Квартира - Павел Астахов

Говорить было больше не о чем, и Павлов встал, развернулся и, не прощаясь, вышел.

Проводив Артема печальным взглядом, Ковтун вдруг подумал, что именно так и уходит прошлое — не прощаясь. Когда-то они с отцом Артема сидели за одной партой. Затем, спустя годы, молодыми, счастливыми, полными веры в построение коммунизма на всей планете, встретились вновь и просидели за одной-единственной бутылочкой сухого вина всю ночь — было о чем поговорить. Спустя годы встретились еще раз — уже зрелыми, знающими цену и людям, и обещаниям, и все-таки верящими, что идеалы исполнимы, а жизнь посвящена правому делу. А сегодня… Ковтун вздохнул и предался единственному делу, пока еще не утратившему смысл, — подсчету денег, которые он планировал получить с девелоперов.

Поклонский его расстраивал. В него были вложены основные силы. Нет, министр лично Игоря не инвестировал, он просто переправил ему довольно серьезные банковские и инвестиционные потоки. Кормчие этих вливаний уже теребили Ковтуна, а момент был самый неблагоприятный. Кризис вовсю захватывал одну отрасль за другой: строительство захлебнулось в долгах, инвесткомпании разорялись, дольщики бунтовали, а риелторы исчезали.

Цифры министра не радовали, и он мрачно скомкал листок. Достал «беломорину» и закурил, что случалось крайне редко. Последний раз выкурил папироску после скорбной вести о гибели отца Артема. Расстроился за Андрея Андреевича. Перед этим, страшно сказать, курил в девяносто восьмом, в августе, когда дослуживал в Управлении капитального строительства Минобороны. Оказалось, что жена за неделю до краха вложила деньги в какую-то финансовую пирамиду. Та носила красивое название и вывеску, а дуры-подружки дули ей круглые сутки в уши о сверхприбылях и какой-то «системе» и «сети». Теперь вот пришло время для следующей папиросы.

Егор Кузьмич глянул на пачку «Беломора» и криво улыбнулся. Эту недокуренную пачку он возил с собой как талисман. Купил он ее в девяносто первом, после подавления путча и ареста гэкачепистов и только с одной целью — бросить раз и навсегда курить. С тех пор и хранил ее везде и всюду, перевозя из кабинета в кабинет вслед за назначениями.

Вспомнив о ГКЧП, Ковтун приоткрыл ящик стола и достал наградной пистолет. Это был «ТТ». По рукоятке шла дарственная надпись. Министр Язев лично вручил тогда самому молодому генералу Вооруженных Сил СССР этот пистолет с напутственными словами: «Чтоб защищал Родину, семью, себя. Благодарю за службу!»

Министр вздохнул. Если бы пистолетом можно было защититься от финансового кризиса, то он бы первый расстрелял мерзавца. А как убить какого-то там «Доу Джонса», который бесконечно падал и тянул мировую экономику за собой? Тем паче не дотянуться за океан до этого афериста Мэддофа. А ведь выходит, что и там повисли его, Егора Ковтуна, деньги, которые засранцы-девелоперы рассовывали по всему свету. Большинство из тех, кто обтирал пороги его приемной, уже расселились по солнечным островам в Индийском и Атлантическом океанах. Ищи теперь их свищи! Благо Поклонский здесь, под рукой. Да и команду пока слушает. Надо из него выдавить все, что еще можно выдавить.

— К вам Игорь Михайлович Поклонский, — мелодично доложила секретарь.

— Пусть заходит! — рявкнул Ковтун. — Строевым шагом!

После разговора с министром время словно ускорило ход. Артем стремительно добрался до своего офиса на Ильинке и тут же набросился на помощницу:

— Катя, а почему до сих пор нет документов из БТИ?

Он обязан был понимать, что происходит с его квартирой.

— Артемий Андреевич, они говорят, срок исполнения заявки тридцать дней, — хлопнула ресницами девушка и тут же протянула ему полученный письменный ответ.

Павлов пробежал бумажку глазами.

— Вот же буквоеды! Придется ехать самому. — И через силу пошутил: — Может, не откажут, взирая на личность?

Преданная помощница шутку оценила:

— Вам? Ни за что!

Ее интонация говорила гораздо больше, чем слова, и Павлов благодарно кивнул и исчез в кабинете. Что ж, каждый начальник ценит преданность своих подчиненных. Особенно женскую расположенность. Уж очень помогает выживать. Поэтому, выслушав очередную порцию приятных для его обостренного самолюбия заверений, Артем сумел, наконец, сбросить тягостное чувство, оставшееся после разговора с Ковтуном, и даже вспомнил о своей заветной мечте.

Он давно лелеял забавную идею. Глядя на возникающие в городе специализированные женские компании типа «Женское такси», «Дамы-телохранители», «Женский ресторан», он захотел создать первую женскую адвокатскую фирму. И, естественно, возглавить ее. В принципе, для этого у него были все необходимые составляющие. Кроме одной — Павлов не был уверен в том, что вся эта затея не кончится тем, что адвокатессы съедят его живьем или, в лучшем случае, поджарят на медленном огне адвокатских досье.

«Стоп! — остановил себя Павлов. — А теперь соберись!»

Ему предстояло выудить из архива документы на приватизацию квартиры отца. Судя по отчету, Катя отправила вместе с запросом определение судьи Костыльковой о наложении ареста на дом. Но Павлов как-то сомневался, что в БТИ все сделают, как должно, — уж очень крупные силы были задействованы на «той» стороне.

Через полчаса обычной московской толчеи в пробках на светофорах и в узких заснеженных переулках адвокат добрался до здания Центрального БТИ. Но выяснить, в каком именно отделе должно храниться учетное дело, удалось, лишь изрядно поплутав по коридорам. Следует пояснить, что окошки приема и выдачи документов предназначены для простых смертных. Профессиональные работники юридической и правоохранительной системы никогда не опустятся до стояния в нескончаемых очередях. Эти путем двинулся и Павлов: забравшись во внутренний коридор Бюро, он отыскал дверь Главного специалиста, у которого, судя по территориальному разделению, должна была храниться заветная папка, толкнул дверь и без стука, не рискуя за излишнюю вежливость поплатиться жестким отказом, вошел.

Поперек крошечного кабинетика располагался стол, а за ним — белокурый Главный специалист, оказавшийся приятной усталой дамой бальзаковского возраста, т. е. от тридцати и выше. Она подняла длинные ресницы:

— Что такое?

Высокий возмущенный голос должен был остановить нахального посетителя, но тот лишь обезоруживающе улыбнулся. Лицо его выглядело очень знакомым, отчего женщина чуть стушевалась. Кто бы это мог быть? Следователь? Дальний родственник? Чиновник из мэрии? Судья? Кажется, она его видела именно в суде. Да-да, точно, в мантии с молоточком. Что же ему понадобилось? По своим делам? Или…

Она вздрогнула от потока мыслей, закрутившихся в воспаленном от бесконечной работы мозгу, и крайне аккуратно поинтересовалась:

— Простите, у вас какой вопрос?

— Это вы меня простите. Вопрос важный. Государственный!

Артем сдвинул брови и произнес все очень строгим голосом, и дама заметно побледнела, а Павлов, не давая ей опомниться, принялся развивать успех: