Отель - Артур Хейли

Том Эрлшор повернулся и, ни на кого не глядя, вышел из зала.

Уоррен Трент прошел через вестибюль гостиницы по направлению к выходу на Каронделет-стрит, стараясь избегать взглядов своих служащих, которые с почтительностью смотрели вслед ему. Он был в плохом настроении, убедившись сегодняшним утром, что улыбка может прикрывать предательство, а за радушием способно скрываться самое мерзкое неуважение.

Язвительные слова о том, что над его попытками улучшить положение служащих весело глумились, основательно ранило его, главным образом, потому, что в этом была известная доля правды.

Ну хорошо, думал он, дайте мне еще пару дней, тогда посмотрим, кто будет смеяться последним.

Он вышел на залитую солнцем улицу. Завидев его, швейцар в форме почтительно шагнул к нему навстречу.

— Такси! — приказал Трент.

Вообще-то он намеревался пройти квартала два пешком, но резкая боль в ноге, как ножом полоснувшая его, когда он спускался по ступенькам, заставила изменить решение.

Швейцар свистнул, из плотного потока машин вынырнуло такси и подкатило к подъезду. Уоррен Трент с трудом уселся на заднее сиденье.

Швейцар подобострастно прикоснулся к фуражке и услужливо захлопнул дверцу.

Вот еще один никому не нужный жест, подумал Уоррен Трент. Он знал, что с сегодняшнего дня будет с подозрением относиться ко многому, на что раньше не обращал внимания.

Машина тронулась, и, поймав в зеркальце вопрошающий взгляд шофера.

Трент сказал:

— Поезжайте прямо. Мне нужен телефон.

— Телефонов полно в гостинице, босс, — ответил шофер.

— Это уж мое дело. Мне нужен телефон-автомат. — Трент не склонен был объяснять, что предстоящий телефонный разговор слишком секретный, чтобы вести его из отеля.

Шофер пожал плечами. Проехав два квартала, он свернул к югу на Канал-стрит и еще раз внимательно посмотрел на своего пассажира в зеркальце машины.

— Прекрасный сегодня денек… А телефоны там, у гавани.

Уоррен Трент кивнул, довольный тем, что у него есть еще несколько минут до решающего шага.

После того как они пересекли Чупитулас-стрит, движение на улицах стало заметно меньше. Вскоре машина остановилась у стоянки напротив здания управления порта. Телефонная будка находилась всего в нескольких шагах.

Трент дал шоферу доллар и не взял сдачи. Потом, уже направившись к будке, вдруг передумал, пересек площадь Иле-плаза и остановился на набережной Миссисипи. Полуденная жара сразу навалилась на него, тепло асфальта проникало даже сквозь подошвы ботинок. Солнце, вот кто истинный друг стариковских косточек, подумал Трент.

На другом берегу реки, ширина которой здесь составляла полмили, в жарком мареве виднелся город Алджирс. В этот день от реки шло особенно сильное зловоние. Впрочем, нечистоты, грязь и тухлый запах ила давно уже стали неотъемлемым свойством владений Отца Вод. Так и в нашей жизни, подумал Уоррен Трент, застой и грязь неизменно окружают тебя.

Мимо в сторону моря проплыло грузовое судно, — его сирена заунывно приветствовала шедший навстречу караван барж. Баржи несколько изменили курс, и грузовое судно прошло мимо них, не сбавляя хода. Скоро оно сменит одиночество реки на еще большее одиночество океана. Интересно, подумал Уоррен Трент, сознают ли это люди там, на борту, или же им это безразлично. Быть может, нет. А может быть, как и он сам, они давно уже свыклись с мыслью, что в этом мире нет места, где человек не был бы одинок.

Трент вернулся к телефонной будке, вошел и плотно прикрыл за собой дверь.

— Оплата в кредит — по абонементу, — сказал он телефонистке. — Вашингтон, округ Колумбия.

Несколько минут ему пришлось отвечать на вопросы, по какому делу он звонит, прежде чем его наконец соединили с человеком, который ему был нужен. В трубке послышался резкий, грубоватый голос одного из самых влиятельных в стране профсоюзных лидеров, и, как поговаривали, одного из самых продажных.

— Слушаю. Да говори же.

— Доброе утро, — сказал Уоррен Трент. — Я надеялся, что успею вас застать до того, как вы уйдете обедать.

— Вы заказали три минуты, — вмешалась телефонистка, — прошло уже пятнадцать секунд.

— Некоторое время назад, — быстро заговорил Уоррен Трент, — при нашей встрече вы сделали мне одно предложение. Возможно, вы уже и не помните о нем…

— Я всегда все хорошо помню, хотя кое-кому и хотелось бы, чтоб это было не так.

— Очень сожалею, что в тот раз я был чрезмерно краток.

— Передо мной секундомер. Прошло полминуты.

— У меня к вам есть деловое предложение.

— Я занимаюсь только деловыми предложениями. Это всеми признано.

— Раз уж время для вас — главнейший фактор, — отпарировал Уоррен Трент, — не будем его растрачивать на казуистику. Вы уже несколько лет пытаетесь проникнуть в гостиничное дело. А кроме того, вам хочется укрепить позиции вашего профсоюза в Новом Орлеане. Я предлагаю помощь вам и в том и в другом.

— Сколько это будет стоить?

— Два миллиона долларов — под первую закладную на отель. За это вы получите возможность открыть отделение вашего профсоюза и подписать контракт на тех условиях, какие вы поставите. Я считаю это естественным, поскольку вы вложите в дело деньги.

— Так, — в раздумье произнес собеседник. — Так, так, так…

— Скажите, вы можете выключить этот проклятый секундомер? — спросил Уоррен Трент.

На другом конце провода послышался смешок.

— Я его и не включал. Кстати, удивительно, что подобным способом можно заставить людей пошевеливаться. Так когда вам нужны деньги?

— Деньги — в пятницу. Решение — завтра до полудня.

— Значит, ко мне вы обратились к последнему, да? Когда все остальные вам уже отказали?

Лгать не имело смысла, и Уоррен Трент коротко ответил:

— Да.

— Понесли большие убытки?

— Не столь большие, чтобы нельзя было поправить дело. Люди О'Кифа считают положение не безнадежным. Они хотят купить отель.

— А может, стоит принять их предложение?

— Если я его приму, для вас дело будет закрыто.

Наступило молчание, и Уоррен Трент не нарушал его. Он понимал, что человек на другом конце провода прикидывает, подсчитывает. У Трента не было никаких сомнений в том, что его предложение обдумывается со всей серьезностью. За последнее десятилетие Международное содружество поденных рабочих неоднократно пыталось проникнуть в гостиничное дело. Но до сих пор в этой области — в отличие от большинства других настойчиво и успешно проводившихся операций — все их усилия оставались тщетными. Причиной тому было необычайное единство — правда, лишь в данном конкретном случае между владельцами отелей, которые опасались Сообщества, и более честными профсоюзами, презиравшими его. Таким образом, для Сообщества контракт с «Сент-Грегори», отелем, до сих пор не охваченным профсоюзами, явился бы брешью в этой цитадели организованного сопротивления.