже сняла, осталась босиком. И мешочек с пояса сунула в сапог.

Встала на полупальцы, потянулась к небу… Мне даже почудилось, что звучит музыка – флейта, тихо-тихо, едва слышно. Я пошла вдоль бассейна в такт этой дивной музыке, сделала пару пируэтов, прыжок в обороте… замедлилась, повела руками, подняла и вытянула ногу… опустила. Повела её по воздуху, наслаждаясь и музыкой этой, и тишиной и одиночеством. Потом обратно, и вторую – тоже. Вдохнуть полной грудью, снова вытянуться – и опуститься прямо на мраморные плиты пола, так и не успевшие остыть за ночь.

Радуйтесь, кто бы вы ни были, если вы смотрите на меня сейчас откуда-то там. И вам весело, и мне приятно. А то с нынешней жизнью и не разомнёшься толком, не то, чтобы потанцевать.

Правую руку кольнуло – в том месте, откуда я уже добывала сегодня кровь для всяких змей и духов в чашках. Я глянула – точно, снова кровит. Ничего, пройдет. Слизнула каплю, оперлась на плиту пола, чтобы подняться… увидела алое пятно. Ничего, утром помоем.

Впрочем, когда я поднялась на ноги и разогнулась, то никакого пятна на полу уже не увидела. Как так? Ещё раз коснулась пальцем плиты, помазала – пятно есть. А мгновением спустя – уже нет.

Снова разогнулась, огляделась.

- Значит, принимайте, кто б вы ни были, - сказала с усмешкой.

Сколько их тут всяких, охочих до хозяйской крови!

Подобрала с полу сапоги и прочие сокровища и пошла к себе – прямо босиком. Там будет, чем сполоснуть ноги, и вообще. Спать пора.

Но ощущение в целом было такое, будто я сделала что-то очень правильное и полезное. Значит, пойдём, и будем спать, сколько получится, а дальше посмотрим.

Утром мне было очень интересно, где носит Барбару, но она не показывалась. Ни когда я ночью вернулась в спальню, ни теперь. Ладно, соскучится – найдётся, а пока – дела.

После завтрака я сначала спросила Самоцвета, что у нас с обороной и стеной. Он усмехнулся и пригласил меня посмотреть. Я согласилась, но – чуть позже.

Дальше был вопрос к господину Лири – что там с новостями, нет ли новых оврагов и потоптанных полей. Тот немного замешкался с ответом, но потом сказал – не сообщали, мол. И то ладно, что не сообщали.

А дальше я пошла в покой, отведённый господам крестоносцам – рыцарям, а ближние их тоже где-то там рядом жили. Надо сказать, все они исправно выходили к трапезе, и с видимым удовольствием поглощали всё, что могла предложить здешняя кухня. Видимо, наголодались в пути, бедные. Вот и сейчас они что-то ели – какую-то выпечку, и чем-то запивали. До инспекции кухни я ещё не добралась, но это ведь тоже нужно когда-то сделать?

Увидели меня, повскакивали.

- Госпожа графиня!

Кланяются, смотрят умильно. Ещё бы, я ж платье надела, то самое, с заплаткой. Решила назначить его рабочим и счастливым.

- Можно ли нам немного размяться во дворе? – спросил рыцарь Раймонд. – С оружием. Ведь как известно, нега и лень – путь к слабости и греху.

Это что он тут негой и ленью назвал?

- Конечно, господин мой. Кстати, не расскажете ли – каковы ваши планы? В библиотеке, собранной моими предками, есть неплохие карты, вы можете срисовать какую-нибудь. Думаю, это облегчит ваш путь.

Рыцарь Раймонд явно хотел что-то сказать, и закрыл рот на полувздохе. Видимо, не облегчит.

- Госпожа Барбара, - подкрался толстый почти лысый рыцарь Роланд, - а вот нам бы тут немного подлечиться, - проговорил он, глядя в глаза.

- Кто-то из вас нездоров? У меня есть целитель. Я не вправе задерживать вас на своей земле, вас ведёт великая цель. Но могу вам немного помочь. К кому прислать сестру Мышь?

- Сестра Мышь – это та прекрасная дама, которая была за трапезой? – оживился рыцарь Роланд.

- Да, её учил брат Крот, а он лучший из лучших. Так кто у вас тут недоров?

- Это…это… Тибо! – он показал пальцем на тощего парня, который, как я поняла, родился ещё более младшим сыном, чем прочие руководители достойной экспедиции, и имел за душой только коня, меч да сменную рубаху.

Тибо поднялся с лавки с выражением «а чего я-то», потом что-то там себе подумал и выдал: