Я уже граф. Книга VII - Сириус Дрейк

Да и вообще. Она читала бумаги на каждого финалиста. Все же статус царевны дает некоторые привилегии. Например, доступ к документам, на которых стоит гриф «секретно».

Почувствовав, что приближаются новые гости, она быстренько спустила ноги со стула и нацепила туфли.

Через секунду в дверь постучались.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — поклонился Алефтин Генрихович Звездочет. — Позвольте?

— Конечно-конечно! — встала она и протянула руку для поцелуя. — Не могу же я смотреть финалы без хорошей компании.

— Польщен!

Когда формальности остались позади, они обсудили насущные дела Империи и парочку светских новостей. Официант принес брускетту, а заодно бутылочку коньяка. Видимо, кто-то предупредил персонал о предпочтениях гостя.

Через несколько минут к ним присоединился директор КИИМа, князь Горький Алексей Максимович.

— Ваше Императорское Высочество, — кивнул он, поцеловал руку Екатерине и пожал руку заму.

Они еще минут десять болтали о том, о сем, пока публику разогревали артисты. Все же официант угадал с напитком и директору, периодически подливая полный бокал. После каждого глоточка Горький довольно поглаживал усы и улыбался. Звездочет ограничился шампанским.

— Дядь Леш, после оглашения правил меня интересует один вопрос, — прищурилась царевна.

— Внимательно слушаю, Ваше Высочество, — с любопытством повернулся Горький к Екатерине.

— Помнится, в правилах имелась пометка про право на убийство, мол, на ней магическая печать нерушимости. — Пока царевна говорила, артисты закончили выступление и сцена торопливо переделывалась в арену. — Каким образом это правило так легко исключили?

— Вы же их читали?

— Эм… — замялась царевна. — Не то, чтобы прям читала… Мне пересказали, — и она быстро зыркнула на своего секретаря, который с невозмутимым видом наблюдал за переустройством арены.

— Прошу, — Горький, словно волшебник, достал из воздуха скрученный в трубочку документ. — Обратите внимание на пункт шесть.

Екатерина Петровна развернула листок и пробежалась по буквам.

— Ага! Неужели вы знали о прорыве?

Директор только многозначительно улыбнулся, но все же решил похвастаться.

— Не то, чтобы мы предсказали конкретный день, но наш товарищ, профессор Старостелецкий, эксперт по Зонам, предупреждал нас, что скоро разразится крупный прорыв. Поэтому мы предусмотрительно внесли пункт о том, что договор перестает действовать в случае форсмажорных ситуаций, стихийных бедствий, войны или прорыва. Церковники не обратили на него никакого внимания, что и сыграло нам на руку.

— Кстати о них, а что с епископом?

— Вчера должен был приехать агент ОМЗ. Канцелярия тоже тут. После окончания турнира его увезут в Москву, где будут решать, что с ним делать. Возможно, ваш папенька тоже поприсутствует.

— Я могу побеседовать с Иоанном?

— Не смею запрещать царевне, но настоятельно прошу воздержаться.

— Это уж я сама решу, — кивнула Екатерина и обратилась ко всем. — Так, ну-с, делаем ставки?

— Это мы всегда! — залихватски ударив себя по коленке, сказал Звездочет. — Ставлю на Кузнецова, тысяча чертей!

— Вот как? — приподнял бровь Горький. — Поддерживаю!

Екатерина слегка удивилась их уверенности. Это была шутка, или они что-то знали?

— Кутузова, — сказала она и посмотрела на официанта. — А ты за кого?

Тот оторопел. К нему обратилась сама царевна Екатерина Романова! Его глаза быстро забегали.

— Эм… Ну… На Фанерова?.. — робко ответил он.

— Ну и зря! — по-свойски махнул рукой директор.

Официант только открыл рот. Перед ним расположились одни из самых могущественных и влиятельных людей Империи, а они сидят и делают ставки, как завсегдатаи игорных клубов.

— Почему? — оторопело спросил официант.

— Потому что он хоть и силен, но если встретится с Кутузовой, то сам отдаст ей победу, — пожал плечами Звездочет. — Как в прошлом году.

— Тогда могу я поменять?..

— Ага, разбежался! — хихикнула царевна. — Ставки сделаны, ставок больше нет!

На арену вышла первая пара.

* * *

Как же я обрадовался, когда объявили пары. Мы с Трубецким выходили третьими, и я не мог дождаться, когда, наконец, смогу надрать ему задницу. Вот только передо мной сразу встала дилемма? Сразу его вырубить или погонять чуток?

Пока я один в своей комнате отдыха, то неплохо бы немного размяться. Подготовиться к поединку. Я стянул броню, оставшись в одних штанах, и стал постепенно разминать каждый сустав.

Первый бой: Фанеров против Приходько — ничего интересного. Женя с улыбкой впитывал некоторое время все удары оппонента как губка, а потом принялся наступать. Приходько не выдержал и начал тяжело дышать, а Фанеров даже бровью не повел. Замахнувшись, он влепил противнику пощечину с такой силой, что толпа охнула. Голова чуть не оторвалась.

Бедолага пролетел несколько метров и без чувств упал на землю. За ним протянулась кровавая полоса. Сразу понабежали лекари, но, к счастью, парень был жив. Просто пропахал носом землю.

— Интересный он, не находишь? — подметила Лора, делая разминку рядом со мной. На этот раз она была одета в обтягивающие колготки в стиле ретро.

Тут раздался стук, и в комнату заглянула Маша. Она сражалась после меня, и времени у нее был вагон.

— Привет, не против, если я… Ого, погоди. А откуда⁈

Она закрыла за собой дверь и подошла поближе, разглядывая мое тело.

— Когда ты успел так накачаться? — проведя рукой по прессу, спросила она. — Мы же вчера…

— Секрет рода Кузнецовых. Да ладно, просто надо уметь тренироваться.

— Ну нифига себе, — подметила она, — А я хотела с тобой посмотреть бой.

— Да без проблем. Только извини, мне надо размяться. Так что могу иногда тормозить.

— Я тебе не мешаю, — плюхнулась она на диван, взяв со стола тарелку винограда. — Лучше, скажи, что мне делать с Фанеровым?

— А что не так? — ответил я, делая стойку на руках.

— Если я выиграю этот бой, то следующий будет с ним.

А Маша нет-нет, да поглядывала на меня, мельком сверкая озорными глазками.

— Я все вижу, молодая леди! — появившись перед ней, недовольно погрозила пальцем Лора. — Пялится! Ты посмотри на нее!

Мне пришлось попросить ее немного позагорать на пляже. Помощница хмыкнула и исчезла.

— Ну и что с того? — спросил я Машу и начал отжиматься. — Боишься, что он может тебя побороть?