Мой выбор - Галина Чередий

Тем временем в дверь стали ломиться настойчивей, и доски жалобно заскрипели.

– Кио Хитоми, услада наших глаз, выйди к нам и отправляйся домой, – раздался новый голос, не того мальчишки, но опять же с совершенно узнаваемой мной манерой, и мурашки рванули от основания черепа и до копчика, обратившись в конце подлым ударом в низ живота.

Охнув, я даже чуток присела, и руки, которыми торопливо обматывала ноги местным аналогом портянок, отчаянно затряслись. Настолько, что ткань тупо комкалась, отказываясь обвиваться как надо.

– Да твою же мать! – зашипела я в сердцах. И злость работала отнюдь не в мою пользу. Она разгоняла кровь, заставляя молотить сердце, что ускоряло губительное расползание нездоровой похоти.

– Кио Хитоми, наши чресла налиты кровью и изнывают в ожидании тепла и тесноты твоего тела, – продолжилась психическая атака сквозь уже отчетливый треск дерева, и меня совсем что-то прикрутило. Спину гнуло в пояснице, мозги клинило, мысли путались, и разум начало затапливать картинками сплетенных, ритмично двигающихся тел, два из которых отблескивали золотом. И пофиг, что адекватная часть меня задыхалась от отвращения, осознавая, что это насильственное насаждение вожделения, все остальное в моем организме играло на стороне ублюдочных Светил. Они умудрялись влегкую подчинять так, выходит, и не сдохшую во мне Хитоми даже настолько удаленно.

– Пошли на хер, ублюдки! – заорала, пытаясь заглушить мерзкое аудиосовращение.

– Соня! – окликнул Рэй. Кого? Меня! Я – Соня! Соня из другого мира, что желает так же отчаянно совершенно других мужчин! Не гребаных золотомордых психонасильников!

Я зажала уши, стремясь хоть чуть ослабить атаку на мой разум. Но это никак не помогало собираться.

– Рэй! – взмолилась я. – Они заражены чем-то. И это добирается до меня. Светила добираются. Я не могу этому сопротивляться. Я не отвечаю за себя. Помоги-и-и!!

– Понял, – сухо кивнул полукровка, присел передо мной и сам сноровисто стал оборачивать ступню. Но только он коснулся, как я рухнула назад на постель, конвульсивно дернувшись, потому что меня за малым чуть оргазмом не накрыло.

– Терпи, – велел Рэй, поняв как-то, что со мной. Надеюсь, что понял.

Он обул-таки меня, проведя при этом через ад какой-то. Я корчилась и извивалась от невыносимого желания и стыда одновременно, выглядя наверняка абсолютно безумной секс-маньячкой. Это было почти как стараться стерпеть щекотку по оголенным нервам. Проклинала и униженно клянчила дать мне разрядку.

– Господи, я умру просто-о-о-о, – провыла я, когда он, наконец, вздернул меня в кровати всю одеревеневшую от напряжения мучения-предвкушения в каждой мышце.

– Нет, – отрезал блондин, прижав меня к своей груди спиной.

Волоча меня, не способную ногами нормально передвигать, он навесил на плечо сразу обе котомки и пошел к окну. Продолжая удерживать меня, уже скребущуюся в его захвате по направлению к двери, за что себя ненавидела, но прекратить не могла, он расхреначил стекла и выломал рамы парой мощных ударов. Вышвырнул на улицу торбы, все так же волоча меня приклеенной у своего бока, отправил туда же кожаный дорожный доспех и пояс с ножнами и мечом, еще что-то из оружия. Доски двери поддались, и в образовавшуюся трещину сунулась чья-то рожа в окружении студня.

– Кио Хитоми, сладость наша, иди сюда! – Вот теперь это уже был жесточайший приказ, несмотря на все такое же протяжно вкрадчивое звучание из чужих уст. – Ты принадлежишь нам! Мы заберем тебя отовсюду, ведь мы внутри тебя. Были там первыми и не уйдем никогда! Всех посягнувших на наше ждет страшная смерть!

