Ураган в сердце - Кэмерон Хоули

Карандаш в руке Дафи замер.

– Отложили?

– Старик отодвинул ее до сентября. – Недоверчивый вид Дафи позабавил Джадда. – Так что этой весной я хоть немного отдышусь. Передай Рэю, что, может, даже опять пойду с ним ловить форель.

– Превосходно, – выговорила Дафи, но голос ее звучал по-матерински, словно она больного ребенка утешала. – «Ивз», «Сентри лайтинг», «Сейлз график», этим трем всего?

– Да, только им, – сказал Джадд, поражаясь возникшему странному ощущению: будто что-то к концу пришло и слишком уж легко сбылось с рук.

Дафи положила записку в сумочку, увидела в ней что-то и, вспомнив, сказала:

– Ой, чуть не забыла. Какой у Кэй адрес в Париже? Я Лидии позвонила, и она сказала, что Кэй остановится, кажется, в гостинице «Людовик» какой-то там, все равно по-французски не понять, ну, я туда ей и написала. А Марж считает, что она остановится у…

– Написала ей?

– Ну да, само собой, написала ей в ту же минуту, как узнала.

– Обо мне? Об этом?

На лице Дафи застыло выражение изумления.

– Только не говорите мне, Джадд Уайлдер, что вы ни словечка Кэй не послали, а? Не хочешь ли ты сказать, что она даже не знает?

– Зачем портить ей поездку?

– Ой, Джадд, да как же ты мог? – с болью душевной воскликнула Дафи. – Нет, ты погляди, ты тут с сердечным приступом…

Джадд прервал ее, махнув рукой:

– Нет его, ну, не настоящий, во всяком случае.

И тут неожиданно прозвучал голос Мэри, подошедшей к постели, а он и не заметил, как, пока не услышал тихо, но твердо сказанное:

– Сердечный приступ у вас был, мистер Уайлдер.

– Прости, Джадд, если я сделала что-то, чего тебе не…

– Все в порядке. Забудь думать об этом. Я только и хотел сказать, что, ну, в общем, я ей напишу. Спасибо, что навестила, Дафи. Для меня это много значит, а твой приезд – больше чем кого-либо другого. Говорю совершенно искренне.

Дафи вспыхнула от удовольствия, скрыв его за нарочито решительным:

– Аллену Талботту я позвоню. А если что-то еще надо, ну, ты знаешь. – Неожиданно она наклонилась и чмокнула его в щеку. – Храни тебя Бог, – прошептала каким-то странно сдавленным голосом, и, непонятно почему, ему вспомнилась Айова, то же чувство накатило, что и тогда, когда Дафи пришла к ним с горячей кастрюлей.

– Вы меня простите, – сказала Мэри, когда за гостьей закрылась дверь.

– За что?

– Что в разговор влезла, – пояснила она. – Только вы не должны начинать говорить, будто у вас на самом деле не было сердечного приступа. Если начнете, то даже не заметите, как сами же в это и поверите.

Джадд рассмеялся над ее страхами:

– Не переживайте, я сам с собой шуток не шучу.

А сознание уже уносило куда-то вдаль, он пытался представить себе, как выглядела бы Кэй, читающая письмо Дафи. Сегодня понедельник, она его получит сразу, как приедет в Париж. В среду.

Джадд Уайлдер был почти уверен, что миссис Коуп придет пораньше, она так и сделала, но – всего на несколько минут, поскольку не знала про мисс Харш, пока не переступила порог больницы. И тут же, будто откликаясь на набатный звон тревоги, поспешила в палату и напустилась на Мэри за то, что та не позвонила ей, выставила девушку за дверь, велев тотчас же идти домой, но потом сама же вышла за ней в коридор и долго-долго расспрашивала. Когда миссис Коуп вернулась, то вся словно бы в себя ушла: шевелила губами, ведя с кем-то молчаливый разговор, который иногда обретал живость от резких фырканий или фуканий, которые легко было переложить на суждения о том, чего, по ее мнению, заслуживает всякая медсестра, безответственно оставившая больного. И, словно выражая свое мнение действиями, миссис Коуп развила бурную деятельность: обмыла больного, поменяла постельное белье, принялась массировать Джадду спину с таким рвением, что тот ощутил себя не столько нуждавшимся в утешении инвалидом, сколько атлетом, которого готовят к сражению.

Разминая ему плечевые мышцы, миссис Коуп вдруг спросила:

– А что вы о докторе Карре думаете?

Удивленный, он резко повернул голову и, глядя на медсестру, выговорил:

– Что вы имеете в виду?

– Нравится он вам или нет? – задала она вопрос так, что было ясно: речь вовсе не о пустяках идет.

– Ясно, он мне нравится. Какие сомнения-то? А-а, знаю, я не все им сказанное принимаю на веру, только все равно, как бы это сказать, в том, что он говорит и делает, намного больше смысла, чем у любого другого из известных мне врачей. А что?

– Я так и думала, что вы именно это скажете, – довольно произнесла миссис Коуп, снова налегая на массаж.

Морщась под нажимом ее пальцев, Джадд в конце концов сумел выговорить нечто членораздельное:

– Что? Что стряслось-то?

– Ничего, – сказал она и, завершая массаж, всей ладонью шлепнула его по ягодицам – словно точку поставила.

Целый день, смиряя нетерпение, Аарон Карр удерживал себя от возвращения в палату для продолжения беседы с Джаддом Уайлдером. И останавливал он себя вовсе не от недостатка уверенности – как раз наоборот. Миссис Ингалз, выйдя из палаты Уайлдера, оставила ему путеводную ниточку, которую он столько искал. По сути, она сообщила ему мало такого, о чем он уже не знал или чего основательно не предполагал, но вот то самое замечание о конференции «Крауч карпет», словно кристаллизующее ядро, упорядочило витавшие в голове аморфные мысли, сложило их в стройную систему, определившую и направление наступления, и долгосрочный план действий. Теперь он понимал, как можно почти наверняка убедить Уайлдера понять, что он с самим собой натворил, а как только это удастся, то сражение за возвращение его к жизни можно считать выигранным. Понадобится полчаса, возможно, несколько больше, и, чтобы никто и ничто не отвлекали, он и решил подождать до семи часов.

Отправился ужинать домой пораньше: уже за стол садился, когда кукушка на каминных часах миссис Стайн прокуковала шесть, даже похвалы удостоился: «Наконец-то вы за ум взялись, доктор, есть садитесь, когда все готово», – и уже без четверти семь вернулся в больницу. Убедившись, что Рагги на дежурстве и готов оградить его от отвлекающих вызовов, он забился у себя в кабинете, чтобы быстренько просмотреть биографические данные Уайлдера, еще раз хорошенько запомнить каждую дату, каждую мелочь, зная, что ничто так не отвращает пациента, как врач, который притворяется в личном к нему участии, а сам постоянно заглядывает в записи. Более того, крайне важно, чтобы никогда больше он не позволил выбить у себя почву из-под ног, не оказался таким же неподготовленным, как сегодня утром.

Ровно в семь часов он вышел из кабинета, уверенно зашагал по коридору, уверяя себя, что ощущение некоторой нервозности – это нормально, обычно для ожидания и нисколько не означает боязни. Зайдя за угол, увидел, как от регистратуры отошла миссис Коуп с пакетиком в руках: вечернее лекарство для Уайлдера.