Вопросительные знаки в "Царском деле" - Юрий Жук

Вспоминая об этих днях годы спустя, П. Л. Войков с грустью вспоминал о них как об эпохе «дававшей простор энергии, решительности, инициативе»…

Во время «яковлевской эпопеи», закончившейся перевозкой Царской Семьи в Екатеринбург, П. Л. Войков входит в состав «чрезвычайной тройки» (Ф. И. Голощёкин, Б. В. Дидковский и П. Л. Войков). А затем, в числе всё тех же лиц, назначается в «Комиссию из трёх лиц для организации наблюдения и охраны бывшего царя Романова и его семьи».

О том, что П. Л. Войков нёс дежурство в Доме Особого Назначения в качестве члена этой комиссии, история, как говорится, умалчивает, так как никаких упоминаний на этот счёт не сохранилось. Но то, что он неоднократно бывал в этом доме – не подлежит сомнению, свидетельством чему являются документы, ныне хранящиеся в ГАРФ. А именно: подписанные А. Г. Белобородовым удостоверение от 6 мая 1918 года, выданное П. Л. Войкову в том, что он является членом вышеупомянутой комиссии, и пропуск, датированный этим же числом, на право входа «в дом Ипатова (так в документе!) по Вознесенской улице (проспекту. – Ю. Ж.), где помещается бывший царь Н. Романов и часть его семьи»[129].

11 мая 1918 года Товарищ Председателя Президиума Исполкома Екатеринбургского Городского Совета Р. Ф. Загвозкин, отвечавший за питание и бытовые условия арестованных, написал на имя П. Л. Войкова отношение за № 2157[130], в котором просил выдать продовольственные карточки на семь человек «жильцов дома Ипатьева», которые тот «милостиво» разрешил оформить…

Следует также отметить, что П. Л. Войков был одним из самых посвящённых лиц в деле замышлявшегося властями преступления против Царственных Мучеников. Так, к примеру, он лично принимал живейшее участие в затеянной чекистами провокации, ставящей конечной целью спровоцировать Царскую Семью на побег. Для чего от имени некоего «Офицера» в присутствии А. Г. Белобородова чекист И. И. Родзинский под диктовку П. Л. Войкова писал письма на французском языке, которые затем через внедрённого в состав внутренней охраны чекиста передавались по назначению.

О выступлении П. Л. Войкова на расширенном заседании Президиума Исполкома Уральского Облсовета уже говорилось в предыдущей главе, рассказывающей о подготовке к убийству Царской Семьи, поэтому пересказывать его ещё раз не имеет смысла.

До сего дня существует также версия и о том, что П. Л. Войков не только принимал личное участие в расстреле Царской Семьи, но и присутствовал при уничтожении трупов, которое велось непосредственно под его руководством. И в качестве подтверждения своих слов показывал кольцо с красным, как кровь, рубином, которое, якобы, принадлежало кому-то из членов Царской Семьи. Но, как ни странно, эти сведения исходили только лишь от самого П. Л. Войкова и ни от кого более. Рассказаны же они были Петром Лазаревичем (в то время Полпреда СССР в Польше) под Новый 1925 год своему ближайшему помощнику Г. З. Беседовскому. А тот, в свою очередь, под заголовком «Убийство Царской Семьи (Рассказ Войкова)» описал их впоследствии в своей книге «На путях к Термидору» (1931).

Из всего этого «рассказа Войкова» (фрагмент которого также был приведён в предыдущей главе) относительно верной остаётся та его часть, в которой повествуется о прениях, возникших по вопросу: как следует уничтожить Царскую Семью? И не более. Но из этого, отнюдь, не следует, что П. Л. Войков и вовсе не имел к этому преступлению дальнейшего касательства. Читатель, знакомый с книгой Н. А. Соколова «Убийство Царской Семьи», наверняка помнит, что одним из вещественных доказательств по этому делу послужили две записки П. Л. Войкова с требованием о выдаче японской серной кислоты, с помощью которой, поначалу, предполагалось уничтожить тела. И с помощью которой происходило обезличивание тел в месте их общего «погребения».

