Трепет - Сергей Малицкий

– Мы очень спешим! – отчеканила Бибера и взлетела в седло так, словно пружины были спрятаны у нее в сапогах. – Быстро за мной! Не отставайте!

Она и в самом деле послала лошадь в галоп едва ли не с места. Игнису с Процеллой пришлось последовать ее примеру, но еще более удивительным было то, что и на воротах им не пришлось останавливаться, всадница придержала лошадь, крикнула что-то мастеру стражи, тот рыкнул на охранников, и троица вылетела на простор заснеженного Шеннаара так, словно за ними гнались. Только через три лиги, на перекрестке, на котором тракт разбегался в стороны Ардууса, Кирума, Аббуту и Тимора, вблизи сторожевой башни Бибера придержала лошадь.

– Да, – крикнул Игнис. – Хотелось бы объясниться. Где твои братцы Зелус и Церритус? И почему ты избавляешь нас от них в одиночестве? Где Аша? Боится холода?

– Аша не боится ничего, – ответила Бибера, с интересом вглядываясь в лицо Игниса. – Но и ей, и Церритусу, и даже Зелусу сейчас не до вас. Они помчались в Алку. Герцог Хоспес отражает попытку захватить крепость.

– Война началась? – напрягся Игнис.

– Кажется, пока нет, – ответила Бибера. – Или началась, но не разгорелась. До нас дошли известия, что два месяца назад двадцать тысяч воинов Даккиты вырвались из Абуллу. Вырвались с боем, вместе с семьями. Общим числом – в пятьдесят тысяч человек. Мы ждали их прихода. И вот у стен Алки появился отряд. Неделю назад. Все совпадало, кроме одного – их было не пятьдесят тысяч, а тысяч пять. И семей с ними не было. Они передали, что обоз скоро догонит передовой отряд. Герцог Хоспес приказал им ставить шатры и ждать остальных под стеной. Но их терпения хватило на неделю. Судя по известиям, сегодня с утра они попытались проникнуть в крепость и захватить ее. К счастью, у Импиуса Хоспеса не слишком большой, но крепкий гарнизон. Штурм отбит, но часть воинов могла проникнуть в Алку. Тигнум отправил на восток двадцать тысяч воинов. Так что о Зелусе и Церритусе пока можно забыть. Да и об Аше я бы тоже не советовала вспоминать, она способна защищать кого-то, только защищая его как собственную добычу.

– Но ты с ней объединилась? – сдвинул брови Игнис.

– Совпала на миг, – улыбнулась Бибера. – Пусть повоюет.

– И куда же тогда делись пятьдесят тысяч даккитцев? – спросил Игнис.

– Сухота большая, – пожала плечами Бибера. – В ней могут затеряться без следа и пятьсот тысяч… трупов.

– Тогда почему мы гнали лошадей? – оглянулся на гряду гор, среди которых все еще были видны башни Бэдгалдингира, Игнис. – И почему ты с нами, если твоя сестра и твои братья отправились в Алку?

– Я с вами, потому что хочу этого, – снова пожала плечами Бибера и как будто спрятала усмешку в уголках рта. – Или еще почему-нибудь. А лошадей мы гнали и будем гнать, потому что в крепость по пути в Тимор въехал Русатос с полсотней всадников. И я ничего не понимаю в тайной службе Ардууса, если он не отправит за нами половину из них. Так что… Куда будем править лошадей? На юг? До Утиса или Фиденты? Далеко, да и ардуусские дозоры могут встретиться. На север? В крепости Манус не отсидимся, там теперь дозоры короля Пуруса. И моему братцу Тутусу в Аббуту не до нас. В Тимор?

– Нет. – Игнис привстал в стременах, вгляделся в заснеженную равнину, щурясь от поднимающегося над горами холодного солнца. – Укроемся на краю Светлой Пустоши. У нас свежие лошади, у них уставшие. Не должны нагнать. Сколько тут? Сотня лиг?

