Экспансия - Алексей Леонидович Янов

моим ключником, дед и прадед Никона тоже состояли при моих предках ключниками да писарями.

В Смоленске Никон уже успел развернуться сразу в нескольких направлениях. Посредством проплаченных городских мальчишек и прочих личностей вроде боярских и купеческих слуг, заинтересовав их финансовой стимуляцией или же грубым силовым методом, он создал сеть осведомителей и шпионов. Кадровая основа ОВС, понятное дело, вербовалась из добровольцев, желающих работать на меня в первую очередь в силу своих идейных убеждений, внутренней мотивации. Теперь аналогичную работу ему предстоит проделать в самых крупных городах на присоединённых территориях.

Отдельно Никон начал сотрудничать с купцами и торговыми гостями, в силу профессии обладающими весьма ценными знаниями в тех или иных областях. Вот эти самые прикормленные купцы и помогли мне, посредством Никона, прояснить ситуацию, складывающуюся на юге.

Михаил Всеволодич, с недавних пор чернигово-галицкий князь, решил добить Романовичей в их волынском гнезде и двинуть на Владимир-Волынский галичан вместе с половцами.

И вот в условленное время Михаил выступил к волынской границе, ожидая подхода к себе половцев, но неожиданно для себя узнал об их предательстве. Половцев как-то смогли перекупить волынские князья. Степняки, по своему обыкновению, пограбили Галичскую землю и ушли к себе.

Запланированный Михаилом поход на Волынь, ещё толком не начавшись, был сорван. Галицкие войска были вынуждены немедленно возвращаться в свою столицу, к которой подошёл новый-старый киевский князь Владимир Рюрикович со своими преторианцами – торками и клобуками. Непростую для Михаила ситуацию смогли выправить лишь срочно вызванные им венгерские наёмники.

* * *

Ситуацию в соседних княжествах Верхнего Принеманья, в так называемой Чёрной Руси, а также в литовских землях ГВС объясняли присягнувшие минские бояре и купцы.

Боярин Власий Никитич с перевязанными в результате ранений стрелами правой рукой и левой ногой, болезненно морщась, тем не менее довольно живо и охотно рассказывал о политической ситуации, сложившейся в «закатных» землях:

– Миндовг, при поддержке своих родичей, возглавил объединившихся литовских кунигасов[1].

– И кто там у него в родне? – поинтересовался полковник Клоч.

– Помимо литовской родни затесались туда и Рюриковичи…

– С этого места, пожалуйста, поподробней! – выдал я неизвестный здесь перл.

– Жена Миндовга – дочь новогородского[2]князя Изяслава, от которой он имеет двух сыновей – Войшелка и Доманта. После смерти в том году Изяслава Новогородок выбрал своим князем Миндовга с условием присоединения к Новогородской земле его литовского владения и защиты от набегов других литовских князьков. Но Миндовг на этом не остановился, помимо литовских князей он с прошлого года подчинил себе ещё и гродненских, волковысских, слонимских русских князей.

– То есть вся Чёрная Русь оказалась под литвой? – уточнил воевода.

– И Чёрная Русь, и соседствующие с ней аукштайские и жмудские литовские племена – все оказались под властью кунигаса Миндовга. Он, чтобы захватить единоличную власть, уничтожил даже своих близкородственных князей – Живин-бунда, Довьята и Вилигайло. Разобравшись со «старшими» князьями, имеющими глубокие корни, он приблизил к себе «младших» князей: Бикшиса, Буниса, Лигейкиса, Лянгвениса, Парбуса, Гярдяниса – тех, кто в силу своего худого происхождения не может оспорить великокняжескую власть Миндовга.

– Своими руками тамошние русские бояре вырастили волка и теперь сами его боятся! – подметил присутствующий на совете полоцкий боярин-купец, во время прошедшего похода выполнявший функции проводника.

– Да! – подтвердил рассказчик. – В войске Миндовга не только язычники-литовцы, но и отряды русских бояр, вынужденных воевать за литовского язычника.

– Собрал литовец вокруг себя каждой твари по паре…

– Владимир Изяславич, но это ещё не все родственные Миндовгу Рюриковичи. Старший его брат Довспрунг имеет сыновей Товтивила и Эдивида. У Товтивила есть дочь, которую он хочет выдать замуж за Даниила Романовича.

Так… похоже, Романовичи собирают коалицию. Брат Даниила Василько намерен породниться с суздальскими князьями, а Даниил – с литовцами.

– Ну, допустим, сейчас Даниила из Галича выгнал черниговский князь Михаил Всеволодич, и братьям Романовичам явно будет не до нас, но всё же… – я неопределённо поиграл пальцами, – скользкая ситуация складывается…

Но в любом случае, для себя я твёрдо решил, что набирающих обороты и пошедших на взлёт литовцев надо останавливать, подрубая крылья, иначе в будущем они могут превратиться для Руси в вечную головную боль.

– Дальше на запад, на Миндовга, мы не пойдём! – решительно постановил я, предварительно выставив всех посторонних минских и полоцких бояр.

По горнице разнеслись разочарованные и удивлённые моим решением возгласы воевод.

– Почему, государь?

– Неужто язычникам отдадим русские земли?

– Миндовг ещё не видел наши панцирные полки – его от них как ветром сдует! А про пушки я вообще молчу! – буркнул крайне раздосадованный моим решением Бронислав.

– И я тоже про пушки молчу, полковник! – зло бросил ему я. – Потому как их у нас не будет!

– А куда же они денутся? – воевода непонимающе уставился на меня.

– Стрелять не смогут, пороха не осталось! Ввязываться в заварушку с литовцами без своего одного из главных козырей я не буду! К следующему лету мы многократно увеличим за счёт присоединённых княжеств и уделов численность пехотных полков – тогда и разобьём Миндовга в пух и прах!

Воеводы мигом приободрились, соглашаясь с моими доводами.

Да и природные условия совсем не способствовали продолжению кампании – начавшиеся осенние дожди заливали всё вокруг.

– В Минске я оставлю тебя, Рядка, вместе с твоим седьмым батальоном. Будешь здесь моим наместником, а также обучать ратному делу призывников.

– Слушаюсь, государь!

– Поэтому я здесь ещё пару недель пробуду, а ты давай, пройдись по окрестным весям и отбери рекрутов. К весне будущего года ты должен будешь сформировать и подготовить два минских пехотных полка. А к зиме того же года – ещё четыре полка на основе городов Минской области – друцкий, борисовский, логожский и изяславльский. С тобой останется помощник Малка Вертак, он примет под командование формирующийся тринадцатый минский полк. Ты как, Вертак, не против?

– Никак нет, государь! – Бывший мой дворянин, вскакивая с лавки, едва не вылетел от радости из штанов.

– Но смотри у меня, – я ему погрозил пальцем, остужая пыл, – не справишься с командованием – сниму с должности!

– Справлюсь, государь! – без тени сомнения в голосе ответил бывший меченоша.

Вместе с полковником Малком за этот год он прошёл хорошую практическую школу, единственное, возраст его меня слегка смущал. Ну да ладно, раз обещал сделать их полковниками, значит, придётся слово держать.

Люта и Вторижа, ещё двух своих бывших дворян, служивших при первом Смоленском полку у Бронислава, я уже успел сплавить. Лют должен будет возглавить восьмой Полоцкий полк, а Вториж – десятый полоцкий. Усташ, бывший адъютантом при Клоче, – двенадцатый витебский.

– В общем, действуй, комбат,