Да будет любовь! - Виктория Александер

Фиона обвила член пальцами, и Джонатон, застонав, обнял ее, после чего они оба повалились на кровать. Их руки и ноги переплелись, и языки, казалось, одновременно были везде. Фионе хотелось попробовать его на вкус, почувствовать жар его плоти, прижатой к ней. И в свою очередь, ей были необходимы его прикосновения, его попытки ощутить ее на вкус и наконец овладеть ею.

Джонатон провел ладонью по внутренней стороне ее бедра вплоть до промежности, потом Фиона ощутила прикосновение его пальцев к своей плоти, почувствовала собственную влажность и испытала удовольствие, которого никогда раньше не испытывала. Джонатон ласкал ее медленно, нежно и все время целовал ей плечи, шею, груди.

Внезапно их тела соприкоснулись, и Фиона, толкнувшись вперед навстречу ему, тут же позабыла обо всем на свете, потерявшись в сладостных ощущениях, которые омывали ее тело, проникали в самую глубину. Ей хотелось чего-то большего, но она не знала, чего именно.

Его пальцы двигались в ней со все убыстряющимся ритмом, и, кажется, в ее жизни уже не было ничего, кроме этой божественной сладости, которую рождала его ласка.

Вдруг Фиона почувствовала странное напряжение во всем теле, и ей показалось, что она сейчас разлетится на тысячу осколков.

Джонатон, видимо, тоже что-то почувствовал и остановился, тогда она ухватилась за него и застонала. Этот стон показался ей незнакомым и странным, словно он исходил не из ее груди.

Приподнявшись, Джонатон встал на колени между ее ног, и Фиона затаила дыхание, когда он медленно вошел в нее. Это не было столь же сладостно, как его ласка, но и неприятным этот процесс назвать было нельзя, тем более что Джонатон выжидал, давая ей возможность привыкнуть к этому ощущению.

Затем он толкнул член вперед, и Фиона, почувствовав легкий укол, издала еле слышный стон.

– Дорогая, с тобой все в порядке? – заботливо спросил Джонатон.

– Да, все идет отлично, – бодро ответила она, хотя боль все еще не прошла. – Продолжай, прошу тебя.

Джонатон вошел в нее еще глубже, и теперь ее плоть пульсировала вокруг его члена. Он пребывал внутри довольно долго, затем медленно покинул лоно и снова скользнул в глубину.

Это движение показалось Фионе довольно приятным, она обвила ногами его талию. Ритм движений Джонатона постепенно убыстрялся, толчки делались энергичнее; одновременно испытываемые Фионой ощущения становились все сладостнее и острее, пронизывая все ее тело…

Постепенно пружина, пульсировавшая внутри ее, сжалась, и тут Джонатон, содрогнувшись, сделал несколько сильных толчков.

Без всякого предупреждения ее тело словно взорвалось. Фиона изо всей силы выгнулась вперед, и тут же волны сладострастного томления сотрясли все ее тело.

Когда возбуждение спало, Джонатон приподнялся и помог Фионе лечь на бок рядом с ним; они все еще не разжали объятий, их тела представляли собой единое целое. Фиона слышала, как стучит его сердце, и в этом было нечто даже более интимное, чем совокупление.

Их взгляды встретились, и Джонатон поцеловал ее.

– Хочешь знать, о чем я думаю?

Фиона блаженно улыбнулась:

– Мне кажется, я и так это чувствую.

Джонатон медленно поцеловал ее, затем, подняв голову, заглянул ей в глаза. Его взгляд был полон страсти и желания.

– Знаешь, я бы хотел жениться на тебе прямо сейчас.

Счастливо рассмеявшись, Фиона взобралась на него и потерлась о него бедрами, от чего на лице Джонатона появилось выражение боли и удовольствия одновременно.

– Кажется, я еще могу функционировать. – Он без предупреждения перевернулся, лег на нее и сразу проник в ее лоно. – Знаешь, кажется, я ошибался относительно Орсетти… И еще многих вещей.

Фиона засмеялась, наслаждаясь тем, как звук ее смеха прокатился одновременно через нее и через него.

– А теперь, если нет других вопросов…

– Всего лишь один. Откуда ты узнал название орхидеи в оранжерее?

Фиона почувствовала, что Джонатон улыбается.

– Я знаю понемногу о многих вещах, точно так же, как не знаю многого о любой вещи.

– Ясно. – Фиона блаженно вздохнула и безоглядно отдалась его ласкам.

Чуть позже, в тот же день, но в более приемлемый час для визитов, если планировался именно визит, а не что-нибудь более скандальное…

– Ах, это определенно была рука судьбы! – Джудит приняла чашку из рук Фионы. – Чем иначе это можно объяснить?

Фиона улыбнулась:

– Может быть, просто везением.

– Вздор! Хотя я всегда готова подписаться под утверждением, что счастье важнее умения в любом деле, в этом случае в игру вступили более могущественные силы. Даже тот факт, что вы смогли нанести визит Джонатону, после чего вернулись домой, и при этом никто не заметил вашего отсутствия, говорит о том, что это судьба.

Фиона засмеялась. Было ли это чудом, везением или судьбой, о свидании с Джонатоном знал только его дворецкий, который, несмотря на ранний час, нашел для нее наемный экипаж, чтобы она смогла доехать до дома.

– Разумеется, если бы Джонатон рискнул отправиться вместе с вами и вас бы обнаружили…

– В этом случае пришлось бы платить самому дьяволу, а я не готова расплачиваться такой ценой.

Если бы Фиону застали в сопровождении Джонатона, он уже не смог бы отказаться от женитьбы на ней, но…

– Я не хочу иметь мужа, которого вынуждают жениться, даже если этот муж – единственный человек, который мне нужен.

– И которому нужны вы, – подхватила Джудит.

– А это мы еще посмотрим, – сказала Фиона таким тоном, словно не была до конца уверена в дальнейшем. Джонатон должен признаться ей в своих чувствах и заявить о намерении жениться, когда появится с визитом несколько позже – именно об этом он сказал всего несколько часов назад. И все же…

– Я знала, что все разрешится благополучно, – доверительным тоном сообщила Джудит. – Знала с того момента, как маркиз попросил моего совета.

– В самом деле? – Фиона с любопытством посмотрела на гостью. – Значит, цель вашего сегодняшнего визита – окончательно подтвердить вашу уверенность?

– Пожалуй, так. – Джудит улыбнулась. – Признаюсь, я страстно желала узнать, что произошло между вами после столь волнующей встречи в оранжерее…

Фиона поморщилась:

– Я бы не назвала эту встречу волнующей – скорее, нелепой и вызывающей раздражение.

– Представляю негодование Джонатона, когда он понял, где раньше видел лицо, привлекшее его внимание.

– Да, такое запоминается надолго. – Фиона засмеялась.