– Все меняется, – улыбнулась Бибера и послала лошадь точно на запад, туда, где поднималась серая, отливающая багрянцем мгла.

– Держись рядом, – посмотрел Игнис на Процеллу, у которой даже от слов «Светлая Пустошь» зашлось сердце. – Если и суждено прорваться этому нарыву, то не сегодня.

…Троица остановилась на отдых, когда закончились остроги и деревеньки, изошел лес, и впереди открылась только выжженная равнина, заваленная заснеженной гнилью и вымороженным углем. Процелла тут же занялась лошадьми, но мысли о Светлой Пустоши ее не оставляли. Тем более что теперь, когда сумрак спускался над Шеннааром, запад явственно отдавал бордовыми сполохами.

– Еще лиг двадцать – тридцать до границы, – прикинул Игнис, устраивая в ложбинке костер. – Но лошадям надо отдохнуть, к тому же вечереет, а двигаться по этим буеракам можно только днем. Лошади могут переломать ноги в темноте. Так что придется держаться дозорных троп, но выйдем с первыми лучами солнца.

– А потом? – ловко устраивала над костром на трех схваченных бечевой корягах набитый снегом котелок Бибера. – Потом куда? Так насквозь до Эбаббара?

– Было бы неплохо, – задумался Игнис. – Точно бы отбили погоню. Но в Эбаббар мне не нужно. Пока не нужно. Пойдем по краю на юг. Может быть, до Кирума. А может быть, до Фиденты. Надеюсь, что удастся пристроить Процеллу к надежным людям, чтобы спрятать ее в Лаписе, но это уж как получится.

– Ты считаешь, что нам могут встретиться надежные люди? – усомнилась Бибера.

– Ну ты же встретилась? – усмехнулся Игнис.

– А может, это каприз? – подняла брови Бибера. – Может быть, я взбалмошная принцесса, которая умирает от скуки? Хорошо, не принцесса, а двоюродная сестра принцев, один из которых мерзкая дрянь, но это к слову. Скучно мне! А тут такое развлечение! Скачки! Ночевка в снегу! Светлая Пустошь! Погоня! Кстати, с чего ты решил, что Русатос не заставит идти за нами погоню и ночью?

– Я не решил, – успокоил спутницу Игнис. – Но насторожь на след бросил. Почувствуем, если что. Успеем сняться.

– И здесь магия, – вздохнула Бибера.

– Магия везде, – отметил Игнис. – А на краю Светлой Пустоши от нее не продохнуть. Я проходил ее насквозь шесть лет назад, я знаю. Но теперь даже я не рискнул бы вот так сунуться в ее середину. А ты будто и не взволнована!

– Побеспокойся лучше о своей сестре, – скривила губы Бибера. – Посмотри, на Процелле лица нет. Как пойдет она по краю Светлой Пустоши?

– У меня есть кое-что для нее, – нахмурился Игнис. – Это кое-что ее прикроет от злого колдовства. Я справлюсь. А ты?

– Я? – выпрямилась и оперлась руками в бока Бибера. – И я справлюсь. В магии, правда, я не очень. Но справлюсь. И легко.

– Амулеты? Татуировка? – предположил Игнис. – Сильный наговор? Хотя вряд ли. Сдует его через сотню шагов. Да и почувствовал бы я. Так и амулеты бы почувствовал. Отвечай, дочь Ванитаса и Сипарры, как сберегаться собираешься?

– Надо же, – замерла Бибера. – Ты знаешь имя моей матери…

– Вспомнил, когда услышал о тебе, – присел у разгорающегося костра Игнис. – Голову не забивал, но и теперь могу вспомнить все атерские и араманские роды. Уж во всяком случае на шесть лет назад. Хотя уж переженились все, детей нарожали…

– Ты знаешь имя моей матери… – повторила Бибера.

– И что? – нахмурился Игнис. – Я, конечно, не видел ее, но память у меня неплохая. Сипарра. Вот рода ее не знаю. Но знаю точно, что она каламка и младше твоего отца на двадцать семь лет. Ей только сорок три?