Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

Я подошла к избушке. Даже в таком сарае можно житьсчастливо, главное не удобства, а любовь друг к другу, понимание, уважение…

– Это безобразие, – донесся из раскрытого окна голосЗайки, – фу! Я не способна есть геркулес на воде! Хоть зарежьте.

– Всем известно, что овсянка отвратительная штука, –возвестила Маня, – дайте мне хлеба с маслом.

– Его нет, – ответила Ирка, – у нас вообще изпродуктов осталось три пакетика чая, кусок сахара, десять пачек «Геркулеса», ивсе.

– Десять коробок дряни, – загремел Кеша, – иничего нормального. Ты почему не съездила за харчами, Ира?

– Я? – сердито отозвалась домработница. – Каким,разрешите поинтересоваться, образом?

– Обычным, – рявкнул Аркадий, – села в машину ипорулила.

– Это вы тут все Шумахеры, – обиженно отозваласьдомработница, – а я нормальный водитель, мне с ногой в гипсе далеко недобраться, во, глядите! Или забыли?

– Мы просто сволочи! – воскликнула Машка. – Ириша,прости! Кеша, ты почему еду не купил?

– Я же никогда этим не занимался, – изумился он, –и потом, домашнее хозяйство ведут женщины!

– Ага, – влезла в разговор Зайка, – это когда имработать не надо!

– Так уходи со службы!

– Никогда! И за жратвой мне кататься недосуг! Пусть Манясбегает!

– Ага! У меня же машины нет.

– Зато мотоцикл имеется, – влезла Ирка.

– Мусечка не разрешает мне выезжать на шоссе. –Маруська мигом проявила абсолютно не свойственное ей послушание.

– Ешьте кашу, – попытался примирить всехДегтярев, – проглотите пару ложек через силу, потом привыкнете. Я ужевтянулся.

– Вот и наслаждайся, – съехидничала Зая, – тамцелая кастрюля, надолго хватит. Кстати, где Даша? Вот кто должен былпозаботиться об ужине. Она самая старшая, мать, хозяйка, не работает…

Я сразу шмыгнула в кусты. Ну вот, домочадцы обнаружилинаконец виноватую. Стоит мне сейчас появиться в комнате, как получу залп извсех орудий. Представляю, как они обозлились. Приехали из города, усталые,потные, голодные, и увидели на столе геркулесовую кашу, сваренную на воде безсахара и соли. Страшно полезно, но на редкость отвратительно. Хуже, на мойвзгляд, только свежий огурец, запеченный в духовке без специй и масла.

И что делать? Не сидеть же в кустах всю ночь и часть утра,ожидая, пока домашние уедут на работу. У меня в сумке мороженое, оно растает!Впрочем, пломбир можно съесть, правда, все десять купленных порций мне неосилить никогда, но если кликнуть собак…

Тут сверху что-то упало мне на голову. Понимаю, что рискуюпотерять ваше уважение, но все же признаюсь – я страшно, до паники, боюсьнасекомых: всяких пауков, гусениц, бабочек, мошек. А еще иногда в окно залетаюттакие огромные комары. Все вокруг уверены, что они не кусаются, но мнепочему-то жутко.

С пронзительным визгом я сначала взлетела на террасу, апотом вбежала в комнату, где за столом с недовольными лицами восседали членысемьи.

– Надеюсь, за тобой не гонится стая саблезубых тигров, –прищурился Дегтярев.

– А если и так, то что? – спросила я, рушась натабуретку.

– Очень безответственно в такой ситуации прибегать в дом,где сидят дети, – сообщила Зайка, – настоящая мать отведет бедуподальше. Ринется в противоположную сторону. И предварительно купит побольшееды для семьи, для маленьких голодных деток. Оставит им вкусное и умчится,уводя за собой от гнезда страшных хищников.

Я не стала спорить с обозленной Зайкой – это делонеблагодарное, поэтому лишь спросила:

– Мороженого хотите?

– С удовольствием, – оживилась Маня.

– Лучше бы сосисок, – протянул Кеша, – но на худойконец давай и эскимо.

Я вытащила коробочки и раздала домашним.

– Ничего, – одобрила Зайка, – похоже, оно совсемне калорийное, молочное.

– Жутко невкусное, – отозвалась Ирка, ковыряясь впластиковой емкости, – просто вода.

– Лучше твоей каши небось, – вздохнул Кеша и сунул врот ложку.

– Дайте мне, – велел Дегтярев и тоже зачерпнул белуюмассу.

И тут погас свет. Дальнейшие действия разворачивались втемноте, которая вначале показалась просто кромешной.

– Какая пакость! – завопил Александр Михайлович. –Пришло же тебе в голову притащить лимонное мороженое! Ну неужели нельзязапомнить! Я никогда не ем этот цитрус и не перевариваю его ни в каком виде!Вообще!!!

– Мята! – взвизгнул Кеша. – Катастрофа! Сейчасвесь покроюсь пятнами.

Я похолодела. Ну и ну! Совсем забыла, что полковникаперекашивает при одном взгляде на лимон, а Кеша с детства не выносит мяту. Надоже было ухитриться купить мороженое, соединяющее в себе два этих ингредиента.

Понимая, что сейчас мужская часть семьи просто проглотитменя вместе с босоножками, я вскочила и, сделав вид, что ничего не случилось,воскликнула:

– Ой, опять электричество вырубили, а я предусмотрительносвечи прикупила. Сейчас зажгу их, и станет светло, словно днем.

Не дождавшись от домашних никакой реакции, я, сшибая по путивсе, что попадалось под ноги, ринулась под лестницу, куда поставила ящик сосвечами.

Дегтярев и Кеша продолжали ругаться. Я зажгла десятка трисвечек, засунутых в одноразовые, из прессованной фольги подставки, и приняласьразносить их по помещениям. Несколько штук поставила к себе и Мане, неполенилась подняться по шатающейся лестнице наверх и оставить парочку в спальнеу Зайки и Кеши, потом, понимая, что оттягивать более появление в столовойнельзя, спустилась туда и весело воскликнула:

– Да будет свет!

Желтое пламя осветило красное лицо полковника.

– Ты нарочно, да? – прошипел он.

– Что? – прикинулась я полной дурочкой. – Купиласвечи? Конечно, специально. Вот они и пригодились!

– Нет, – еще больше разозлился Дегтярев, –подсунула мне лимон.

– А мне мяту, – буркнул Кеша, – признайся, тырешила нас убить.

– Ну извините, забыла…

Тут Зайка, странно подергав носом, возвестила:

– Мне кажется или откуда-то запахло кокосом?

– Да, – кивнула Машка, – есть чуток.