Росси. Взгляд из Китая - Юрий Галенович

Но и этого показалось мало Мао Цзэдуну. Он ввел понятие звериной ненависти в отношения между народами. Мао и его пропагандисты противопоставляли человека и зверя, людей Китая и страшного полярного медведя с острыми клыками. Ведь не случайно в 2006 г. экспозиция выставки в Пекине, посвященной 85-й годовщине создания КПК, открывалась картой, составленной в конце XIX века. На ней был изображен нависший над Китаем русский медведь…

Нельзя исключать и того, что тезис о расовой и биологической ненависти выдвигался Мао Цзэдуном в расчете не только на китайцев, но и на американцев. В то время ему важно было убедить США в том, что русские и китайцы – во всяком случае такие, как он, – разделены навсегда. А если судьбы людей, не согласных с идеологией и политикой Мао Цзэдуна, оказываются в руках его фанатичных последователей, то трудно даже представить себе степень их жестокости. Хотя примеры во время событий на острове Даманском были, и они ужасны.

В обсуждаемой книге приводится также современное толкование отношений, складывавшихся во времена «культурной революции» между Мао Цзэдуном и его «первым» приближенным Линь Бяо.

На самом верху китайских вооруженных сил, внутри «клуба маршалов КНР» к началу «культурной революции» сложилась ситуация, в которой заместитель Мао Цзэдуна маршал Линь Бяо оказался в положении изгоя. Мао Цзэдун понимал, что Линь Бяо не имеет возможности вступить в сговор против него ни с кем другим из военной верхушки. Формально Линь Бяо оставался в ЦК КПК единственным заместителем вождя, и Мао Цзэдун опирался в начале «культурной революции» именно на него.

В создавшихся условиях маршал Линь Бяо был вынужден и считал правильным поддерживать Мао Цзэдуна (наверное, просто надеясь «перетерпеть» и пережить его). Но известно, что Линь Бяо не был согласен с политикой Мао Цзэдуна в отношении СССР и США.

Мао хотел в ходе «культурной революции» превратить в сознании китайцев нашу страну во врага, а США – в вынужденно необходимого Китаю союзника в борьбе против СССР. А Линь Бяо считал, что Китаю выгодно оставаться «самостоятельной фигурой». Это предполагало недопустимость отношения к СССР как к военному противнику. И продолжение курса на идеологическую борьбу против американского империализма и поддержку борьбы в Юго-Восточной Азии против США.

Позиция Линь Бяо позволяла при ином повороте событий увидеть тогдашние раздоры в отношениях между СССР и Китаем как «семейную ссору», как разногласия между партиями и людьми в принципе одной идеологии, которая могла объединять их, когда речь шла, скажем, о США. При этом Линь Бяо фактически отрицал тезис о «классовом характере» противоречий между нами.

Сегодня китайские пропагандисты пытаются представить дело так, будто русские издавна, с царских времен, всегда ненавидели китайцев, и поэтому Мао Цзэдун «был вынужден» создавать мощную армию, готовить ее и страну к войне против нас, исходя из того, что мы – главный извечный враг Китая. Вину за враждебные отношения между нашими двумя государствами во второй половине XX века китайские идеологи возлагают на нашу страну, хотя на самом деле вина за это лежит только на Мао Цзэдуне и его приверженцах и последователях.

* * *

Китайских читателей уверяют и сегодня, что тогда, сорок лет назад, «весь мир затаил дыхание». «Люди со страхом всматривались в пусковые установки ракет на границе между Китаем и Советским Союзом. Неужели настал последний день всего человечества?»

Участок границы, о котором здесь идет речь, называется на русских картах Жаланашколь. Что же там произошло?

Мао Цзэдун исходил из того, что у него есть время и возможности для организации безнаказанного нарушения границы на тех участках, где вооруженных столкновений и боев еще не было. Времени достаточно потому, что разрешение на открытие огня и на боевые действия с советской стороны могло дать только Политбюро ЦК КПСС в Москве. А чтобы довести информацию до таких верхов, подготовить решение, принять его и начать выполнять, нужно время. Одним словом, пока Москва раскачается, есть время для безнаказанной провокации.

И вот на западном участке советско-китайской границы в районе Жаланашколя китайские военные пересекли линию границы, заняли близлежащую высотку и окопались на ней.

Командир полка Советской армии, расположенного неподалеку, доложил об обстановке в центр, но не стал дожидаться ответа и разрешения из Москвы, а приказал своим бойцам обойти высотку на бронетранспортерах с тыла, взять в кольцо и уничтожить агрессоров. Что и было выполнено.

Когда сообщение об этом пришло в Пекин, Мао Цзэдун был, очевидно, ошеломлен. С его точки зрения, у коммунистов так дела не делаются. Это не соответствует принятому порядку вещей. Возможно, ему пришлось вспомнить, что произошло незадолго до того у острова Даманского. А там командующий нашими войсками в Приморье генерал Носик, несмотря на запрет министра обороны маршала Гречко, приказал пустить в ход систему залпового огня «Град». В результате агрессоры понесли тяжелые потери, и на этом бои в том районе закончились.

Это означало, что наш народ, говоря словами Пушкина, «остервенился». Его допекли китайские провокации, он не мог простить смерти наших солдат от рук провокаторов и агрессоров, и отпор провокациям взял на себя народ – в лице военачальников, которые были на месте столкновений. Они сами, еще до постановлений в Москве, приняли решение. И дали отпор агрессору – заставили Мао Цзэдуна пойти на попятный и прекратить вооруженные провокации на границе. Кстати, стороны вооруженного конфликта в районе Жаланашколя очень скоро договорились о передаче китайским властям трупов убитых китайских военных. Китайская сторона приняла их молча, без каких бы то ни было протестов и угроз…

Так провалились построенные на песке утверждения пропаганды Мао Цзэдуна, рассчитанной в основном на китайцев, о том что народ нашей страны якобы с ним, Мао Цзэдуном, в его борьбе против руководителей нашей страны. Ведь не случайно 27 января 1967 г. газета «Жэньминь жибао» писала: «Мы уверены в том, что наступит день, когда лучезарное красное знамя марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна высоко взовьется над Красной площадью, над родиной Октябрьской революции…»

А каковы результаты? Мао Цзэдун пытался столкнуть две наши нации. Солдаты его армии выполняли его приказы. Народ в КНР нашпиговывался антирусской пропагандой. Однако поднять всех китайцев на войну против нас Мао Цзэдуну не удалось. Его военные провокации на советско-китайской границе не стали «отечественной войной китайского народа».

Вспомним здесь, что Мао Цзэдун любил порассуждать и о «страшном суде», последнем дне человечества. У него получалось, что зря, дескать, человечество боится «судного дня», потому что в ядерной войне (которая, с его точки зрения, неизбежна) хотя и погибнут сотни миллионов людей, но потом китайцы быстро «настругают» еще больше «новых» и на развалинах ядерной войны построят на Земле счастливую жизнь… Мао придавал большое значение и сообщениям о том, что многие организмы выживают и после взрыва атомной бомбы.

Мао Цзэдун не стеснялся высказываться на этот счет открыто и публично. Еще в 1957 г. на международном Совещании коммунистических партий в Москве он заявил, что не следует бояться будущей ядерной войны, в огне которой сгорят сотни миллионов людей. А на вопрос представителя компартии Чехословакии: что же в таком случае делать небольшому народу его страны, который может погибнуть целиком, Мао ответил, что «такие жертвы в будущей войне неизбежны».