Демон искушения - Галина Владимировна Романова

Коля Семенов смотрел на нее с милицейским равнодушием, не забывая заносить показания в протокол. Невзорова он поначалу будто бы и вовсе не замечал. Потом опомнился, чуть привстал и отрапортовал:

— Вот, товарищ майор, гражданка как раз по нашему общему делу. Думаю, вам надо с ней отдельно поговорить. Сейчас я все запротоколирую, а потом уже вы с ней побеседуете.

— Хорошо, — буркнул Невзоров тоном, указывающим на то, что все же он начальник. — Закончите с допросом, проводите…

— Подозреваемую, — подсказал с шакальей улыбкой Семенов, после чего Вика вновь принялась рыдать.

— Да, подозреваемую потом проводите ко мне. Я сейчас тоже приступаю к допросу еще одного небезызвестного нам лица.

Семенов моментально все понял, кого и о чем его друг и коллега собирается допрашивать. Улыбнулся скупо, вернул свое тело на стул и проговорил с удовольствием:

— Итак, Виктория, на чем мы с вами остановились?..

Миронкина уже минут пять как отправилась домой.

Перед этим Невзоров с очень суровым видом потребовал, чтобы она никуда не уезжала из города и готова была по первому его требованию явиться именно сюда, именно в его кабинет. Суровость ему давалась нелегко. Морщил лоб, прятал взгляд, хмурил брови без особой на то нужды, листал то и дело протокол, перечитывая ее показания. Пусть знает, что ее неофициальное к нему обращение теперь уже не имеет никакого значения. Теперь уже все очень серьезно, на бумаге, и откреститься ей теперь уже ни от чего будет нельзя.

— Ни от единого слова, — пригвоздил напоследок Невзоров, отворачиваясь к окну.

— Я поняла, — кивнула Юля, встала со стула, отряхнула зачем-то юбку, будто грязь какая могла к ней прилипнуть в его кабинете, и направилась к двери. — Спасибо вам.

— За что?

Невзоров мысленно чертыхнулся.

Вот мучение! Он с ней как с преступницей потенциальной разговаривает, а она его благодарит! Что ты будешь с ней делать! И лицо несчастное такое, будто приговор ей уже подписан. Да если сейчас найдется подтверждение ее показаниям в протоколе допроса Виктории, то ей и бояться особенно нечего. Мучают его сомнения насчет смерти Степана в доме на набережной, конечно, не без этого. Еще не дает покоя смерть Вострикова, но в остальном…

В остальном она могла ему не соврать! И про отдых свой на море, и про опознание, когда в растерзанном разлагающемся теле опознала своего мужа. Могла ведь она говорить правду?!

— За все вам спасибо, Олег. За то, что не бросили меня в трудную минуту. За то… — Юля обернулась на него, улыбнулась. — Что и верить мне боитесь, а все равно стараетесь. Спасибо. И поверьте… Я не убивала никого!

И ушла. А он остался с думами своими и печалями. И разошелся бы так, что хоть за водкой беги и заливай все свои печали и терзания, не явись к нему Коля Семенов.

Тот даже не явился, а впорхнул в кабинет, если такое вообще возможно при его почти двухметровом росте, широченных плечах и накачанных ножищах. Швырнул папку Невзорову на стол, уперся кулаками в край столешницы и интригующе так спрашивает:

— Как, думаешь, фамилия у нашей Виктории, майор?

— Никак не думаю. — Олег потянул к себе папку.

— А ты пофантазируй, Олег, пофантазируй! — Коля прижал уголок папки кулаком, сместив его с края стола. — Мне очень интересно, насколько ты мог в этом деле продвинуться?

— Да пошел ты, Коля! — Невзоров выдернул папку, открыл ее, прочитал первую строчку и не хотел, да воскликнул: — Нет, ну ничего себе!

— Вот-вот, и я о том же! Вострикова Виктория, как тебе? Родная сестренка нашего адвоката…

— Ныне покойного, — перебил его Невзоров.

— Как — покойного?! Откуда знаешь? — Семенов аж попятился от стола, уронив свое громоздкое тело на стул возле окна.

— Оттуда, что сам его обнаружил мертвым на съемной квартире в доме напротив городской мэрии. Лежит себе, голубчик, с пробитым виском. Портфель в руке. Ноги разбросаны, будто бежал, бежал, споткнулся и… Братец, стало быть, с сестренкой… Ну-ну… Итак, что нам тут успела поведать Виктория Вострикова, брат? Давай-ка почитаем.

Его даже холодный пот пробил, пока он вчитывался в корявый почерк своего друга и коллеги.

Да! Все было именно так, как рассказывала Миронкина. Она, конечно, не знала всех преступных замыслов своего покойного мужа. Точнее, ни об одном преступном замысле его не знала. Но картина его смерти на курорте, а потом внезапного воскрешения в доме на набережной выглядела именно так, как она и повествовала.

Степан Миронкин очень сильно увлекся молоденькой девчонкой, приехавшей в их город из крохотного поселка на море, где на десять смазливых девчонок приходилось по паре посредственных мужчин. Увлекся настолько, что оказался готов на многое. Даже на преступление.

Это, правда, было ее видение и ее утверждение, а как там на самом деле обстояло, кто теперь знает.

Работать, с ее опять же слов, было негде. Поселок жил от сезона до сезона, все остальное время погружаясь в ленивую дремоту ожидания наплыва отдыхающих. В гробу она видала такую жизнь: сидеть и ждать в буквальном смысле слова у моря погоды. Кого бы она себе там нашла? Из постоянных жителей глазу остановиться было не на ком. А приезжающие отдыхать почти всегда волокли за собой своих баб: либо жен, либо любовниц. Вот и решила поискать счастья в другом месте.

Приехала в этот город. Устроилась продавцом в частном магазине дамского нижнего белья. Ошибку опять же совершила, как она считала. Надо было в магазин мужского белья устраиваться, либо мужской верхней одежды. А то тут снова одни бабы с утра до ночи перед глазами мелькают. Ушла бы, кабы не хорошая зарплата да ее умение впарить все что угодно доверчивым покупательницам. Хозяин это ценил, платил больше, чем остальным. И все просил ее потерпеть и не уходить.

И вот однажды ее терпение было вознаграждено. Их магазин посетил очень красивый импозантный блондин под руку с рыхлой теткой, которая все хотела примерить на себя кружевное боди, да так и не влезла ни в одно. Блондин сидел в момент безуспешных примерок в кресле в уголочке, перелистывал каталог женского белья и время от времени останавливал свой взгляд на хорошенькой продавщице. Покупку они так и не сделали, чем разозлили Вику, имеющую бонус с продаж, но по уходе блондин сунул ей за пазуху свою визитку и требовательно произнес:

— Позвони!

Она позвонила, они встретились. Один раз, другой, потом закрутилось. Он влюбился, она влюбилась. Ей захотелось определенности в отношениях, ему захотелось обеспеченной стабильности. А как это возможно, если у него жена? Нет, ну с женой он бы разошелся, тут проблем нет. И из бизнеса свою долю выдернул без проблем, положив деньги в банк под проценты на три месяца. Почему всего лишь на три? А потому что по истечении этого срока они должны были быть уже далеко отсюда. Очень далеко!

Но вот в чем была загвоздка: чем дальше им хотелось уехать, тем больше для этого требовалось денег. А где их взять?! Из бизнеса он вышел. Нового дела так и не завел, не до того было. На работу не устроился. Дурак он, что ли, когда планов по переезду громадье!