Крестовый поход - Робин Янг

Его сердце бешено колотилось.

— Это верно.

— Но почему же он написал свое послание так, что вы не можете его прочесть, мессир?

— Мой человек, который понимает язык Кайсана, сейчас отсутствует. А я не могу ждать. Об учености Эврара ходят легенды. Я полагаю, это послание сумеет прочесть только он. — Гийом встал, подошел к окну, долго молчал, наконец обернулся. — Уильям, за эти месяцы ты показал себя славным доблестным рыцарем. Соранцо нанял человека убить меня на пристани. Так бы и случилось, если бы не ты. И опять же, именно ты нашел моего врага и помог свершить над ним правосудие. Хотя и не так, как тебе желалось. Ты с честью исполнил миссию, с которой я отправил тебя в Аравию, умело командуя моими людьми. Все это время я размышлял, следует ли тебя привлечь к исполнению еще одной миссии, очень важной, задуманной два года назад. И теперь принял решение. — Великий магистр заговорил мягче: — Мы слабеем, Уильям, теряем силу. Мало-помалу, каждый день. Ссоримся, воюем между собой и не замечаем нависшей угрозы. Мамлюки пойдут на нас. Непременно. Сегодня, завтра или через пять лет. И когда это случится, их никто не остановит. На Западе лишь немногие готовы к новому Крестовому походу. Союзников у нас становится меньше. Но появилась надежда на изменение. Мы получили возможность. Единственную. — Гийом сжал кулаки. Его голос стал тверже. — И тогда люди на Западе тысячами вольются в войско для Крестового похода. Оно пересечет моря, чтобы прийти на помощь к нам, своим братьям, и удержать на этих землях христианство. Мы живем здесь слишком давно, чтобы просто взять и уйти. Значит, тогда такие герои, как твой отец, погибли зря. Мамлюки во главе с Бейбарсом стремятся изгнать нас с этих земель, — продолжил Гийом, распаляясь. — Но эти земли им не принадлежат. Они не имеют на них прав. Они все рождены далеко от Палестины. Мамлюки говорят, что мы захватили эти земли силой, но и они захватили силой все, чем сейчас владеют. Святая земля наша. За нее столько пролито крови и потеряно жизней. Мы не можем допустить, чтобы наши жертвы были напрасны. Не можем. — Гийом заходил по солару. — Теперь о деле. После битвы при Хаттине сарацины похитили одну из наших святейших реликвий, часть Истинного Креста, на котором был распят Христос. Весь христианский мир скорбел по этой утрате почти сто лет. Представь ликование, с каким примут весть о том, что мы захватили подобную святыню у них?

— Какую святыню? — спросил Уилл через силу.

— Черный камень из Мекки, — ответил Гийом. — Самая главная их реликвия. Это будет наше возмездие. Оно сплотит Запад, я в этом уверен. Появится надежда завершить начатое два века назад. Я уже заручился поддержкой короля Эдуарда и Карла Анжуйского. И даже отправил послание монголам. Так что грядут перемены.

— Но мамлюки нас уничтожат.

— Нет, — твердо возразил Гийом. — Пока Бейбарс в ярости примется готовить войско для похода, мы успеем собрать свое. И встретим его достойно, но для этого нам нужен камень. Уильям, если мы сейчас будем сидеть сложа руки, то сарацины нас отсюда вытеснят, тихо и незаметно. Похищение Черного камня — единственный способ убедить Запад, что еще есть надежда, что с Божьей помощью возможно отобрать у врага то, что он отнял у нас. — Гийом сел за стол. Его глаза сияли. — Уильям, ты должен сослужить мне службу. Вначале передай свиток Эврару, чтобы он перевел послание. И пусть все хранит в тайне, проследи за этим. Это, конечно, риск, но у меня нет выбора.

— Мессир, вы действуете один, или у вас есть союзники?

