Герои - Джо Аберкромби

– Полковник Веттерлант?

– Предположительно в числе поверженных на той стороне реки. Убитых там очень много. До раненых мы просто не можем добраться. Слышны их стенания. Они почему-то все время хотят воды, – Челенгорм коротко заблеял несуразным смехом. – Я-то думал, они будут просить, ну… спиртного или там чего еще.

Крой молчал. Горст не находил возможности вставить слово.

Челенгорм продолжал бубнеж, как будто молчать ему было невыносимо.

– Первый полк кавалерии понес потери возле Старого моста и отошел, но удержал южный берег. Так что он расколот надвое. Один батальон переправился через болота и сосредоточился в лесах на левом фланге.

– Это может оказаться полезным. А остальные?

– Отважно сражались рядом с полковником Горстом на отмелях и ценой больших потерь с обеих сторон обратили врага вспять. Наше единственное победное столкновение за сегодня.

Крой обратил свое внимание на Горста:

– Опять геройствуем, полковник?

«Лишь малое участие, чтобы помешать поражению перерасти в разгром».

– Немного участия. Геройства никакого.

– Лорд-маршал, ваше требование я помнил, – вклинился Челенгорм, – то самое, насчет незамедлительности. Вы писали кое-что насчет незамедлительности.

– Писал.

– Я постоянно держал в уме, что король желает быстрых результатов. А потому ухватился за возможность напасть на врага. Ухватился… чересчур рьяно. Я совершил ужасную ошибку. Самую ужасную, и я один несу за нее полную ответственность.

– Да нет, – Крой тяжко вздохнул, – не вы один. Вы разделяете ее со мной. И с остальными. С дорогами. Характером поля боя. Ненужной поспешностью.

– Тем не менее я проиграл. – Челенгорм протянул маршалу меч. – Покорно прошу отстранить меня от командования.

– Король этого слушать бы не стал. Не буду и я.

Меч генерала повис, кончиком царапнув глину.

– Слушаюсь, лорд-маршал. Мне, конечно же, надо было более тщательно прочесать лес…

– Несомненно. Однако вам было приказано продвигаться на север и искать врага. – В изменчивом свете факелов Крой медленно оглядел обращенное в хаос село. – Вот вы его и нашли. Это война. Ошибки случаются, и когда они происходят… Ставки высоки. Но ничего не закончено. Наоборот, мы еще толком и не приступали. Сегодняшний вечер и завтрашний день вы проведете за отмелью, а именно на той ее стороне, где нынче негеройски проявил себя полковник Горст. Сосредоточьте центр, переоснастите дивизию, присмотрите за ранеными, восстановите боевой дух и…

Он мрачно воззрился на общий раздрай.

– …Должную дисциплину.

– Слушаюсь, лорд-маршал!

– Я со своей ставкой размещусь на склонах Черной пади, там будет хороший обзор поля битвы. Поражение всегда болезненно, но я думаю, у вас будет еще одна возможность принять участие в этой баталии.

Челенгорм подобрался; появление прямой цели частично вернуло ему утраченную хватку.

– Лорд-маршал, к послезавтрашнему дню моя дивизия к бою будет готова, можете на это рассчитывать!

– Хорошо.

Крой поскакал прочь, исчезнув в ночи со своей неукротимой аурой и свитой штабистов.

Пока утихал стук копыт, генерал стоял навытяжку, застыв в прощальном салюте маршалу. На подходе к дороге Горст обернулся: Челенгорм все еще там стоял – один, с поникшими плечами под дождем: косые белые штрихи сквозь шипенье чадящих факелов.

Не быстрее прихрамывания Фладда, то есть совсем уж по-черепашьи, они под секущим дождем пробирались по тракту в сторону Осрунга. Путь освещал факел Рефта – лучина, а не факел: просматривается лишь щербатая глина на пару-тройку шагов, раздавленные колосья по бокам, испуганные физиономии Брейта с Кольвингом да идиотские буркалы Стоддера. Все, как один, смотрели вперед в сторону городка – тускловатое созвездие огоньков посреди темени, под шапкой облаков. Руки сжимали то, что в их мелкой артели оборванцев сходило за оружие. Как будто сейчас в бой, хотя сражение давно миновало, без них.

– Почему нас, черт возьми, держали на самых задах? – негодовал Бек.

– Из-за моего ущербного колена и вашей необученности, дурак, – бросил Фладд через плечо.

– И как же мы обучимся, на задах-то?

– Обучитесь, как не упорхнуть почем зря на тот свет. А это уже большая наука, в которой стоит поупражняться, если хочешь знать.

Но Бек знать ничего не хотел. Его уважение к Фладду таяло с каждой пройденной вместе милей. Старого осла, похоже, интересовало только, как уберечь своих ребятишек от драки, а еще он посылал их со всякими глупейшими заданиями: там копнуть, тут поднести или разжечь костер. Ну, и еще держать в тепле ногу. Его ногу. Делать бабскую работу Бек мог и у себя на хуторе, не на холоде и не на ветру. Он пришел сражаться, заработать себе имя и прославиться деяниями, достойными песен. Он хотел сказать это вслух, как вдруг за рукав его ухватил Брейт, тыча куда-то вперед.

– Там кто-то есть! – тихонько взвизгнул он.

В темноте шевелились тени. Бек насторожился; рука легла на меч. Факел высветил три смутных силуэта, свисающих с дерева на цепях. Людские тела, черные от копоти, медленно поворачивались; тонко поскрипывал сук.

– Дезертиры, – махнул рукой Фладд, даже не останавливаясь. – Повесили да сожгли.

Бек, проходя мимо, не спускал с них глаз. На людей уже и не похожи; так, обугленные головни. У того, что посередине, болталась на шее какая-то доска – наверно, с надписью, – но она обгорела, да и читать Бек не умел.

– А зачем сжигать? – спросил Стоддер.

– Затем, что у Черного Доу с давних пор аппетит к запаху горелой человечины, и с годами он не убавился.

– Предупреждение такое, – прошептал Рефт.

– Какое такое?

– Чтоб не дезертировали, – пояснил Фладд.

– Тупица, – добавил Бек в основном из-за того, что от этих головешек было не по себе. – Так только с трусами поступают, чтобы не…

Снова визг – на этот раз Кольвинг; Бек опять схватился за меч.

– Да это так, горожане, – Рефт поднял факел повыше и высветил встревоженные лица.

– У нас ничего нет! – замахал костлявыми руками старик, стоявший впереди. – Нету ничего!

– Да нам ничего и не надо, – отозвался Фладд, – ступайте себе.

Те настороженно прошли мимо – старики, несколько женщин, пара детей. Дети еще младше, чем Брейт, то есть даже говорить толком не научились. Все шли, сгибаясь под поклажей, двое толкали перед собой скрипучие, груженные скарбом тачки: лысые меха, старые горшки да кое-какие инструменты – словом, то, что и в хозяйстве у матери Бека.

– Снимаются с насиженного места, – протянул Кольвинг.