Имбирное облако - Мария Брикер

– Весь ужас состоит в том, что у нас для этого нет никаких оснований. Все, что я только что сказал, это лишь мои предположения, не более. Без показаний Ромашовой мы даже задержать Ершова не можем. Такой вот заколдованный круг.

– Неужели ничего нельзя сделать? – раздраженно выпалил Иван. – Что, так и будем сидеть и ждать, пока труп бедной женщины кто-нибудь не найдет?!

– Нет, конечно, – хитро сощурился Сергей. – Фото Ромашовой скоро будет показано по всем телевизионным каналам. За Ершовым установлено наблюдение. Нам остается только ждать. Если что-нибудь прояснится, мы узнаем об этом первыми.

– Это другое дело, – выдохнул Иван. – Если все в ажуре, можно и рюмаху хлопнуть.

– Ну и горазд же ты пить, Ванька, – со смехом сказал немного захмелевший Сергей. – Часов с шести заседаешь, а ни в одном глазу.

– Во-первых, я большой, – начал защищаться Иван. – Во-вторых, я сам пришел минут за двадцать до тебя.

– И где же ты был, родной? Наверное, Ленку уговаривал, чтобы она тебя к друзьям отпустила? – подколол друга Быстров.

– Да ну тебя, – махнул рукой Спицын. – У меня дело важное было. Навещал я старушку одну, Евангелисту Георгиевну Смирновскую…

– И собаку Крысю – членоежку, – заржал Крымов.

– Кончай, Володька, – осадил Крымова Сергей и обратился к Ивану: – Она тебя простила?

– А то, – гордо доложил Спицын. – Мы теперь лучшие друзья! Кстати, новая шляпка помогла.

– Какая еще шляпка? – удивленно спросил Крымов.

– Не твое дело. Я вообще не с тобой говорю! – рявкнул Иван и выпил водку, ни с кем не чокаясь.

– Ну и не надо, – обиженно прогнусавил Крымов и тоже выпил водку, ни с кем не чокаясь.

Сергей пить не стал – водка не дала желаемого результата. Алкоголь почти не подействовал на организм, но пить больше не хотелось. Захотелось есть, и Сергей Федорович навалился на еду, сметая все, что осталось на столе.

– Так вот, – продолжил Спицын, – помнишь, ты мне про кулон в форме сердца рассказывал, который ты увидел на груди у Аллы и понял, что она и Кравцов – любовники? Ты еще сказал, что вещи из одного комплекта и очень дорогие. Кулон изъяли как вещественное доказательство, я на него после глянул – и обалдел. Моя старушка недавно показывала мне семейный фотоальбом. На одной фотке была она, маленькая, с родителями. Так вот, гарнитур принадлежал когда-то матери Смирновской! Хотя фото черно-белое, но эти украшения спутать ни с какими другими невозможно.

– Ну и что? – вякнул Крымов. – Тоже мне ценитель ювелирного искусства. Продала бабуся комплект Юденичу и живет теперь припеваючи.

– Погоди, Володя, ты не все знаешь, – примирительно сказал Сергей. – Когда мы видели бабусю последний раз, она страшно голодала. Ты хочешь сказать, Иван, что у нее этот комплект украли?

– Я действительно так подумал сначала, ноги в руки – и помчался к ней, но Евангелиста Георгиевна это опровергла, она продала комплект перекупщику.

– К чему тогда вообще этот разговор? – не выдержал Крымов, хлопнул еще одну рюмку водки и оглядел стол, чтобы закусить, но с удивлением обнаружил, что закуска куда-то исчезла. Потом покосился на жующего Быстрова, тяжело вздохнул и удалился на кухню – рассказ Ивана о Евангелисте Георгиевне его нисколько не заинтересовал.

– И чего он обиделся? – возмутился Спицын. – Сам ведь первый начал.

– Слушай, Ванька, если ты сейчас же мне не расскажешь, что случилось с твоей аристократкой, я тоже обижусь, – потребовал Сергей, косясь на дверь с надеждой, что Крымов вернется с очередной порцией еды.

– Смирновская продала комплект всего за пятьсот долларов. Перекупщик обманул ее, соврал, гад, что рубины фальшивые, и кинул несчастную одинокую старушку.

– Сволочь! Давить таких надо! – возмущенно заорал Крымов, вернувшись в комнату в обнимку с трехлитровой банкой маринованных помидоров.

– Ну так я уже… того, – смущенно промямлил Спицын, виновато поглядывая на Быстрова.

– Ты что, Юденича прибил?! – в свою очередь заорал Сергей.

– Ну, дела! – ошарашенно выдохнул Володька, сел на пол и поставил банку с помидорами рядом с собой.

– Да вы чего, мужики, совсем одурели? И не Юденич это вовсе у Смирновской комплект приобрел. Филипп Германович вообще ничего об этом не знал. А когда узнал, разозлился очень и сразу адрес этого говнюка мне дал. Я рванул к перекупщику, приехал, значит, и тут вдруг понял, что с точки зрения закона у меня ничего против него нет. Пришлось применить психологическое воздействие, только и всего.

– Слава богу! – с облегчением вздохнул Быстров. – Ты уж не пугай меня так больше.

– И что, после твоей воспитательной беседы этот ублюдок согласился возместить Смирновской сумму, на которую наколол старушку? – поинтересовался Крымов, пытаясь выудить из банки помидор.

– Еще как согласился, – улыбнулся Спицын, – клятвенно пообещал, что, как только из больницы выйдет, сразу же и возместит…

* * *

Поздним вечером того же дня на пульт одного из отделений милиции позвонил неизвестный мужчина и сообщил, что знает, где в настоящий момент находится разыскиваемая Софья Михайловна Ромашова. Сотрудники милиции выехали по указанному адресу, обыскали клинику «Здоровое потомство» и на третьем этаже, в кабинете специалиста по проблемам семьи и брака Ершова В.А., обнаружили потайную комнату, где располагалась лаборатория доктора. Ромашову нашли на полу, связанную и с заклеенным скотчем ртом, к счастью, живую и без физических повреждений. Софья Михайловна подтвердила, что ее похитил и собирался убить владелец клиники «Здоровое потомство» Валентин Андреевич Ершов, опасаясь, что она расскажет в милиции о методах его лечения и нелицензированном препарате, который доктор активно прописывал своим пациентам. От смерти Софью Михайловну спасла тяга доктора к науке. Ершов планировал сначала всестороннее изучить патологию плода Ромашовой, о чем сообщил ей, как только связанная женщина оказалась в лаборатории.

Показания Ромашовой послужили основанием для возбуждения уголовного дела. Учитывая опасность деяния доктора Ершова, на его задержание были высланы лучшие бойцы СОБРа, но Валентин Андреевич испарился бесследно. От наблюдения, которое ранее организовал майор Быстров, шустрому доктору удалось ускользнуть.

Серафима Казимировна терпеть не могла понедельники. Особенной причины ненавидеть этот день недели у женщины не было, но каждый раз, без видимой причины, именно в понедельник обязательно случались какие-нибудь неприятности. Например, в прошлый понедельник ее пуделиха Линда вдруг увидела на улице крысу, помчалась за ней, загнала в угол, и крысе ничего не оставалось, как укусить преследовательницу за нос. Вопила собака на весь двор. Пришлось срочно бежать домой, мазать крысиные укусы зеленкой, но Линда во время этой процедуры постоянно крутилась и в итоге из абрикосового пуделя превратилась в зеленого. Серафима Казимировна по этому поводу даже немного всплакнула.