Льдинка - Александр Варго

– Сталактиты опять же, – подхватил Костя. – Может, она чем-то заболела, пока в этой пещере находилась?

– Тогда почему с нами все в порядке? – подал голос Тима, и Артур вдруг таинственно улыбнулся:

– А кто сказал, что все в порядке?

Лица Кости и Антона вытянулись.

– Ладно, я пошутил.

Сказав это, Артур вновь принял безжизненное выражение, будто все происходящее не касалось его никаким боком.

Из палатки вышла Злата.

– Дильс, я не понимаю, что с ней, но она набирает вес. Чуть ли не с каждым часом, – сказала она растерянно.

– И что ты предлагаешь? Прочистить ей желудок? – спросил Дильс. – Я понятия не имею, почему она толстеет.

– Мы все тепло одеты, и вы не замечаете изменений, – продолжала Злата. – Она… сейчас показала мне. У нее на талии появились жировые складки. Груди тоже стали больше. Если бы не лицо, я бы решила, что она беременна. Она… словно пухнет.

– Я вообще не вижу никаких проблем, – осклабился Тух-Тух. – Мне нравятся пухленькие женщины. Конечно, в разумных пределах.

– Я знаю только одно: она должна есть. Мы не на курорте, и силы должны быть у каждого, – отрубил Дильс. – А на диетах будете сидеть, когда мы выберемся отсюда.

– Злата, успокойся. Что ты можешь сделать? – сказал Костя. – Ну если бы она порезала руку или обморозила палец – тогда другое дело. А тут извините. Жир, что ли, из нее выкачивать? Или заставлять гимнастикой заниматься?

– Ладно, тогда поговорим о другом. Дильс, ты помнишь, о чем мы разговаривали утром? – сменила тему Злата.

Аммонит весь подобрался, конечно же, она имела в виду то, что отсюда нужно выбираться.

Но разговора не получилось. Нервы Дильса были уже совсем ни к черту, он только еще больше взъярился, озлобленно огрызался и крикнул напоследок, что Злата может убираться со своим новоявленным любовничком к чертовой матери. Это было последней каплей. Аммонит, зарычав, бросился к Дильсу, и, если бы не Тима с Антоном, в пещере наверняка появился бы труп, а то и два.

Злата в полнейшем молчании встала и ушла в палатку. Аммонит, прихрамывая, уже шел к выходу, ведущему наружу. И когда Злата вышла, держа в руках свернутый спальный мешок и кое-какие вещи, Дильс сломался. Не стесняясь посторонних, он умолял простить его, ругал себя последними словами, под конец обещав, что тут же начнет собираться.

Аммонит издалека наблюдал за происходящим. Поняв, что все это надолго, бросил:

– Вы пока определитесь, а я проверю выход. Может, там снаружи все замело.

С этими словами он исчез в темноте. Злата, закусив губу, смотрела ему вслед. Тревога холодным ужом скользнула внутрь, она вспомнила меняющуюся ауру Аммонита, нить, которая становилась короче с каждым днем, и, отшвырнув в сторону спальник с другими вещами, бросилась к лазу.

– Злата!! – закричал Дильс горестно, но она ничего не слышала. Все мысли трансформировались в одну: «Только бы успеть. Только бы…»

Фонарь в руке прыгал, как живое существо, и Злата принялась звать Аммонита. Внезапно по ногам что-то прошелестело, и Злата испуганно отшатнулась. Она посветила, и ее перекосило от ужаса – это был тот самый паук, и он, быстро семеня, бежал в ту сторону, куда ушел Аммонит!

– Осторожно!! – сложив рупором руки, крикнула она. – Аммонит!!!

Тишина. Ноздри уловили едкий ацетоновый запах. Она стала светить вниз, и луч фонаря то и дело натыкался на клейкие лужицы, похожие на расплавленный свинец, от них шел легкий дым. Глаза стало щипать, слезные железы заработали с удвоенной силой, будто перед ней были горы свеженарезанного лука.

