Мой огненный и снежный зверь - Ева Никольская

– Веданика… – слетело с губ мужчины.

Теперь он точно знал, почему поглотители ее преследуют. Было только непонятно, с какой радости все это происходит здесь, в их лагере. Но добиться ответа от ведьмы – носительницы магических знаний седьмого мира, на которую с детства было наложено сильнейшее заклятье немоты, он вряд ли смог бы. Тем более в компании окончательно озверевших монстров.

Арацельс перебросил девушку через ближайшую группу тварей и снова вошел в ритм схватки. И, будто вторя его желаниям, из политой кровью и посыпанной трупами земли начали с шумом и скрежетом выходить гибкие корни, в смертельных объятьях которых гибли не успевшие сбежать монстры. Дриддереву надоела бойня…

Давно бы так!

Я не ревнива! Совершенно не ревнива, угу. Да и к кому, собственно, ревновать? К этой фиолетовой вешалке, которая приводила себя в более-менее приличный вид больше часа? А толку? Ну, почистилась она, умылась, причесалась… все равно смотреть не на что! Самая яркая черта – золотой треугольник промеж раскосых глаз. Жаль, не косых. А то был бы полный комплект: немая, косая, запуганная девица, шарахающаяся от любого шороха, и, что примечательно, исключительно в сторону моего мужа. Медом, что ли, намазано?

А этот… тьфу! Ну что за демон мне достался? Когда не надо – рычать изволит, а когда и надо бы свою звериную сущность продемонстрировать, изображает из себя ярого защитника всех сирых и убогих. Прям персонаж старой песни… Как же там звучало? Ах да… «На лицо ужасные, добрые внутри». Это точно о нем и ему подобных! По каким-то неведомым причинам супруг мой так и застрял в своем трансформированном облике, а уж красавцем его в этом виде назвать сложно. Разве что… симпатичный. На мой извращенный вкус. На мой! Так какого лешего она вместо меня ходит за ним хвостиком и преданно заглядывает в глаза? А этот большой и ужасный гнать ее подальше как-то не торопится. Жалко ему девушку, ага. Так жалко, что чуть с Иргисом не поцапался после того, как тот вежливо… ну ладно, не вежливо, а очень даже грубо предложил девице валить из лагеря куда подальше. Впервые за период нашего знакомства я была полностью солидарна с Седьмым Хранителем. Даже свое отношение к нему пересмотрела… на сегодняшний вечер точно.

А эта вобла тощая в грязно-фиолетовой рясе, прежде чем изобразить на своей плоской физиономии «вселенскую» обиду и «неподдельный» испуг, вцепилась в запястье синеволосого с такой яростью, что тот не сразу сумел вырвать руку. Тоже мне… немочь бледную из себя изображает, а у самой сил немерено. Свалилась нам на голову, притащила за собой полсотни монстров, которые мало того что поглотили магический резерв большинства из нас, так еще и изрядно покусали Арацельса, Райса и Смерть. Иргису, занимавшемуся эвакуацией меня и Маи, почти не досталось, Лемо, пришедшему под занавес кровавого представления, – тоже. А у виновницы этого кошмара энергии и сил хоть отбавляй! Ее-то лиловые зве́рики так и не достали, уж что-что, а скакать эта коза умела превосходно. И скакать, и петлять, и изображать из себя бедную, несчастную, но о-о-о-очень важную и благородную. Как ее там называли? Веданика! Это что-то среднее между монахиней, принявшей обет молчания, и ведьмой с огромным потенциалом, который она использует исключительно для охраны бесценных знаний.

Магический потенциал… Я не до конца понимала, что это такое. Вроде какой-то особый вид энергии в организме чародея. И пока эта сила не будет восстановлена, даже очень одаренный колдун не сможет сплести ни одного заклинания. Ну, я обычная земная женщина, мне простительно. И недопонимание некоторых вещей простительно, и… неприязнь к некоторым людям. Особенно если у них длинные фиолетовые лохмы и взгляд преданной собаки, направленный на моего… нет, на моего мужа. Ну и пусть эта веданика вызывала у большинства присутствующих сочувствие. Я бы тоже с радостью пожалела болезную, откопай мы ее хладный трупик под горкой мертвых поглотителей.

