Белое солнце дознавателей - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Мы обсудили погоду, ярмарку, и чему стоит уделить особое внимание; обсудили детей и воспитание – я мягко продолжила мысль о том, что Закери нужно отдавать в артефакторы и ни в коем случае не на факультет Искусств. Не потому что Закери Лидс на последнем курсе Школы должен взорвать Арену к псакам, нет… а потому что Блау нужны артефакторы и совершенно, совершенно не нужны люди искусства. Ну не горные пейзажи же рисовать в самом деле? Или чертежи для шахтных подъемных механизмов?
Юный Закери носился кругами и с гиканьем размахивал палкой – это дознаватель, Верховный-сир-дознаватель-самый-главный-из-всех-дознавателей преследовал тех, кто посмел уйти – убежать и спрятаться за кустами азалии – от его кары.
«Метод дистанционной активации печати Блау», именно под таким длинным названием он проходил в тех документах, которые приносили на подпись – почитать, подписать, и дать клятву о неразглашении. Метод, который должен был называться «Метод Закери Лидса» под грифом СС.
Повторять опыт, поставленный единожды на школьном Турнире, мне запретили. Никаких санкций за разглашение озвучено не было – клятва удержит, а для тех, кто нашел способ обойти – было очевидно, что до полного совершеннолетия ответственность за содеянное и сотворенное Младшими рода будет нести Глава.
«Они проведут испытания. Они примут решение. Они, они, они…» – я хорошо помнила этот разговор между дядей и Луцием в библиотеке.
Все, что можно прибрать к рукам и запретить, Фениксы приберут и запретят, но слишком большой была огласка, слишком много Высших присутствовало в тот день на Арене, чтобы замять это просто так. Даже Императорский совет должен отчитываться, если вопросы по существу задает совет Кланов. Именно поэтому – испытания, именно поэтому – время. Чтобы знать, как ограничить и использовать только в военных целях. Если это оружие – оно должно служить Фениксам и не должно быть направлено против них. Никогда.
Поэтому, возможно, я испытывала особую нежность к Лидсу. Юному, забавному, вихрастому, которые показывал бледно-зеленые искры силы маме, подбегая к нам каждый раз, когда у него получалось.
Управление сломает Закери. Сожрет и сломает, как и многих других до него, как и многих других после, так же, как Таджо сломал меня.
У Закери явный талант к искусствам, талант, который не скрыть и который будет требовать выхода. Если не перенаправить его интерес на что-то ещё – кто знает, что он сможет изобрести?
Я сделала последний глоток чая и поставила пиалу на столик, очень аккуратно, подражая хозяйке дома. Потом вгляделась в темные совершенно непроницаемые глаза и сделала жест, которому учили меня в прошлой жизни – если мне когда-нибудь понадобиться помощь. Жест, который знает каждая выросшая в гареме девушка. Жест, который означал «мне нужна помощь».
Именно за этим я пришла сюда сегодня.
Подвески на кади качнулись и зазвенели, мистрис робко и как будто несмело выплела знак вопроса: «…сестра?»
Мужчины считают женщин глупыми. Мужчины считают женщин слабыми. Мужчины считают женщин никчемными – на что способен хрупкий цветок?
Нельзя говорить, нельзя обсуждать, нельзя протестовать. Господин – центр мира, и надлежит поклоняться тому, кто дарует любовь и привносит свет в жизнь женщины. Без мужчин на юге не выжить – это правда.
Именно поэтому «глупые женщины» создали свой язык, язык который понимают только женщины, и на котором говорят только в гареме. Говорят знаками и символами, говорят жестами, говорят узорчатой вышивкой в уголке подаренной подушки, и символами на веерах.
Тетя Софи так и не привыкла отправлять Вестники. Точнее, тетя Софилиана. Здесь, на заднем дворике Лидсов ее хотелось называть только так, не короткий вариант на северный манер, а полным южным именем. Леди Софилиана, возлюбленная дочь клана Корай. Хрупкий цветок, который вырвали из привычной почвы и перебросили на холодный Север, чтобы скрепить сделку между Кланами.
Тетя Софилиана до конца жизни отправляла веера на Юг. Я помню, какие большие ей привозили из города на заказ – разложенные, они занимали почти весь стол в гостинной. Девственно чистые, потому что она расписывала их сама – странными рисунками и символами, рассказывая о том, как ей живется вдали от дома, добр ли к ней выбранный Главой муж, любит ли…
Я любила играть с этими веерами. Тетя позволяла мне – одной из немногих – касаться и танцевать. Именно она начинала учить меня южным танцам, пока не видит мать. Аурелия Хэсау – северная дева клана за хребтом, так и не нашла общего языка со своей невесткой и бдительной тигрицей охраняла детей от чужого тлетворного влияния.
«Слабая» – так иногда презрительно говорила мать о тете, когда думала, что ее никто не слышит. «Бесполезная».
Такие же расписные веера приходили тете в ответ. Вместо свитков и Вестников. И подушечки, и наволочки, и вышитые платки, и кади… так много кади, которые дядя запрещал ей носить.
«Мы на Севере, леди Софи, запомните это».
И тетя слушалась. Ухаживала за домом и зимним садом, проводила редкие алхимические эксперименты, закрываясь в лаборатории – нам говорила, что готовит масла, духи, притирания и особые женские эликсиры.
Скольки их, зелий, было сварено чтобы предотвратить рождение нежеланных детей? Только я могла назвать с десяток, при определенных сочетаниях. Они были женаты долго…, но… ничего. Она не хотела детей в принципе или… не хотела их именно от дяди, и даже вбитые с детства правила, для чего мужчине нужна женщина, которую он вводит в свой дом первой женой, дает свою фамилию и приставку сира – не помогали? Или дело было в чем-то другом?
Тетю уже не спросить, а дядя не ответит. Или если ответит, это будет не то и не так. Мужчины редко понимают, что движет женщиной на самом деле. И ещё реже северные мужчины, которым не повезло получить в жены южную леди.
Хрупким цветам нужен особый уход. И внимание. А что может дать человек, который ни одну зиму в жизни не был садовником?
Именно поэтому у меня не было иллюзий по поводу брака Акселя. Брат будет несчастен и повторит путь дяди. Точнее – несчастными станут оба. Если выбирать, я бы предпочла невесту из Хэсау – по крайней мере они бы одинаково любили горы, снег и Север, а когда что-то любишь так сильно и страстно – это объединяет.
Тетя была несчастной. Тетя слушалась и… танцевала. Иногда танцевала в зимнем саду, надев кади, которое ей запретили носить. Одна. Только когда уезжал дядя она позволяла себе быть собой – южным хрупким цветком, птичкой, которую заперли в холодной клетке.
«Сестра?» – ещё раз неуверенно выплела мистрис Лидс.
И я повторила один из немногих жестов, который помнила из прошлой жизни – слишком недолго я была в гареме, слишком малому успела научиться: «Помощь».
Мне нужна помощь, сестра.
* * *
Комнаты мистрис Лидс были лучшими в доме – муж явно любил и баловал её, арочные окна выходили на прохладную теневую сторону, где шумел небольшой садик, разбитый прямо перед домом – небольшая иллюзия оазиса среди каменной пустыни, которую южане называют Хали-бадом.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!