Люблю, убью, умру - Татьяна Тронина

Вечером пришел Денис — очень довольный. В последнее время он удивлял меня всякими сюрпризами. Вот и на этот раз он заявил с порога:

— Лис, у нас будет свадебное путешествие!

— Настоящее свадебное путешествие? — ахнула я, хотя давно ждала чего-то подобного — с самого начала Денис вел себя так, будто эта свадьба должна стать самым главным событием нашей жизни.

— Ага! Я купил тур.

— Потрясающе! — с преувеличенным восторгом сказала я, обнимая его. — И куда же мы едем?

— Лис, я тебя не узнаю… — дрогнувшим голосом произнес он, осторожно прижимая меня к себе, словно какую-то немыслимую драгоценность. — Ты такая ласковая… Наверное, ты правда меня любишь.

— А ты не верил?

— Нет. Не очень… не знаю… — пробормотал он, целуя меня. — Хотелось бы верить! Знаешь, ты никогда не пожалеешь о том, что вышла за меня…

— Куда же мы едем?

— В Австрию. Представляешь, Вена — Штефансплатц, Хофбург — императорский дворец, Шенбрунн, куча всяких средневековых монастырей — капуцинский, Шотландский… Что еще там? А знаменитые венские кафе! — Голос Дениса звучал сладкой музыкой. — А потом — Альпы. Зеефельд… Лис, как ты относишься к Австрии?

— Очень положительно, — кивнула я. — Зеефельд…

— Сегодня с Еленой разработали окончательный сценарий свадебного банкета, — довольно продолжил он, держа меня за руки. — Будет так здорово — ты тоже никогда этого не забудешь…

И он принялся расписывать, как все произойдет, как будет оформлен зал, культурную программу и все такое прочее. Джаз, отрывки из мюзикла «Вестсайдская история», фейерверк, катание на коллекционном кабриолете, торт на двадцать килограммов, из которого выпархивает пара живых белых голубей…

Он со вкусом расписывал это, а я пыталась настроить себя на злорадный лад и уверить, что с Сашей у нас таких роскошеств не было бы. Впрочем, может быть, они бы и были, я не знаю, — ведь банкет в «Дель Арт» устраивали его друзья. Что там придумал бы Альберт, какой сказочный торт соорудил Мишель, как веселились бы Бим и Бом?..

— Лис, о чем ты думаешь?

— О тебе, милый, о тебе…

— Странно, но у тебя такой отсутствующий вид… — удивленно произнес он, беря меня за подбородок. — Ну-ка, посмотри на меня, Лис! Ты даже не моргаешь…

— Просто я представляю себе все то, о чем ты рассказываешь, — сказала я. — Денис, ты золото…

До свадьбы оставалось недели две, когда я поехала в гости к Вере.

До сих пор я держала ее существование в секрете. Я только намекнула Денису, что на свадьбе будет присутствовать некая родственница. Как он удивится, когда увидит ее!

Я долго добиралась до Отрадного, потом ждала у метро маршрутку, которая шла до ее дома. Определенно, люди не должны жить так далеко от центра! Хоть у меня и был с собой план ее микрорайона, я все равно долго плутала среди одинаковых белых высоток в поисках ее дома.

— Лиза! — смущенно, радостно воскликнула она, когда я наконец оказалась на пороге ее квартиры. — Опять ты что-то привезла…

— Если ты будешь ругать меня, то я сильно расстроюсь, — сварливо сказала я, раздеваясь в тесной передней. Я действительно притащила с собой огромную сумку, битком набитую вещами. Кое-что, вернее, даже большая часть этих вещей были новыми — пришлось даже перед выходом из дома торопливо отрывать ярлычки и отрезать ценники, но я ничуть не сомневалась в том, что поступаю правильно. Денис не ограничивал меня в средствах, и единственное, на что мне хотелось их потратить, — это сделать из Веры красавицу. Она и так ею была, только старая одежда ей мешала, она пряталась в этих ужасных дешевых тряпках, точно бабочка в коконе. Моей задачей было выпустить бабочку на свободу. Вера должна быть счастливой, а женское счастье наполовину состоит из приличной одежды. Или я чего-то не понимаю?..

— Нет, я тебя не буду ругать, — вздохнула она. — Что делать, если ты такая…

— М-м-м… чем это вкусно пахнет?

Из кухни действительно доносился аромат ванили, корицы и еще чего-то такого, чем обычно пахнут домашние пироги.

— Я испекла бисквиты. Это же праздник — твой приезд…

— Волосы… ты не стригла волосы? — У Веры на голове была ситцевая косынка.

— Нет. Это я так, когда готовлю… — Она сдернула косынку с головы, и я увидела, что волосы у нее теперь той же длины, что и у меня, — чуть-чуть не достают плеч. Мелкие морщинки надо замазать тональным кремом, заставить Веру улыбнуться веселее, чтобы исчезли скорбные складки возле губ, — и тогда она почти не будет отличаться от меня. Господи, никакой экспертизы не требовалось для того, чтобы доказать наше родство!

— Вера… — Она всегда немного смущалась, когда я обнимала и тискала ее.

— Лиза, ты меня задушишь!..

— Надо срочно попробовать твоих бисквитов!

— Боюсь, достаточно ли они поднялись? — нерешительно улыбнулась она.

— Вера, у меня вообще ничего не получилось бы, — сказала я, заглянув в соседнюю комнату. Шкаф, диван, телевизор, пестрые занавесочки, которые трепетали от мартовского ветерка, залетавшего в открытую форточку. — Мы с тобой не во всем похожи. Я, кажется, говорила, что не умею готовить…

Сидели мы с ней на кухне, маленькой и очень уютной, под часами с кукушкой. Бисквиты получились замечательные, хотя Вера и ворчала все время, что что-то там не поднялось и какой-то там сдобы не хватает.

— Ах да, вот папина фотография…

На стареньком холодильнике стояло черно-белое фото в рамке.

— Папа… — пробормотала я, чувствуя, как глазам становится горячо от слез. — Ну вот, я тебя и увидела…

— Есть еще другие фотографии, — сказала она. — Потом посмотрим альбом. Ведь ты никогда не видела отца?

— Нет…

Он на этом фото был довольно молодой и красивый, мешала только небольшая бородка, которая скрывала нижнюю часть лица. Кажется, глазами мы с Верой в него. И волосы… те же светлые волосы. У мамы были гораздо темнее. Ах, мама… Она знала, что у меня есть старшая сестра, и ничего не сказала…

— Георгий Кар, — пробормотала я. Столько женщин его любило… — Нет, это чудо, что мы с тобой нашли друг друга, Вера.

— Чудо… — эхом отозвалась она.

Мы допили чай, потом она захотела показать мне картины отца.

— Он ведь был неплохим художником, знаешь? — сказала она. — Особенно ему удавались пейзажи. Портреты — меньше, хотя он был потомственным художником и в его роду были известные портретисты…

— Да? — рассеянно спросила я.

— Ну, идем… Там еще комнатка, но я в ней не живу, она сверху донизу забита вещами, которые я перевезла от отца, когда он умер. Если хочешь, как-нибудь разберемся в ней.

— Очень хочу, — кивнула я. — Можно даже сейчас начать…