Живая: Принцесса ночи - Literary Yandere

топ, и села, раскинув локти на подлокотники, точь-в-точь как королева.

— Нам нужно готовиться к бою, — Айкен мгновенно пожалел, что сказал это. Рядом с Карлом и Зоей он с первой же минуты чувствовал себя лишним, но теперь особенно, когда уловил, что между ними существует, пусть остаточное, призрачное, но явное сексуальное притяжение. Самым же неприятным было осознание, что он Зою заслужил, а Карл получил в дар, затем отверг, бросил по глупости, а теперь вновь завоевал одним свои появлением, не приложив ни малейших усилий.

Айкен перевел взгляд с девушки на принца. Купер был выше Карла и теперь смотрел на него сверху вниз, презрительно и уничижающе. Слова экс-полицейского будто бы никто не услышал, все застыли в патоке напряжения и неловкости, остро ощущая протянутые нити — от Зои к ним обоим. Нет, подумал Айкен, я не могу с эти мириться.

— Ты хочешь играть Зоей, она для тебя — не живая, предмет, кукла.

Карл фыркнул.

— Так и есть. Если рядом с тобой она чуточку очеловечилась, это еще ничего не значит.

Айкен качнулся вперед, будто для удара, и Карл отпрянул. Но Купер даже не напряг плечи.

— Чем больше ты говоришь, тем больше доказываешь, что я прав. Оставь ее, я люблю ее, я хочу быть с ней. Быть, а не играть!

Карл вздохнул, сложил руки на груди, посмотрел на Айкена снисходительно.

— Что ж, ты прав. Я рассматриваю ее как неодушевленный предмет — и как свою собственность в том числе.

— А она — живая! И сама в состоянии сделать свой выбор, — Айкен насупился. — Если только ей не мешать.

— А-а-а, так вот оно что! Ты не уверен, что Зоя выберет тебя! — расхохотался Карл.

И тут их прервала сама Зоя.

— Хватит. Вашу ругань слышно, должно быть, и в Европе, — девушка обожгла обоих мужчин взглядом. — Сбавьте обороты.

Она подперла голову рукой, так что отросшая челка делила лицо практически на две половины. Айкен прочитал в ее глазах неудовольствие и, дернув головой раздраженно, удалился: рассерженный тигр, ринувшийся в другой край клетки, словно забывший, что для него нет выхода.

— Доволен? Просто знай, что если ты думал, будто меня обидят эти слова, ты ошибся, — гневно отчеканила Зоя. Карл посмотрел на нее. А она словно ощутила прилив сил — то, что не дал ей Айкен ночью, теперь она получила от Карла, от одного их сплетения взоров. И при этом, оба они были злы друг на друга.

— Черт бы тебя побрал, нет! Хочешь воображать себя не куклой — пожалуйста! Только не забудь посмотреть в зеркало и честно сознаться себе, кем ты стала. Ты не человек. Ты животное. Убиваешь, трахаешься — если хочешь.

— И не прощаю, — Зоя посмотрела на изгнанного принца в упор. — А вот ты перенял человеческую мораль. Даже, я бы сказала, христианскую. Да, люди меня осудили бы, если бы знали. Но Дворы — поддержали. Им такая философия знакома.

— В таком случае, я не хочу возвращаться во Дворы.

— А тебя туда и не пустят, — прошипела Зоя. — Ты омерзителен даже им. Ты слишком грязен.

Карл закрыл глаза. Слова девушки ранили и обжигали, как удар кнута. Зоя вздохнула, облизала губы.

— Не знаю, может быть, я просто не умею читать по лицам, но я смотрю в твои глаза, пытаюсь уловить хоть какое-нибудь выражение… И не вижу ничего.

Карл открыл было рот, намереваясь что-то ответить, но Зоя уже выходила из комнаты, только бормоча себе под нос «совершенно ничего».

Глава пятнадцатая

Глаза полночные мне вызов злой метали…

Федор Сологуб

Когда они начали одеваться и обвешиваться оружием, Зоя поймала себя на мысли, что их приготовления выглядят так похоже на то, что они с Айкеном делали каждый день, собираясь охотиться на броллаханов. Только теперь ставки выросли в несколько раз. И еще сзади стоял Карл — девушка спиной ощущала его присутствие. Как неловко! Он пробудил в ней прежние чувства, но Зоя не думала, что имеет право переметнуться к прежнему любовнику, находясь в отношениях с Айкеном. К тому же, она втравила смертного в эту войну, когда не дала два месяца назад уехать из Оттавы в Халл. Теперь ей следовало принять на себя ответственность за его жизнь, хотелось ей того или нет. И, тем более, хотелось ли это ему — его попытка показать себя лидером посредством более грубого секса, чем обычно, только разочаровала Зою. Магия не пробудилась, а значит, и высшие силы их союз на тот раз не благословили. Это при том, что теперь им пригодилась бы любая крупица волшебства и божьей благодати.

Чтобы как-то изгнать из головы мрачные мысли, Зоя повернулась к Айкену и шепнула:

— Рядом с тобой я готова сделать, что угодно, — она улыбнулась как можно уверенней. Она готовила эту фразу с середины лета, но теперь она прозвучала неуместно, в глубине души даже что-то шевельнулось, будто незаданный вопрос, но Зоя тряхнула головой: ерунда, она не переменилась к нему ни капельки. Так ведь?

Айкен расслабленно улыбнулся в ответ на слова девушки, будто давно ждал именно их.

— Ты хотела сказать, «ничего не боюсь»?

— Не совсем. Скорее, я согласна принять на свою участь, что угодно, если только ты будешь рядом.

— Не скрывай от него, — вклинился в разговор проходивший мимо Хэвен. — Это будет чертовски опасно.

— Да. Если честно, возможно, я делаю ужаснейшую ошибку.

Айкен развел руками.

— Что ж, в нашей жизни больше не осталось ничего безопасного.

Он был совершенно прав. Но раскаяния в его лице не читалось: взгляд сверкал лихим весельем, жаждой битвы. Айкен еще не знал, что ему на сей раз не придется вступать в бой.

Зоя рассовала пистолеты в кобуру.

— Не уверена, что у меня получится как следует ими воспользоваться, но…

Айкен улыбнулся, думая о чем-то своем.

— Когда у меня была невеста… Она была англичанка и стрелок от Бога.

— Сейчас я думаю, что уже была бы не против с ней увидеться, — сказала Зоя, выправляя лямку лифчика из-под кобуры. — Может быть, и научилась бы у нее чему полезному.

Айкен отвернулся, погруженный в невеселые воспоминания. Больше они не разговаривали, на всех них — четверых — разом нашло мрачное настроение. До самого места силы никто не проронил ни слова, все были поглощены своими мыслями, копались в памяти. Айкен, очевидно, вспоминал невесту (вряд ли кто-нибудь мог хотя бы близко угадать, что именно творилось в его голове), Карл думал о Дворах, а Зою изнутри раздирали