— Да, есть. Я расскажу тебе больше, когда Эврар прочтет послание. За камнем весной пойдет небольшой отряд рыцарей. И я хочу, чтобы его возглавил ты.

— Вы бы слышали его рассуждения! — воскликнул Уилл. — Он убежден, что исполняет Божью волю. Наша Святая земля. Де Боже даже не помышляет о мире!

— А ты? — мягко спросил Эврар. — Ты помышлял о мире до того, как тебе показали другой путь? До того, как тебя приняли в «Анима Темпли»? Да что там, — вскинул Эврар сухие руки, — даже после того, как я тебя, кажется, убедил, что люди разной веры могут мирно жить рядом друг с другом, ты попытался убить султана. Разве тогда ты думал о мире?

Уилл с трудом сглотнул. Ему вдруг захотелось поведать капеллану, что он узнал от Калавуна в Каире. Но момент был упущен, Эврар снова заговорил:

— Не будь к нему суров, Уильям. Прийти к пониманию не просто. Тебе следует осознать, что де Боже, как и многие другие, воспитан в убеждении, что он лучше любого мусульманина, иудея и вообще любого, кто не следует христианским законам. Так учили его отец, священники, наставники, друзья. Стоит ли удивляться, что он в это верит? Вспомни мои слова, я тебе их часто повторял: изменения в человеке происходят медленно, на это требуются годы. Кто-то сегодня прочтет наш трактат и задумается, а потом осознает, что все мы Божьи дети, каким бы именем мы Его ни называли. Укрепившись в этом знании, он расскажет о нем своим сыновьям и дочерям, и когда они вырастут, в их сердцах будет меньше ненависти. Запомни, Уильям, «Анима Темпли» — это лекарь. Он призван избавлять людей от яда, но это следует делать медленно и осторожно, иначе есть риск, что пациент погибнет. Если бы твой отец не был таким, каким он стал, то и ты бы сейчас думал по-другому. И полностью соглашался бы со всем, что говорил тебе де Боже.

— Я не понимаю, — произнес Уилл, садясь на скамью у окна, напротив капеллана. — У де Боже есть писцы-арабы, и я знаю, он относится к ним так же, как к писцам-христианам. А после ареста Склаво он позаботился о рабах, сражавшихся на арене.

— Ты прав. После того как де Боже прибыл в Акру, его даже стали осуждать за терпимость к мусульманам. Он не монстр и не глупец. Просто для него большую важность имеет земля. Святая земля, как он ее называет. Де Боже мечтает вернуть Иерусалим, Уильям. И он не одинок. Об этом мечтают многие. Де Боже уверен, что этот город принадлежит христианам по праву. Он не видит, что Иерусалим — священный для всех людей Книги. Ветхого и Нового Завета и Корана. Для иудеев это место, где Бог приказал Аврааму принести в жертву Исаака и где Соломон воздвиг Храм, где находился Ковчег завета, содержавший законы, данные Моисею на горе Синай. Для христиан это место, где Иисус жил, был распят, а затем воскрес. Для мусульман это место, откуда Мухаммед вознесся к небесам. — Эврар печально вздохнул. — Эта земля святая для всех нас. Но мы почему-то не способны наслаждаться этой общностью, а затыкаем уши, закрываем глаза и, как противные дети, топаем ногами и кричим: это наше, и только наше.

— Но де Боже дал нам прекрасную возможность. — Уилл вновь показал на свиток. — Вам только нужно сказать ему, что вы не способны прочесть свиток.

Эврар покачал головой:

— Нет, мы поступим по-другому. — Он властно посмотрел на Уилла. — Ты передашь де Боже мой перевод и исполнишь его приказ.

— Зачем? — удивился Уилл.

— А что, по-твоему, произойдет, если я не сумею это прочесть? — спросил Эврар, поднимая на Уилла глаза. — В любое время может появиться их связной, которому было адресовано это послание. А если не появится, то свиток переведет кто-нибудь другой. Разве я единственный, кто может это сделать?