В поисках хороших парней - Белинда Джонс

– Он сексуален!

Сексуален?.. Ну, да, только вот моя мама из Уэльса, и она никогда в жизни не употребляла таких словечек! Надо же! Это серьезно!

– И когда ты собираешься позвонить ему? – требовательным тоном спросила она.

– Не знаю. Я еще не готова к разговору, – призналась я, все еще вне себя от радости.

– Позвони прямо сейчас, – посоветовала мама.

Я так и сделала, и в итоге мы с ним проболтали целый час, разговаривая с таким энтузиазмом, с каким обычно это делаешь, когда очень надеешься, что этот человек и есть твой Единственный и стоит всех потраченных тобой усилий. Нам было интересно узнать друг о друге как можно больше. Это так отличалось от разговоров с Полом, когда мы по кругу повторяли одно и то же. Трою было так много чего рассказать, и он выражал свои мысли правильно построенными, продуманными и содержательными фразами. Я была потрясена, учитывая, что сама страдаю косноязычием. Большинство людей обычно теряют нить разговора, когда я что-то рассказываю, но у Троя таких проблем не возникло, и это такое счастье, когда не надо по несколько раз объяснять одно и то же или возвращаться к предыдущему. Мне и впрямь показалось, что я влюбилась. А еще мне показалось, что он хотел узнать меня получше, задавая вопросы типа: «А у тебя хорошие отношения с отцом и матерью?», «Что ты считаешь своим самым большим достижением в жизни?», «Ты когда-нибудь любила?» Я была польщена. Он даже поговорил со мной о политике. Я не привыкла к такому. Обычно с моими малолетними ухажерами я сама выстраивала беседы, выискивая темы для разговора. Но Трой оказался на редкость интересным собеседником, и должна признаться, что его мнение было куда более обоснованным. Прямо как у Дона! Внезапно я почувствовала новый прилив радости – может, я наконец-то нашла замену Дону?!

Пока мы «изучали» резюме друг друга, я узнала много нового и интересного о Трое. Он служил в морском флоте девять лет, затем занимался серфингом и бездельничал в Сан-Диего, а потом в краткий период актерства снялся в «Пороках Майами» в одном эпизоде вместе с Филом Коллинзом. Я сказала ему, что с его бархатным баритоном, как у Барри Уайта, он должен был бы озвучивать фильмы. Затем мы переключились на темы секса, и тут он заявил, что «не может заниматься этим механически, если не любит человека».

– Но ты же был мальчиком по вызову? – Я не могла не припомнить ему этого факта.

– Это было еще в восьмидесятых, тогда я употреблял наркотики – единственный способ заставить себя заниматься этим, – сказал он, и мне послышались угрызения совести в его голосе.

Меня просто завораживало его «порочное» прошлое. Признаюсь честно, мне казалось очень привлекательным то, что Трой настолько сложный и временами абсолютно противоречивый человек. Может, когда-нибудь я выпытаю побольше его тайн. Но сейчас я решила ограничиться вопросом, встречается ли он с кем-нибудь в данный момент.

– В общем-то нет, – ответил он без обычного энтузиазма в голосе. – За последнее время я несколько раз встречался с разными, но ни с кем, кто заставил бы мою обезьянку взлететь.

Я рассмеялась и поддразнила его:

– Ага, значит, тебе нравится все, что летает, так, Трой?

– Да, Белинда, это так.

Мое сердце забилось сильнее, когда я услышала свое имя, произнесенное таким тоном. А когда он произнес: «Знаешь, встреча с тобой была самым лучшим мгновением в моей поездке», я поняла, что это начало чего-то больше го. Ситуация разительно отличалась от моего бездумного увлечения Полом. С ним я попалась в ловушку: ослепленная любовью, не замечала никаких нюансов. С Троем все было по-другому: мне казалось, что с ним у нас намного больше общего и что здесь намного больше возможностей для развития, так как в основе лежат более прочные, дружеские отношения. Мне нравились его откровенность и прямолинейность, и я очень ценила то, что он не старался угодить мне и говорить только то, что я хотела бы услышать. И все же его неблагополучное прошлое меня немного настораживало. Нельзя допустить, чтобы мной играли. Я должна быть осмотрительной.

