Слепая любовь - Фридрих Незнанский

— Не надо, ты же торопишься. Пошли. Внизу считаешь до пяти и выбегаешь пулей. Поднимаешь руку. Перед «скорой» останавливается Николай. Прыгаешь в машину и тут же нажимаешь кнопку, блокирующую дверцу. Сиди в середине. Ни на что не откликайся, там — наша работа. И, повторяю, ничего не бойся, смотри, как на смешной спектакль.

— Да, тебе легко говорить…

— «Вам», девушка, «вам»!

— Ну да, вам… — Наташа вздохнула и крикнула в комнату: — Ма, я на минутку выйду к подъезду и сразу вернусь.

Опять звонок мобильника. Филя поднес трубку к уху.

— Один вошел в подъезд. Он — твой. Начинай бурчать про телеграмму. Второй прячется за «санитаркой», у него электрошокер. У твоего нет. А второй — мой. Девочка может спокойно оставаться дома и через пару минут выглянуть в окно. Начали работать.

Наташа, напряженно прислушивающаяся к разговору, удивилась. Как? А она?

— Сказано, через две минуты можешь выглянуть в окно. Не раньше. Кто их знает, может, у них оружие есть.

Филя оглянулся, быстро пригнул ее голову к себе и тихо чмокнул в макушку.

На площадку он вышел осторожно, так же тихо закрылась за ним дверь, без щелчка. Он прислушался: по лестнице никто не поднимался, значит, тот притаился где-то внизу. И тогда, громко бурча себе под нос про новые порядки, когда ты с утра до вечера таскаешься с телеграммами и никто еще тебе не открывает, а ты, как ишак, волочешь тяжелую сумку, Филя вызвал кабину лифта и, когда та поднялась, поехал вниз. Дом этот старый, шахта лифта сетчатая, двери кабины стеклянные. Это хорошо, все видно.

На площадке первого этажа перед дверьми, отвернувшись к окну, стоял мужчина средних лет, так под сорок. И не то чтобы накачанный, но что-то в нем было. Крупный, во всяком случае. Но сразу бросалась в глаза несоразмерно большая нижняя челюсть. Это его слабое место, вмиг оценил Филя. И одет он был в черную форму, поверх которой нелепо сидел несвежий, якобы белый халат. Да, видок, конечно, тот еще, но ведь на скоростях придумывали. Что оказалось под рукой. Высокие шнурованные ботинки, так называемые берцы, и этот халат. Даже дурной санитар так не оденется.

Мужик равнодушно повернулся к лифту, в зубах у него дымила сигарета. Филя шаркающими шажками, как ходят усталые старики, пронося набитую газетами сумку перед собой, вышел из лифта. Простонал:

— Молодой человек, простите, вы не из пятнадцатой будете?

— Нет, — грубым голосом отозвался тот.

«Понятно, кто ты», — сказал себе Филя.

— Ну что, ей-богу, за люди пошли? Сами просят, а самих нет дома. А ты ходи туда-сюда, как старый ишак…

В этот момент наверху громко хлопнула дверь, мужик резко обернулся и, скосив глаза, посмотрел вверх. Кабина поехала на верхние этажи…

Когда-то, еще за гранью Афганской войны, Филя, совсем молодой и любознательный парень, поступавший после окончания школы в рязанское десантное училище, увез с собой из дома потрепанную книжку финского писателя Мартти Ларни «Прекрасная свинарка». Ее читали его приятели, знакомые девушки и хохотали. Решил и он похохотать. И правда, было смешно. Особо ему запомнилось, как книжная героиня выразилась по поводу глаз мужчины. Это, мол, зеркало его души. И там же к ней привязался ее пьяный начальник, короче, трахнуть захотел, а она сопротивлялась. И в конце концов не выдержала и врезала со всей нехилой своей силой «в мутное зеркало его души». Очень Филе понравилось, даже повторял не раз, проверяя позже суть сказанного на практике. И получалось вполне прилично.

