Горничная особых кровей - Агата Грин

— Как вам разрешили встретиться со мной? Вы же на особом положении.

— Помог один человек.

— Что за человек?

— Хороший, — уклончиво проговорила женщина. Я не стала выпытывать у нее подробности. Выпила воды из стакана, успокоилась немного, огляделась. Палата хоть и небольшая, зато уютная, и окна выходят на сад.

— Как вы, тетя Нора?

— Знаю, ты не поверишь, Региночка, но мне стало гораздо лучше. Я больше не боюсь, что могу кому-то причинить вред, и это наполняет меня спокойствием. Без импланта я набрасывалась на людей, бранилась, как мужик… А так, мне остается только жить да радоваться.

— Чему же радоваться?

— Я здесь не ощущаю себя пленницей. Могу гулять по саду, общаться с другими пациентами, читать. А в саду, знаешь, как чувствуется весна! — старушка мечтательно улыбнулась, и мне вновь стало страшно. Откуда такая радость? Уж не обострение ли у нее?

В общем, только я успокоилась, как снова напряглась. Элеонора подошла к окну и ударилась в воспоминания:

— Я очень часто ругала сына. Антуан был таким же горячим и своевольным, как ты. На мои нотации он только закатывал глаза… Мальчишка! Он никогда не вел себя так, как подобает светлейшему. Этикет был для него смешным словом, владетеля он не уважал. В ряды добровольцев в Союз он пошел из протеста, не хотел становиться «лощеным хмырем» и «тухнуть на Энгоре». Последнее время я сына почти и не видела. Он пропадал то там, то тут… Я очень обижена была на него за то, что оставшиеся дни перед полетом он провел в компании таких же молодых дурачков, как он, и девок.

— Я помню.

— Да, — Элеонора посмотрела на меня. — Я приходила жаловаться к твоей матушке. И мы обе сетовали, что дети у нас неразумные.

— Это тоже помню.

Тетя Нора перестала улыбаться, но ее глаза продолжали гореть тем мягким светом, который говорит о том, что человек счастлив.

— Несколько дней назад ко мне явились центавриане, спрашивали об Антуане, вызнавали, какой у него был уровень эо, какой уровень силы был у меня… — пожилая женщина вздохнула, собираясь с мыслью, и выдохнула: — У меня есть внук.

Мальчик. Эо-одаренный.

Я не поверила ушам.

— Да, да! Внук! Эти господа очень старались расспрашивать аккуратно, так, чтобы я ни о чем не догадалась. Но один из них немного погодя вернулся и сказал, что у Антуана остался сын, мой внук, о нем узнали недавно. Он будет воспитываться в одном из интернатов Дарна для эо-одаренных. Ты понимаешь, что это значит, Региночка?

— О, Звезды…

— Звезды милостивы ко мне! Я ругала Антуана за тех девок, с которыми он якшался, но одна из них продолжила наш род.

Наш род, Монсиньи! — Элеонора подбежала ко мне, схватила за руки. — Я знаю, что Энгор тебе не мил, что тебе хочется улететь с планеты, где плохо жилось… Но, пожалуйста, не спеши улетать! Узнай, кто мой внук, пригляди за ним. Я не прошу о большем… я знаю, что ему никогда не разрешат со мной встретиться, ведь я — больной человек. Но ты можешь приглядывать за мальчиком. Просто обещай, что приглядишь за ним.

— Я… просто… — растерянность заставила меня путаться в словах и мыслях. — Да… в смысле согласна… буду приглядывать.

Тетя Нора обняла меня и заплакала тихо.

И у меня на глазах слезы встали… У людей с высоким уровнем эо всегда проблемы с зачатием. Моя мама очень долго не могла забеременеть, так же и Элеонора смогла зачать ребенка совсем не в молодом возрасте. Антуан, превосходящий мать по уровню эо, вообще мог остаться без детей.

И вот тебе на — внук!

Остается только узнать, что это за мальчик.

Дарн — это не Верония, здесь светлейшие не отдают детей в специальные учебные заведения, и учат психокинезу сами, или нанимают лучших учителей. Интернаты для эо-одаренных заполнены, как правило, детишками из простых семей, у которых эо-уровень выше нормы.

Элеонора уверена, что Антуан «заделал» ребенка как раз перед своим отбытием на войну. Если так, мальчику должно быть шесть лет, и он должен что-то унаследовать от породы Монсиньи: голубые глаза, пшеничные волосы, нос с горбинкой, или изящное сложение. Уверенная, что смогу без проблем найти этого мальчика и поговорить с ним, я приехала в интернат, но меня впускать отказались.

Еще одна перемена: во всех сферах, связанных с эо, теперь заправляли центавриане. Тот мужчина, что вышел ко мне на требование позвать главного, сразу дал понять: уступок не будет.

Я пробовала уболтатъ его, но не вышло. Во-первых, я не умею убалтывать людей (зато умею ругаться!), во-вторых, центавриане убалтыванию не поддаются, и, в-третьих, мой передатчик беспрестанно мигал, говоря о том, что кто-то очень жаждет поговорить со мной. Я выключила передатчик. Звонит, конечно, Ветров, но мне сейчас не до него.

— Значит, вы не позволите мне войти?

— Нет, сударыня, — почтительно сказал мужчина.

— Это даже хорошо. Под вашей защитой, товарищ цербер, с детьми ничего плохого не случится, — раздосадовано протянула я.

Центаврианин улыбнулся впервые за все время нашего разговора. Я пошла от ворот к кару, успокаивая себя. Ничего, сама виновата, не нужно было бежать сразу же сюда и рваться к детям. Правильно он меня не пустил, девку глупую… Ай! Что-то ударило меня в спину. Ючи, который приехал со мной, сразу схватился за передатчик: доложить о том, что где-то рядом агрессивно настроенный психокинетик.

Я схватила Ючи за руку, не давая сделать доклад.

В меня пульнули снежком.

«Включив» эо-зрение, я медленно развернулась. Ага, вот и ниточка силы! Проследив, откуда она тянется, я увидела светловолосого мальчика, чья хитрая мордашка была хорошо различима даже за укрепленными стеклами в окне интерната.

Григ из деревни Гримми. Мы с ним еще снежное побоище устроили…

«Это он, — шепнул внутренний голос. — Григор — внук Элеоноры».

— Регина? — обеспокоился Ючи. — Все в порядке?

— Да…

Нос с горбинкой, светлые волосы, подходящий возраст, высокий уровень эо… Все сходится, и думать не о чем. Антуан уехал подальше от нотаций матери, забрел в деревню Гримми близ зоны, развлекся с одной из девок, и уехал. Девка забеременела, а в деревне все строго. Что ей оставалось делать? Спешно искать жениха, чтобы не опозориться, когда вырастет пузо. Очаровала простака, выдала Грига за его ребенка. Так мальчик и рос в глуши, пока не пожаловал Гоин и не отправил его в интернат для эо-одаренных. В интернате мальчика проверили вдоль и поперек и выяснили, что в нем течет кровь первых владетелей. Выяснить личность отца при центаврианских технологиях совсем не сложно. Вот и приходили к тете Норе, разнюхивали.

Я могу ошибаться, но интуиция подсказывает — все правильно.