Хафиз и пленница султана - Самид Агаев

– Скажу, что я ищу девушку.

– Послушай, пора бы тебе уже понять, что ты находишься в мусульманской стране. Здесь не принято просто так, не имея на то законных оснований, приходить в чужой дом и интересоваться женщинами.

– Она мне сестра.

– Она женщина атабека, пусть даже покойного. Ты же человек вне закона. Есть еще вопросы?

– Нет.

– Тогда садись, будем ждать, когда она начнет играть.

– А ты думаешь, она будет играть?

– А почему бы ей ни поиграть, раз мы пришли послушать? Куда она денется.

Под деревом, на корточках, они сидели, глядя, как на землю опускается ночь.

– Тебе не холодно? – спросил Али.

– Пока нет, вино греет, – ответил Егорка. – А ночь будет холодной, вишь, сколько звезд высыпало. Сколько мы сидеть здесь будем?

– Сколько высидим, – сказал Али. – Мы здесь по твоему делу или по моему?

Егорка промолчал. Вскоре окончательно стемнело и заметно похолодало.

– Кажется, я начинаю замерзать, – Али стал энергично размахивать руками.

– Посмотри, кажется, в той башне свет загорелся, – сказал Егорка.

Али замер и поднял голову. В угловой башне действительно мерцал слабый свет.

– Ну вот, – произнес Али. – Если сейчас играть начнет, значит, это она.

Егорка недоверчиво хмыкнул, но через короткий промежуток времени до их слуха действительно донеслись звуки музыки.

– Что я тебе говорил! – торжествуя, заявил Али. – Это она.

Внимательно слушавший Егорка сказал:

– Это не гусли играют.

– Не гусли, это чанг, я же тебе объяснял.

– Нет, это не чанг.

– Ну, значит барбет, – сказал Али и прочитал:

Или танбур, какая разница. Главное, что мы на правильном пути.

– Но она же не умела играть ни на барбете, ни на танбуре.

– Я смотрю, у тебя хороший музыкальный слух, – сказал Али, – Если ты отсюда можешь разобрать, что за инструмент играет. Но если она не умела играть на танбуре и барбете, значит, научилась. Они же все струнные. Все равно надо проверить. Пошли.

Али встал и направился к крепости. Егорка, несколько помедлив, последовал за ним. Приблизившись к стене, Али сказал Егорке:

– Лезь, только осторожней.

– Я? Почему я?

– Потому что ты охотник, у тебя силы много. А я человек научного образа жизни. Вот возьми мою чалму. Поднимешься наверх, размотаешь и бросишь мне один конец. А обвяжусь им и попробую подняться. А ты будешь меня страховать. Мне без страховки никак нельзя. К тому же я высоты боюсь.

Егорка так долго примерялся к стене, что несмотря на сказанное, Али не стал ждать, стал подниматься вверх, хватаясь за расщелины между камнями. Поднявшись на высоту человеческого роста, посмотрел вниз. Егорка поднимался следом. Когда он поравнялся с Али, тот прошептал:

– Если на стене появится часовой, замри, пока он не пройдет.

– А если он не пройдет, так и будет стоить и заметит нас?

– Тогда сверни ему шею.

– Я?!

– Ну да, вот у тебя ручищи какие.

Часовой не появился, и вообще крепость производила странное впечатление. Несмотря на то, что в некоторых помещениях горел свет, казалось, что она заброшена. Они взобрались на крепостную стену и крадучись подобрались к башне, откуда доносилась музыка, и заглянули внутрь.

В круглой комнате сидели три девушки. Одна держала в руках чанг, другая танбур, третья барбет.

– Ну, вот видишь, что я тебе говорил, – торжествующе сказал Али. – Это она?

– Не могу разглядеть, – ответил Егорка, голос его от волнения дрожал.

Действительно, стекла от перепада температур запотели, и черт лица было не разглядеть. Али отошел от окна и посмотрел по сторонам. Периметр крепостных стен был пуст.

– Пошли, – сказал Али, хлопнув товарища по плечу.

Обогнули башню, нашли вход. Дверь, ведущая в покои, оказалась не заперта.

– Как войдем, сразу кланяйся, – предупредил Али.

– Зачем? – удивился Егорка?

После двух лет рабства он крайне болезненно относился к ситуациям, которые касались его человеческого достоинства.

– Чтобы не заорали.

Но три девицы за окном и не думали орать. Когда они вошли в комнату, поклонились, и Али произнес «Мир вам», одна из них сказала: «Ну, вот вы говорили, где мужчин взять? Они сами пришли».

– Не бойтесь нас, – сказал Али. – Мы к вам по делу.

– Никаких дел, – ответила одна из девушек, та, которая держала в руках чанг. – Только веселье.

Две остальных прыснули.

– Это она? – спросил у Егорки Али. Хотя по выражению его лица можно было понять, что до счастливой развязки еще далеко.

Егорка покачал головой.

– Кого ищете, мальчики? – поинтересовалась девушка с чангом. Али промолчал, предоставив отвечать Егорке. Сам он разглядывал комнату и девушек, которые в свою очередь без тени смущения с интересом изучали ночных гостей. Они все были красивы как на подбор, одна из них была чернокожей.

– Сестру я ищу, – наконец выдавил из себя Егорка. – Ладой кличут.

– Он чужестранец? – обращаясь к Али, спросила девушка.

– Он урус, – ответил Али, – немусульманин.

– Лады у нас нет. – Сказала чернокожая девушка и, указывая на подруг – Есть Зинат, есть Марьям и Айдолу это я.

– Да мы все здесь немусульмане, – сказала Айдолу. – Я из племени зинджей, Зинат, индианка, а Марьям – иудейка.

– Имена-то у вас, прямо русские, – заметил Егорка, – Зина, Маша.

– Значит ты брат нашей Лады. Она же русская.

– Так она здесь, – встрепенулся Егорка. – Можно ее позвать?

– Тебе не повезло, дружок, ей повезло, а тебе нет. Атабек перед смертью отпустил ее на волю. Главное, играли ему мы трое, Лада только пела. Ее отпустил, а нас нет. Где справедливость?

– Она на чанге играла? – спросил Али.

– Это громко сказано, так, тренькала, щипала струны.

– Подождите, – перебил их Егорка. – Куда отпустил? Где она теперь?

– Не знаем, получила вольную и ушла. Нам не доложила. Да вы садитесь, угощайтесь. Скрасьте наше одиночество, – любезно пригласила Зинат.