Техподдержка - Олег Дивов

Тебе осталось-то полчаса. А я постараюсь ничего не испортить. Скоро Вася уточнит, где ты, выйдет на связь, и я стартую.

Задача у Ломакина была проще некуда. Подхватить «Избушку» в русле высохшей реки, отнести на сто шестьдесят километров и мягко опустить на площадь в центре столицы. Потом на аэродром, и там хоть падай: ты помог чем мог.

Без нейрошунта. Руками. Впервые за последние десять лет.

Вот и разберемся, у кого тут железные нервы.

– Хьюстон, у нас проблема, – очень ровным голосом произнес в наушниках Вася. – Как слышишь меня? Взлетай немедленно, ищи «Избушку» к западу от заданной точки, цепляй и удирай. А я попробую что-то… Не знаю, что!

– Понял тебя, я пошел. Уточни проблему.

Вася уточнил.

Ломакин меланхолично хмыкнул, дал полный газ и оторвал конвертоплан от земли.

– Поехали, – сказал он.

6 ноября 2049 года, суббота

Международный день предотвращения эксплуатации окружающей среды во время войны и вооруженных конфликтов

время: раннее утро

+21 ˚С, без осадков

Он проснулся и ничего не понял.

Вот ничего вообще.

Машина двигалась. Внизу рокотал на повышенных оборотах дизель. БИУС вовсю сигналила о чем-то явно нехорошем. Из распахнутого люка бил яркий утренний свет.

В башне остро пахло рвотой. Леха протер глаза и увидел напротив у стены Сару. Леди-босс тупо глядела перед собой и была уже совсем не похожа на леди-босса. Выглядела она, мягко говоря, непрезентабельно. Кажется, на нее вылили сверху много воды. Очень много.

И тут водичкой плеснули в него.

– Просыпайся! – крикнула Рамона. – Подъем! Леха мотнул головой так, что полетели брызги, и сразу пожалел об этом. Виски сдавило болью, в глазах потемнело. Кое-как он встал на одно колено и даже не упал.

– Что за чертовщина…

– Мы в точке встречи. Но у нас проблема. Я сейчас посажу машину, выходите, быстро!

– Где?!

Вцепившись в спинку кресла, Леха через плечо Рамоны смотрел на мониторы. Не может быть!

Если верить карте, «Избушка» шла по руслу Лимпопо, неподалеку от места, где вчера пересекла границу.

А если верить данным БИУС, навстречу «Избушке» со стороны Байтбриджа летело звено… Сколько-сколько? Два звена! Восемь ударных вертолетов.

Минут через пять-шесть они могут пустить ракеты.

Вот ты и допрыгался, котик.

– Не отобьемся… – обреченно пробормотал Леха. – Ты что творишь, красавица?! – рявкнул он так, что внутри черепа загудело, а перед глазами запрыгали черточки и закорючки. Пришлось отпустить кресло и схватиться за голову. – Какого черта?!

– Действую по твоему плану, милый.

– Какой я тебе милый?! Да нас же сейчас… Да мать твою… Да что же это такое?! Кто разрешил?! Зачем?!

Рамона обернулась к нему, и Леха умолк. Девушку было не узнать. Лицо ее сильно осунулось, под глазами залегли глубокие тени, зрачки лихорадочно блестели. И что-то уже нешуточно собачье прорезалось в ней, опасное, хищное, такую руками лучше не трогать. Волосы она собрала в хвост, словно чтобы подчеркнуть свой новый облик, но Леха понял сразу, в одном мгновенном озарении: это не ради имиджа.

Это для боя.

– Нет времени, – сказала она. – Покинуть машину!

«Избушка» остановилась, пол ушел из-под ног – шагоход садился на корточки.

– И ты первая! – сварливо заявил Леха. – Натворила черт знает чего, а мне отвечать! Я тут командир! Экипаж! Покинуть машину!

Никто его не послушался. Сара была занята: боролась с икотой. А Рамона вздохнула, как-то очень по-взрослому, тяжело выбралась из кресла и уставилась на Леху снизу вверх, будто на недоделанного.

– Чего не ясно-то? – спросил он.

– Всё ясно, милый.

Девушка подошла к Саре, рывком поставила ее на ноги, а потом что-то такое с ней сделала, что та взвыла и сама очень резво полезла наверх, в люк. Рамона только слегка ее подтолкнула, выбралась следом и еще сделала нечто, от чего раздался увесистый «плюх» тела о песок и громкий вопль на африкаанс.

Всего три метра, подумал Леха, ничего страшного. Бросил прощальный взгляд на мониторы и пошел было на выход, но Рамона уже спустилась.

– А поцеловать?

Она произнесла это вроде бы игриво, но сквозь заметную усталость слова прозвучали обреченно-грустно.

Леха быстро чмокнул ее в губы, взял за плечи и развернул к люку.

– Ты не понял, милый.

Она опять стояла лицом к Лехе, положив ладонь ему на грудь.

– Что? Пойдем.

– Нет. Я должна обеспечить безопасность на заключительном этапе. Я очень надеялась спасти твою любимую машину и всё организовала для этого, но что-то пошло не по плану. Ты прости меня, если сможешь.

С мягкой улыбкой она взяла его за руку, двумя пальцами за ладонь, и Леха понял, отчего Сара так быстро покинула башню.

– Стой, дура! – заорал он, а сам уже полз вверх по стене. – Это же целая ударная группа! «Избушка» не справится! Тебе их даже сбивать толком нечем!

– Главное – отвлечь их. Прощай, милый. Ты должен уцелеть. У тебя своя задача.

– Что?!

– Ты говорил – в войне Шрёдингера побеждают не солдаты, а поэты. Иди. Расскажи историю.

– Блин, ты с ума сошла, какой из меня поэт?

– Надеюсь, лучше, чем солдат.

За бортом вдруг завизжала Сара, будто ее там режут.

Машина уже расправляла ноги, когда Леха сверзился с нее в песок. Рядом что-то шлепнулось. Это оказалась знакомая «пукалка».

Сара на четвереньках скакала к берегу, не переставая визжать.

Леха сел, просто уселся посреди реки Лимпопо, чувствуя себя полностью обессилевшим, выжатым. Нащупал не глядя пистолет-пулемет и положил на колени.

Смотрел он вслед уходящей машине.

«Избушка» бежала, вздымая фонтаны песка и задирая на ходу стволы. Только сейчас Леха увидел, до чего она избита и расцарапана, на ней буквально не осталось живого места. И все-таки она была красива. Как завороженный, Леха провожал ее взглядом, пока та не скрылась за полосой зарослей на излучине высохшей реки.

– Прощай, – прошептал он.

Небо заполнил низкий свистящий гул, кроны прибрежных деревьев зашевелились, а потом их словно приплюснуло сверху.

Нечто огромное, великое и ужасное надвигалось, и оно так шумело, что Леха никак не мог понять, о чем кричит ему с берега Сара.