– Мне пора, извини, – сказала я ему, заметив в окно, что Кэрри еле плетется домой после дневной конной прогулки (она все-таки выдержала целый день в седле).

– Жаль, – в его голосе слышалось разочарование.

– Ну что делать, надо, – вздохнула я, хотя на самом деле не очень-то хотела заканчивать разговор. – Я была очень-очень рада поговорить с тобой, – сказала я совершенно искренне.

– А я – в сто раз больше, – улыбнулся он мне в трубку. – Позвоню тебе на днях.

– Хорошо, тогда пока.

Повесив трубку, я еще какое-то время пребывала в задумчивости. Мне было настолько интересно слушать Троя, что я забыла обо всяких скрытых смыслах, а когда мы прощались, не чувствовала себя ни зависимой, ни неуверенной в том, что будет дальше. Мы заранее договорились, что созвонимся позже. Он сказал, что относится к тому типу людей, которые любят все обдумать, и, возможно, это как раз тот человек, который и нужен такой нетерпеливой, импульсивной и скорой на решения девушке, как я. Еще меня поразило то, что он сказал о своем одиночестве, о том, что ему не хватает того человека, с которым можно вместе пройти по жизни. Еще несколько недель назад я чувствовала ту же самую страстную тоску по Единственному. Но, очевидно, во мне что-то произошло, что-то изменилось, и излюбленное «бедная я, несчастная, у меня нет бойфренда!» перестало быть моим жизненным кредо. Естественно, мои желания остались при мне, но они больше не руководили всей моей жизнью. И тут я нашла еще одну причину, по которой мне необходимо продолжать общаться с Троем. Неожиданно для себя я поняла, что разговаривала с ним не потому, что мне хотелось заполнить пустоту, а потому, что он мне нравился. Сказав это, я не имею в виду, что собираюсь цепляться за него руками и ногами, лишая всех остальных мужчин Америки малейшего шанса. Я никуда не спешу. Я положу мои чувства к нему на самую верхнюю полку. И он может быть той самой полкой…

Ужин стал еще одним триумфом кулинарного искусства (утка по-московски, тушенная на сковороде с картофельным пюре и грибами, бокал сухого белого вина, за этим последовал десерт, состоящий из крем-брюле, посыпанного песочным печеньем с тонкой прослойкой из сливок!). За ужином мы вели умные разговоры с нашими соседями по столу, вроде тех, что были у меня с Доном и Троем. Обожаю, когда могу предугадать, о чем пойдет разговор.

Мы с Кэрри покидали столовую последними – засиделись за травяным чаем, болтая с женщиной из Нью-Йорка. И когда мы вышли на улицу полюбоваться закатом, я остановилась на секунду, чтобы умилиться открывшимся передо мной сценам. Пруд был окружен маленькими девочками, которые учились закидывать удочки, а их папаши, только что с жаром спорившие о преимуществах Гарварда, теперь самозабвенно играли со своими милыми, кричащими во все горло детьми, а чуть дальше, около костра, тонкие пальчики нанизывали посыпанные розовой пудрой подушечки на концы длинных гладких палочек.

Чудесная картинка! На меня нахлынули воспоминания детства, связанные с моим первым опытом приготовления домашнего зефира. Мне было лет 9 или 10, и я впервые про водила выходные вдали от дома, гостила у подруги Кэролайн. В воскресенье днем ее родители (американцы) развели для нас костер на заднем дворе и разрешили нам поиграть рядом, при этом предупредив об опасностях. Мы развлекались, как могли, и опалили себе все брови. У Кэролайн зефир загорелся, и, пытаясь затушить его и размахивая палкой, она случайно опрокинула тлеющую массу прямо на мои коричневые вельветовые брюки, которые тут же загорелись. Когда мама пришла за мной, первое, что я сказала: «Они меня подожгли!» Больше к Кэролайн меня не водили.