Вот и сейчас старичку почтальону с седой бородкой и усами, в мятой шляпе, надвинутой на лоб, с тяжелой сумкой через плечо, удалось остановиться так, что «мутное зеркало» оказалось почти рядом. Филя поднял голову, слушая, что там наверху. Мужик машинально тоже задрал голову и немедленно получил ошеломляющий удар в подбородок снизу. Даже не икнув, он стал тихо оседать на пол. Разбивать «мутное зеркало» не потребовалось. Вообще, говорят, бить зеркала — это к несчастью.

Нет, Филя не дал ему упасть и удариться головой о плитки пола, еще голову ненароком разобьет. Он просто обхватил его под мышки и потянул вниз по лестнице, к выходу. Ботинки мужика безвольно стучали по ступенькам…

А Щербак, увидев затаившегося мужика, который поглядывал в сторону подъезда, как бы страхуя товарища, проезжая мимо, навстречу «скорой помощи», остановился рядом с ним почти впритирку и высунул в открытое окно руку с незажженной сигаретой.

— Извини, товарищ, огоньку не найдется? — спросил он.

— Нет, вали отсюда, — буркнул тот.

— А это что? — удивленно спросил Щербак, и, когда тот автоматически обернулся, сильная рука ухватила мужика за ворот и со всей силой дернула его к машине. Не ожидавший такого хода, тот врезался всей физиономией в стойку двери. И тут же получил второй удар — дверью, отбросившей его затылком на «Волгу». Ну надо же, чтоб так неудачно!..

Щербак мгновенно опустил ноги на скорченное тело, лежащее между машинами, добавил весу, и когда водитель «скорой» высунулся в окно с криком:

— Эй, вы чего там — вашу мать! — машину мне курочите?! — он тоже получил удар в скулу. А Николай переместился на сиденье «Волги», держа в руке шоковую дубинку, отобранную у охранника.

— Не дергайся, пасть порву, — пошутил Николай, но шутка почему-то не показалась водителю смешной. Держась рукой за челюсть, он испуганно смотрел на нового человека, как на колдуна, что ли, какого-то. — Сколько тебе заплатили эти падлы, ну? — рявкнул Щербак, и тот побледнел. — Выходи из машины. Дернешься, задавлю, как вошь! — И тот полез вон.

А тут и Филя появился из подъезда. Ни бороды, ни усов у него уже не было, и еще он продолжал волочить за собой податливое тело в бывшем белом халате по ступенькам невысокого крыльца.

Утром здесь то ли дождь прошел, то ли дворник перестарался, но пологая вмятина в асфальте перед «санитаркой» была заполнена непросохшей водой. Филя подтащил к луже «своего» и опустил его задницей в воду. Повернулся к Николаю.

— А «твой» как?

— Отдыхает.

— А-а-а… Ну, давайте, поговорите, а я и «твоего» устрою рядом.

Спокойно так сказал, будто пустяками занимался.

— Мне… это… ехать надо, врачи там! — водитель показал в противоположный конец двора. — Отпустите, а?

— Деньги на бочку! — приказал Щербак. И тот поспешно достал кошелек и вытащил оттуда сотенную купюру, положил на радиатор своей машины. — Вот, это все… — сказал убитым голосом.

— Нет, не все, — возразил Николай. Он поднял голову, посмотрел на окно пятого этажа, заметил расплывчатый силуэт и помахал рукой. — Не все, брателла. Сейчас ты мне подробно расскажешь, а я запишу на магнитофон все, что они тебя просили сделать. И как ты, падла вонючая, за паршивую сотню согласился помочь им девчонку украсть. — И он вынул из кармана диктофон. — Ну?!

— Да что вы, никакой девочки! — в ужасе закричал он. — Сказали, тетка выйдет, вот ее и отвезти за угол всего… У них там свой транспорт. А сделать это, чтоб ее хахаль подумал, будто ее менты забрали, и носа не показывал. А она сама их просила! Сказала, что поорет для порядка, и все! Мамой клянусь! Да хоть сами спросите!..