Самого нашего с Рэем падения я не помню, в тот момент прикрутило психощупальцами Светил почти до невменяемости. Но грюкнулись об землю знатно, аж мигом полегчало и прояснилось в голове. Язык прикусила, в шее хрустнуло до звезд перед глазами, и это при том, что упала я поверх Рэя.

– Сука, какая же мерзость! – прохрипела я, когда он вскочил и поволок меня прочь. Судя по всему, ему упасть плашмя на спину со мной на груди в качестве довеска – нипочем.

Сплевывала розовую тягучую слюну, борясь с подступающей к горлу тошнотой, пока мой спаситель опять навешивал все на себя, одновременно гаркнув во всю мощь легких: «Фала-а-а-ат!!!»

Опять шум, шокированные возгласы, вскрики боли, треск дерева и громкий топот. Его здоровяк забози вылетел на нас, чуть не снеся широкой грудью. Рэй даже не стал дожидаться, пока его «конь» остановится полностью. Взлетел в седло и рывком втащил меня. В это время из-за угла, откуда выскочил Фалат, появились люди. Целая толпа сразу. И, к моему ужасу, я успела заметить, что где-то половина из них обзавелась своим студнем.

У кого-то, как у того парня, он был уже огромным, визуально гораздо больше, чем сам носитель. У других пока наблюдались всего лишь ошметки, как прилипшие, оторванные от больших клякс отростки. Но были и нормальные люди, без всякой гадости. Они присоединились к толпе, очевидно, из любопытства. Да уж, с момента прибытия мы все тут были главными генераторами новостей. Фалат, повинуясь команде Рэя, рванул вперед, рассекая толпу, как ледокол мерзлое крошево. Люди без заражения или с маленькими кусочками шарахались, уступая дорогу, а вот те, кого студни уже поглотили полностью, перли на нас, невзирая на травмы. Тянули руки, цеплялись за одежду, пытаясь схватить за амуницию забози, рвались добраться до моих ног, чтобы стянуть. Фалат и Рэй работали слаженно: «конь» кусался и лягался направо и налево, полукровка отвешивал тяжелых пинков, бил кулачищем свободной, не удерживающей меня намертво, прижатой к себе руки. Мы уже прорубились сквозь толпу, и вдруг тот самый первый парень со студнем впился пальцами в мою лодыжку, стиснув ее как в железном обруче. Я заорала от боли, что была очень сильной, даже несмотря на крепкое голенище сапога.

– Кио Хитоми, желанная на… – начал он, но удар каблуком сапога полукровки по губам прервал новый поток внушения.

Фалат набирал скорость, Рэй пинал агрессора раз за разом, но отбиться удалось, только когда лицо парня превратилось в месиво, а сломанная рука изогнулась ужасно. Лишь тогда он разжал пальцы.

Твердые лапы забози грохотали по деревянному настилу дороги между домами, унося нас от ужаса позади. Так как был день, ворота в частоколе как раз были открыты, пропуская наружу местных для каких-то работ. Так что из форта мы выехали, не притормаживая и не встретив никаких препятствий. И чем дальше ехали от скопления поганых, удаленно управляемых студней, тем сильнее меня попускало. Но при этом и становилось все стыднее, потому как, что творилось со мной и как я себя вела, прекрасно помнила. И в то же время накрыло осознанием, что нахожусь к Рэю ближе некуда, буквально втерта в него, и хоть убейся, никакого отторжения от этой близости я не ощущала. И осмыслять почему – смысла не видела. Это из разряда свершившихся спонтанно фактов, как наш первый секс тогда у реки. На адреналине, без долгого периода рефлексий, логического обоснования или принуждения-убеждения себя, что без этого никак и такова суровая необходимость в данной ситуации. Я просто была прижата к его телу, и отстраниться не было ни единого импульса.