После падения столицы «Красного Урала» П. Л. Войков эвакуируется в Пермь. Теперь его главная работа состоит в формировании и рассылке продотрядов, изымающих хлеб у крестьян, проживающих в близлежащих уездах этого бывшего губернского центра.

В декабре 1918 года Советское правительство, укрепляя государственный аппарат новыми кадрами, по рекомендации хорошо знавшего П. Л. Войкова Наркома финансов Р.С.Ф.С.Р. Н. Н. Крестинского, переводит его в Москву. Несколько месяцев он работает в аппарате возглавляемого им наркомата, выполняя отдельные поручения, а начиная с марта 1919 года, назначается на должность Зам. Председателя Правления Центросоюза.

26 октября 1920 года СНК Р.С.Ф.С.Р. назначает П. Л. Войкова членом Коллегии Наркомата Внешней Торговли Р.С.Ф.С.Р., в котором ему было поручено руководство нижеследующими управлениями: экспортным, транспортным, экспедиционным, таможенно-материальным и пограничной охраны. Находясь на этой должности, Пётр Войков стал одним из организаторов продажи за рубеж многих сокровищ Оружейной палаты и Алмазного фонда, в том числе и бесценной коллекции яиц К. Г. Фаберже.

В 1921 году П. Л. Войков неоднократно выступает на заседаниях Совнаркома, на которых председательствует В. И. Ленин, с сообщениями по различным вопросам внешней торговли.

17 августа 1921 года Совет Труда и Обороны Р.С.Ф.С.Р. под председательством всё того же В. И. Ленина рассматривает проект о вновь создаваемой организации «Северолес». В подготовке этого проекта участвует и П. Л. Войков, после чего Президиум ВСНХ СССР на своём заседании утвердил его членом Правления «Северолес», как представителя Народного Комиссариата Внешней Торговли СССР. (К тому времени П. Л. Войков, уличённый в систематическом разворовывании особо ценных мехов, которые он дарил своим многочисленным любовницам, получил строгий выговор по партийной линии и был снят с должности члена коллегии этого наркомата.)

18 марта 1921 года между Р.С.Ф.С.Р. и УССР, с одной стороны, и Польшей, с другой, был подписан Рижский мирный договор, юридически завершивший развязанную большевиками советско-польскую войну. Но проведение в жизнь основных положений этого договора затягивалось.

В октябре 1921 года Народный Комиссар Иностранных Дел Г. В. Чичерин сообщил П. Л. Войкову о назначении его главой делегации Р.С.Ф.С.Р. и Украины на Смешанных советско-польских реэвакуационной и специальной комиссиях. Главная же работа этого новоявленного органа заключалась в продолжении эвакуации государственного, общественного и частного имущества из губерний бывшего Царства Польского, начатого ещё в конце 1914 года и прерванного весной 1915, когда положение на фронте сильно осложнилось. То есть, Советское правительство, не признавая никаких обязательств бывшей Российской Империи, вдруг решило самым беспардонным образом претендовать на, якобы, принадлежащее ему имущество. (Впрочем, этому не приходится удивляться, так как во всех учебных пособиях постсоветского времени Золотой запас Российской Империи цинично называется Золотым запасом Р.С.Ф.С.Р.!)

8 октября 1921 года состоялось первое заседание этой Смешанной комиссии, к работе которой были привлечены известные учёные, инженеры, литераторы и художники, представляющие обе стороны. Но уже на втором, происходившем 2 ноября 1921 года, возглавлявший делегацию Р.С.Ф.С.Р. и Украины известный учёный О. Ю. Шмидт сообщил, что намерен целиком посвятить себя научной деятельности, и Советским правительством на его место был назначен П. Л. Войков. Надо сказать, что и на этом месте П. Л. Войков показал себя далеко не с лучшей стороны. Имея конечной целью установление с Польшей дипломатических отношений, он передаёт её правительству русские архивы, библиотеки, а также бессчётное количество прочих материальных ценностей и произведений искусства.