Прибежище - Крис Юэн

– Все это и без того в последнее время слишком осложнилось.

– Так что вы собираетесь предпринять? Притворитесь, будто ничего не было и сейчас тоже ничего не происходит?

– У меня есть на то причины.

– Расскажите о них Тир.

Я уж думал, что Шиммин сейчас мне врежет. Вид у него был такой, словно он именно об этом подумал. Плечи приподнялись. Правую руку инспектор сжал в кулак, но в последний момент остановился. В его глазах возникло выражение полного краха и разочарования. Он поднял взгляд к потолку, как будто что-то там искал. Силы, чтобы терпеть и прощать, а может, что-то еще, подкрепляющее силу воли. Потом инспектор помотал головой, словно то, что он искал, так и не нашлось.

– Мне надо поговорить с Ребеккой Льюис, – проговорил он наконец.

Я не стал ему напоминать, что она пыталась с ним поговорить еще несколько дней назад, а он выгнал ее из полицейского участка. Я просто сказал:

– Я не знаю, где она сейчас.

– Вы разве не договаривались встретиться?

– Мы не строили на сегодня никаких планов.

Я встал со стула и пошел в спальню забрать свой телефон. Когда я вернулся в кухню, Шиммин уже достал блокнот и держал ручку наготове.

Я набрал номер Ребекки и стал слушать ответные гудки. Телефон продолжал гудеть. Я поднял брови и удивленно посмотрел на Шиммина. Он дал мне знак: пусть еще погудит. Я держал мобильник возле уха, пока гудки не прекратились и их не сменил ровный гул.

– Не отвечает, – пожал я плечами.

– Попробуй еще раз.

Я попробовал. Послушал гудки. Послушал ровный гул. С тем же результатом.

– Так, ладно, – сказал Шиммин. – Дай мне ее номер.

Я вызвал на экран номер Льюис. Передал инспектору телефон. Он занес номер в блокнот. Потом повернулся и достал свою визитную карточку. Лицевая сторона белая. Синий шрифт. Герб Полицейского управления острова Мэн. Телефоны Шиммина. Он положил карточку поверх аппарата и подвинул все это ко мне.

– Позвони, если она объявится.

– Хорошо.

– Сразу, как только она объявится. – Инспектор глянул на часы. – Мне пора ехать. – Потом он вроде как заколебался, словно раздумывал, не взять ли ему меня с собой. – Я попытаюсь исключить твою фамилию из расследования. По крайней мере, для начала. Не знаю, как все дальше обернется. Не могу сказать, сколько все это может продлиться. Но я намерен заняться делом вплотную.

– С чего бы это?

– А с того, – ответил Шиммин, – что на твое семейство и так слишком много всего в последнее время навалилось. И еще потому, парень, что я вовсе не такое чудовище, каким ты меня считаешь.

Он протянул мне руку. Ладонь была теплая и мягкая. Я смотрел инспектору вслед, пока он спускался по лестнице. Смотрел, как он выходит наружу. И все это время задавался вопросом, почему он ради меня готов поставить себя в опасное положение. И что он с этого может поиметь.

Лена лежала, свернувшись калачиком, на розовом одеяле в той же комнате со звукоизоляцией. В животе бурчало и булькало.

Пицца оказалась слишком жирной, размякшей и чуть теплой. Но девушка была страшно голодна и жадно на нее набросилась. И теперь кишки бунтовали и сжимались. Донимала отрыжка. Может, это даже хорошо, что тут звукоизоляция.

Лена прикинула, что сидит в комнате уже больше шести часов. Снаружи проникал свет, но было затруднительно точно определить, сколько времени светило солнце, потому что окно затягивала матовая пленка. Когда охранник велел девушке вернуться обратно в комнату, по радио как раз сообщили, что сейчас два часа ночи. По виду мужчины было заметно, что он хочет спать. Прежде чем предаться сну, пленницу требовалось запереть.

Девушка попыталась поговорить с охранником, пока они ели пиццу. Да, она оделась, как он ей велел, разложила второй шезлонг и уселась напротив. Охранник пододвинул ближе к ней коробку с сильно перченной пиццей с колбасой, прямо по полу. Но Лена была вегетарианкой, поэтому извлекла ломтики острой колбасы из томатного соуса с сыром и отложила их кучкой в крышку от коробки.

– И долго вы собираетесь меня здесь держать? – спросила она.

Мужчина не ответил. Он вел себя так, словно не слышал вопроса.

– Когда вы передадите меня полиции? Когда меня арестуют?

Охранник ничего не сказал. Лишь молча жевал пиццу. И на его лице было совершенно пустое выражение.

– Вы позвонили моему отцу?

Тишина.

– Почему они меня вам передали? Они же собирались сдать меня полиции, но почему-то перерешили. Вы на них работаете? Или на кого-то другого?

В конце концов мужчина все же посмотрел на нее. Наклонился к радио. Поднял перемазанный маслом и соусом палец и приложил к губам.

«Береги силы, – кажется, говорил его взгляд. – Не возникай. Просто ешь и помалкивай».

Вот Лена и ела пиццу. А потом запила ее лимонадом из маленькой бутылки, откинулась назад и стала слушать оркестровую музыку. Позже начался двухчасовой выпуск новостей. Тот же самый, что Лена слышала час назад. Мужчина вытянулся в своем шезлонге и зевнул, потом велел ей встать, а потом запер ее в звуконепроницаемой комнате.

Девушка так больше и не заснула. Ни на минутку. Ни на секунду. Она все еще не слишком хорошо себя чувствовала, ее мутило, но она все равно хотела как следует обдумать ситуацию. Ей просто необходимо как следует подумать. Значит, надо сосредоточиться. Сосредоточиться и проанализировать положение, в котором она оказалась, и найти у противника слабые места. Должны же у него быть какие-то уязвимости. Раньше Лене всегда это удавалось. А сейчас у нее есть все мотивации, какие только можно придумать, чтобы поработать головой.

Несколько часов спустя она все еще продолжала обдумывать сложившиеся обстоятельства, когда услышала тупой стук открываемого замка. Дверь распахнулась, и в дверях появился еще один мужчина, другой. Но Лена его уже видела прежде. Это был водитель машины, которая приехала, чтобы забрать ее из той лачуги на берегу.

Новый не слишком отличался от первого, того, что угощал пленницу пиццей. Приличная стрижка. Простое лицо, такие легко забываются. Рубашка в коричневую с белым клетку, заправленная в наглаженные штаны из плащовки.

– Перерыв на помывку, – сообщил он. – И не вздумай опять являться голой. Я видал девок и получше, можешь мне поверить.

Проглотив пару таблеток, я отправился в ванную и натянул на себя спортивную одежду – серые тренировочные штаны, белые носки и белые спортивные туфли. Обычно я надевал еще и старую майку с коротким рукавом, но сейчас мне мешало раненое плечо. Я решил сперва просунуть голову в перевязь, а потом засунуть здоровую руку в рукав толстовки с капюшоном, оставив поврежденную руку под кофтой, так что левый рукав свободно повис сбоку.