Н-да… я не ревнива, совсем не ревнива. Примерно так же не ревнива, как и не кровожадна. Вот что с человеком колдовское похмелье делает. Хреново так, что собственноручно придушить кого-нибудь хочется. Полагаю, объяснять, кто в списке потенциальных жертв идет первой строчкой, не надо. Кто второй – тоже несложно догадаться. Вот только его заметно трансформированную шею мне сейчас с трудом удастся обхватить. Если вообще удастся. В таком-то состоянии… Эх, избавиться бы наконец от этой жуткой слабости! А то полулежу, будто в кресле, в коконе из древесных корней напротив разведенного костра, и у меня не то что на движения, на слова сил нет! Зато мысли… ух! Самой страшно от их прыти.

Сидящая рядом Мая протянула мне пиалу с водой, чем и отвлекла от мрачных дум. Я только улыбнулась в ответ, чуть качнула головой. Пить не хотелось. Есть тоже. После сожжения горы звериных трупов былой аппетит как-то не спешил возвращаться. А если быть совсем точной, меня еще и слегка подташнивало. Какая уж тут еда? Даже к аромату грибов, зажаренных на костре, желудок оставался абсолютно равнодушным. С другой стороны подошел Арацельс и присел рядом.

– Ты в порядке? – спросил он, уставившись на танцующие языки пламени.

Отличное начало разговора! Что дальше скажешь, дорогой-любимый?

– Ты к огню обращ-щаешься? – Пропитанный ядом голос дрогнул, и почему-то стало не хватать воздуха.

Слабость или… слезы к горлу подступили? И что я за размазня после этого? Тьфу! Завтра-послезавтра то ли в гроб ложиться, то ли во всемирные наблюдатели идти, а мне тут взбрело в голову расстраиваться по всяким пустякам. Самой противно!

– Арэ. – Мужчина посмотрел на хмурую меня и быстро отвел взгляд. – Как ты себя чувствуеш-ш-шь?

– Нормально, – выдавила с трудом и, криво усмехнувшись, добавила: – Только не твоими стараниями.

Он уже раз пять подходил и задавал похожие вопросы, после чего кивал и снова уходил. К Лемо, Смерти, Иргису… не суть! Не ко мне – точно. И эта «фиолетовая тень», помеченная треугольником, повсюду следовала за ним. Как собачка на привязи.

– Я… – Цель повернулся и потянулся было, чтобы коснуться моей щеки, но, бросив косой взгляд на свою руку, резко ее отдернул. – Я был занят.

Ах вот как! Для меня, значит, он занят. Ко мне, гад такой, он даже прикасаться не желает! У него что, в демоническом облике резко меняются вкусы: теперь ему нравятся исключительно тощие молчуньи? Ну и пусть я не лучшим образом выгляжу! Сижу, закутавшись в длинную рубашку, пожертвованную мне Иргисом еще на дереве. Застегивать ее Седьмой Хранитель запретил, чтобы не приняла форму тела, как подаренная Арацельсом одежда, которую тот, кстати, после драки частично восстановил. Очень частично, на большее его сил, слегка пополненных за счет предсмертных эмоций поглотителей, не хватило. Так что мы теперь с ним на пару были бледные и в лохмотьях. Даже обидно, что этот монстр бело-черно-рыжий боялся меня тронуть! Хм… а ведь и правда… боялся…

Я внимательней пригляделась к нему. Огромное такое существо, в равной степени напоминающее как моего мужа, так и лохматое чудище из Карнаэла. Муж сидел, чуть сгорбившись, гипнотизировал немигающим взглядом костер. Сам угрюмый, расстроенный и… злой? Чем дальше, тем веселее, ага. Нет, ну понятно, почему я тихо бесилась, у меня паршивое самочувствие и несанкционированный приступ ревности, а его-то что не устраивало?