Зеркало грез - Надежда Черкасова

– Может, ты и их позовешь?

– Зачем? – Федя стер шутовскую улыбку и злобно взглянул на Соню. – Они здоровы, ни в чем не нуждаются. И проблем у них никаких. К тому же им известно, что ты умерла. А раз тебя больше нет, то и видеться вам ни к чему… Впрочем, решать отцу, останешься ты с нами или нет. Если он не простит тебя, в чем я нисколько не сомневаюсь, мальчиков ты больше не увидишь никогда. Да тебе и не нужно. Бросила их, отца, сбежала. Пропадала неизвестно где, а теперь заявилась – мальчиков ей, видите ли, подавай! Обойдешься! Спасибо скажи, если отец вообще захочет к тебе выйти. Если нет, тебе придется убраться отсюда и больше никогда здесь не появляться. Уезжай туда, где ты до этого была… А кстати, где ты была? Великая тайна? Не переживай, мне абсолютно все равно. Отцу, надеюсь, тоже. Не думаю, что он согласится еще раз пережить то, что уже пережил однажды. Я сейчас вернусь. Дверь замкну: не хочу, чтобы ты разгуливала по дому, как привидение, и пугала детей.

– Я и не собиралась.

– Главное – что скажет отец. Не захочет спуститься, с удовольствием выпровожу тебя вон, – пасынок смерил Соню презрительным взглядом и выскочил из кабинета.

Она услышала звук поворачиваемого в замочной скважине ключа и удаляющиеся шаги. У Сони отлегло от сердца: все живы-здоровы! Можно считать свою миссию выполненной и уйти, не прощаясь.

Зачем она вообще сюда пришла? Живут себе спокойно, вот и пусть живут. Обходились без нее – и дальше будут обходиться. Нафантазировала всяких бед да несчастий, примчалась спасать, дурочка несчастная. Не доведет ее до добра проклятущая жалость!

Вот придет сейчас Федор и, как всегда, устроит ей грандиозный скандал, будет орать благим матом и проклинать на чем свет стоит… А может, все-таки обрадуется, что жива осталась? Нет, не обрадуется. Потому что Соня заставила его страдать. Этого он ей не простит никогда.

Она огляделась. Ничего без нее не изменилось: тот же роскошный письменный стол, заваленный бумагами, важными и не важными, вперемешку, те же книги на полках, которые Федор, прочтя по молодости, больше никогда не брал в руки. Только все покрыто толстым слоем пыли.

Распахнулась дверь, и на пороге кабинета появился пасынок. Соня невольно глянула ему за спину, ожидая Федора и пытаясь унять волнение.

– Так как ты поживаешь-то? Избавилась от нас и теперь свободна, как птица?

– Он не хочет меня видеть, да?

– Еще как хочет! Заждался уже тебя там… наверху. Чего стоишь-то? – спросил Федя, прикрывая плотно дверь и усаживаясь в глубокое кресло за письменный стол. – Садись. Поговорим.

– Он спускается? – Соня присела на диван.

– Нет. Ты скоро сама к нему поднимешься.

– Он болен? Что с ним? – У нее защемило сердце.

– Как же ты вовремя появилась, глазам не верю! – радовался Федя, потирая руки, словно от удачно заключенной сделки. – Подгадала так, что лучше и не придумать.

– Чему ты так радуешься? Снова придумал для меня какую-то каверзу?

– Не сомневайся, мачеха: что заслужила, то и получишь!

– Ты не имеешь права запретить мне с ним встретиться. И с мальчиками.

– Я же сказал: пацаны – не твоя забота. Теперь их опекун я.

– С какой это стати? Что с отцом: заболел, в тяжелом состоянии? Ты мне можешь ответить без кривляний?

– Ты и вправду ничего не помнишь?! Ничего себе! Убила мужа, тело закопала в саду, а теперь еще и дурочку из себя корчишь? Избавилась от него и сбежала из дома, надеясь, что на тебя никто не подумает?

Соня почувствовала, как ее охватывает оцепенение, даже не нашлась, что возразить на столь чудовищное обвинение. Что за бред он несет?!

– Немедленно позови отца!

– Думаешь, убийство сойдет тебе с рук? Даже не мечтай! Сидеть тебе теперь за умышленное – не пересидеть! Знаешь русскую пословицу: «Свои собаки грызутся – чужая не приставай»? Вот и тебе не нужно было лезть к нам. Существуешь ты или тебя нет, ход истории нашей семьи не остановить никому. Будущее давно предрешено.

– Кем же это – тобой?

– Похоже, ты даже не представляешь, с кем связалась. Теперь всю жизнь будешь проклинать себя за то, что вернулась назад… Повторяю: отец умер! И полиция с ног сбилась, разыскивая его тело. Я не стал им помогать, чтобы меня к убийству не приплели. Сделал вид, что мне ничего не известно, и написал заявление о розыске пропавшего без вести.

Слова пасынка настолько ошеломили Соню, что на глаза навернулись слезы.

– Да нет, ты и в самом деле, что ли, все забыла?! Ткнула мужа кухонным ножом в самое сердце, а потом, чтобы скрыть следы преступления, закопала его в самом дальнем конце сада… Вместе с ножом и отпечатками своих пальцев на рукоятке. Это же надо было додуматься! Избавилась от опостылевшего мужа, а теперь пытаешься убедить меня в том, что у тебя амнезия?

– Что ты мелешь, ненормальный?!

Соня вскочила с места, чувствуя, как в ее душу закрадывается неподдельный ужас. Только не верить ни единому его слову!

– Я не убивала!

– Убивала-убивала… Правда, не без моей помощи. Ведь это я решил, что убийцей отца станешь ты.

– Даже слушать не хочу эти бредни! – воскликнула Соня и направилась было к выходу, но ноги подкосились, она ухватилась за стену, чтобы не упасть.

– Ты уйдешь, когда я тебе разрешу. А пока спокойно и без нервов меня выслушаешь.

Соня села на стул возле двери и уставилась на пасынка. В самом деле, почему бы его не выслушать? Чем больше знаешь, тем яснее, как защититься от опасности. Не стоит торопиться покидать поле брани… особенно если к твоим ногам словно привязаны пудовые гири.

– Так вот, – продолжил Федя, доставая из ящика письменного стола плоскую стеклянную банку с белым порошком, – продолжим наш разговор. Ты знаешь, что это такое?

– Судя по тому, как ты себя ведешь, догадываюсь.

– Это действительно очень мощное средство, которое в разумных дозах превращается в ценный лекарственный препарат. И ты с ним однажды уже познакомилась.

– Бред!

– Совсем нет. Ты просто забыла. Разве тебя в последнее время не беспокоят провалы в памяти? Себе-то хоть не ври. Латинское название тебе ни о чем не скажет. А вот другое его прозвище довольно красноречиво – «Дыхание смерти». Какое правильное и точное определение! Именно под воздействием этого порошка ты лишилась воли и поддалась моему внушению убить мужа. И теперь сгниешь в тюрьме, из которой тебе не выбраться никогда. Если уж все равно сидеть, может, повесить на тебя еще парочку смертей? Например, моей матери и тетки Раисы? Как – осилишь?

– По-моему, ты сильно перебрал с этим средством.

– Я приобрел этот чудесный порошок за границей, когда учился в престижном университете. Чего там только не купишь за деньги. Но не будем отвлекаться. Стоило мне дунуть этим порошком тебе в лицо и отдать приказ, как ты тут же помчалась убивать своего ненавистного благоверного. Все так просто, не правда ли? И я здесь как будто ни при чем.