– Аммонит! – снова закричала женщина и вдруг услышала:

– Злата, осторожно. Не подходи близко.

Ее напугало не столько предупреждение, сколько тон, каким это было произнесено. Она уже успела изучить Аммонита и знала, что тот всегда выдержан и спокоен. Сейчас же в его голосе слышалась неподдельная паника, которая мигом передалась ей.

– Злата! – раздался за спиной искаженный акустикой тоннеля голос Дильса.

Злата выругалась и сделала два шага вперед. Она вышла из-за небольшого поворота и тут же замерла, зажмурив слезящиеся глаза. И было отчего – пространство впереди нее было сплошь иссечено сияющими молниями, и она даже не сообразила, что бы это могло значить. Потом глаза немного привыкли, и она разглядела, что перекрещивающиеся линии расположены не хаотично, а в каком-то порядке… что-то вроде паутины. Только нити были похожи на разлитую ртуть, они сверкали, как тончайшие пластины из зеркала, и с них с шипением капала жидкость, оставляя в каменистой поверхности углубления. Крик отчаяния вырвался из уст Златы, когда она разглядела, что Аммонит стоит за этой сверкающей сеткой, более того, точно такая же паутина была впереди него. Боже, как быстро эта тварь смогла соткать ловушку! Глухо застонав, Аммонит неожиданно стал опускаться вниз.

– Не прикасайся к нитям! – взвизгнула Злата, стараясь, чтобы ее руки не дрожали.

– Все… нормально… – выдохнул Аммонит. – Держись от этой штуки подальше. Она ядовита.

– Ты ранен? – с тревогой спросила Злата и побелела: только сейчас она увидела, что возле ноги Аммонита медленно расползается темная лужа. – Где тебя задело?

– Так… царапина, – слабо отозвался Аммонит.

Он перевернулся на другой бок, и Злата закричала – его ступня была почти отсечена от правой ноги и висела на сухожилиях и куске мяса. Одна из нитей паутины была матово-красной, но кровь на ней быстро собиралась в шарики, как масляные пятна в чистой воде, пока не превратилась в крупную кляксу, и эта клякса шлепнулась на пол.

– Не кричи, – устало сказал Аммонит. – Я… сейчас сделаю перевязку.

Неожиданно где-то наверху послышалось тихое постукивание, отдаленно напоминающее звук трущихся друг о друга костей, и Злата медленно подняла голову. Паук сидел прямо над ней, уставившись на нее своими черными блестящими шариками-глазами. Через полупрозрачные панцирные пластины в свернутом крендельке-хвосте было видно, как булькала и крутилась адская смесь. Хоботки-отростки на его морде нервно подрагивали, будто учуяв добычу, но он не двигался с места, словно ожидая чьего-то сигнала. Оцепенев от ужаса, Злата даже не могла пошевелиться, она только стояла и молча смотрела на это уродливое творение, пожалуй, самое кошмарное, которое ей могло бы присниться за всю жизнь.

– Беги! Злата, беги! – крикнул из последних сил Аммонит.

Услышав его голос, существо вздрогнуло, выронив из хоботка смертоносную каплю. Она попала на капюшон Златы и, прочертив обжигающий вектор по всей куртке, чудом не задев кожу, упала, дымясь, на землю. Издав хрюкающий звук, тварь быстро поползла в сторону лагеря. Туда, откуда слышался голос Дильса.

– Тебя нужно перевязать, – сказала Злата, не сводя глаз с увеличивающейся лужи крови под ампутированной ногой Аммонита. Тот быстро слабел, но все же нашел в себе силы снять верхнюю одежду и порвать на лоскуты рубашку. Затем он вытащил из штанов широкий ремень и принялся накладывать жгут. Злата хотела сказать, что рубашка нестерильна и что это чревато заражением крови, но тут же прикусила язык. Она понимала, что даже если Аммонит каким-то чудом выберется из этого плена, то он вряд ли выживет. Только сейчас она осознала, что он обречен, и слезы бессильной ярости потекли по щекам женщины.