Запечатанный - Антон Демченко

— Никто, — буркнул управляющий но, заметив, как вновь начала подниматься рука сжимающая ствол, затараторил, — честно слово! Никто не надоумил! Сам, я сам всё придумал. Увидел, что у шефа проблемы начались, серьёзные. Кто-то людей его похитил, потом ссора с советником, Журика-мастера грохнули… в общем, решил, что пора ноги делать, пока сам под раздачу не попал. Но пустому уходить… всё равно ж, как придавят старика, всё имущество в распыл пойдёт.

— И? — надавила женщина.

— Решил свой небольшой кусок урвать, — уже куда тише произнёс Руперт. — Подлил ему в кофе "незабудку"[14], думал, подпишет старик дарственную на западную лавку, да и забудет о том. Ежели уберут его, я при верном куске хлеба останусь, ну а если отобьётся, так я ту бумагу сожгу, вроде как и не было ничего. Кто ж знал, что он в ратушу сорвётся!

— Шустрый мальчик, — задумчиво проговорила женщина. — А что ещё ты подсунул Герхарду помимо "незабудки"?

— Ничего, клянусь! — вскинулся было тот, но вновь получил по шее и тут же опустил голову.

— И ведь не лжёшь, вроде бы, но… — вздохнула та. — По уму, с незабудки он детишкам довериться должен был, как самому себе. А вместо этого, словно с цепи сорвался. Значит, было что-то ещё. Руперт?

— Не было, говорю же! — запальчиво отозвался тот. — Какой мне прок с того? Я же вообще… ну… да как же вам доказать-то?! Незабудка это была, я её сам бодяжил! Больше… да я даже не знаю, что такой эффект могло вызвать!

— Дарственная где? — неожиданно переключилась женщина. Управляющий замер.

— Сжёг, — хрипло проговорил он, спустя секунду. — Как только старик в ратушу умчался, так и сжёг.

— Опять врёшь. А я ведь предупреждала. Мальчики, обыщите его, аккуратно только. И будьте осторожны…

— Угум, — буркнул один из охранников, вытаскивая из ножен внушительный свинорез. Раздевать Руперта никто не стал. Это ж надо его отвязать, расковать… зачем? Срезали одежду прямо с сидящего, да и выпотрошили её на глазах у отошедшей в сторону хозяйки. Чуть дольше по времени, зато без фокусов и неожиданностей.

— О, а вот и она, — промурлыкала женщина, разворачивая поданный ей одним из охранников листок бумаги. Вчиталась… и деланно печально покачала головой. — Руперт, какой же ты всё-таки врунишка, а? "Западная лавка", дарственную "сжёг"… Ай-яй-яй! А тут, оказывается, и бумага на месте, и мастерская с оружейным складом в ней значатся, помимо той самой западной лавки. Ну как тебе такому верить?

— Богом клянусь, ну не я это, не я! — управляющий мелко задрожал, то ли от холода, то ли от накрывшей его с испугу истерики. Женщина смерила его долгим изучающим взглядом и медленно кивнула.

— Что ж, вот сейчас верю, — произнесла она. — Мальчики отвяжите нашего врунишку.

— Спасибо… спасибо, — забормотал тот, едва путы были распущены, и опустился на колени перед женщиной, норовя поцеловать отороченный поверху мехом сапожок. — Фрау Малица, я же вам, я за вас… вот как Бог свят, отслужу!

— Надо же, вылечился от вранья, никак? — усмехнулась та, убирая ногу подальше от слюней и соплей Руперта. Окинула взглядом извивающегося перед ней будто червь мошенника и скривилась.

В руке женщины, сухо, словно надломленная ветка щёлкнул пистолет, и управляющий ткнулся лицом в пол.

Фрау Малица стояла на пороге дома и, дымя тонкой сигаретой, молча, с абсолютно невозмутимым видом смотрела, как её охранники грузят в багажник вездехода упакованное в чёрный полиэтиленовый мешок тело управляющего. В том, что супруга герра Баума совершенно спокойна, Вячко, наблюдавший за этой картиной из-под навеса дровника, был уверен на все сто. Конечно, его умения в эмпатии ничто, по сравнению с умениями сестрёнки, но уж на то, чтобы определить общее эмоциональное состояние не прикрытого щитами человека, находящегося в паре десятков метров, их вполне хватало. И сейчас доносящиеся до Вячка отголоски эмоций говорили о спокойствии фрау Малицы, скорее даже о полной безмятежности. Ствол АКТа пошёл вверх, и спустя секунду голова женщины оказалась в перекрестье прицела.

Зачем Вячеславу понадобилась смерть фрау Баум? Так, после увиденного в доме, он был абсолютно уверен: за смерть мужа она будет мстить и что хуже всего, не в запале ярости, а холодно и расчётливо. Опасное сочетание, учитывая её ум и характер. И оставлять за спиной такую бомбу Стрелков просто не имеет права. А значит, и выбора у него нет.

— Славик? — тихий, но отчётливый голос в голове Вячеслава, заставил того замереть на месте.

— Да, сестрёнка? — откликнулся он. Палец, уже выбравший свободный ход спускового крючка, расслабился, но ствол АКТа, направленный на стоящую впереди женщину, даже не дрогнул.

— А ты где? И… ты опять под той техникой? Почему? — спросила Анна.

— В Пернау, — спустя мгновение, ответил Вячеслав, намеренно пропустив мимо ушей вторую часть вопроса. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — ответила сестрица и, чуть помедлив, повторила, словно пытаясь уверить брата: — Правда, лучше! Здешний врач обещает, что через три-четыре недели я полностью поправлюсь.

— Я рад, — выдал Вячеслав и ощутил смешок Анны.

— Ну да, конечно! Под "отстранённостью" ты прямо-таки фонтанируешь радостью! — сообщила сестрёнка, но тут же посерьёзнела. — Стоп! Братик… ты… ты что задумал?!

— Не понимаю, о чём ты, — отозвался Вячко, и в тот же миг ощутил, как от Анны шибануло совершенно диким коктейлем эмоций, разобраться в которых сейчас, он был просто не в состоянии. Минус задействованной техники.

— Славик, остановись! Не делай глупостей, пожалуйста! — запричитала сестра.

— Успокойся, Анют, тебе, наверняка, сейчас нельзя волноваться.

— Братик, я прошу… не делай ничего Бауму! Он не виноват! — продолжала тараторить Анна.

— Два заряда в спину двенадцатилетней девочки, это называется "не виноват"? — после недолгой паузы отозвался Вячко.

— Это я… — голос сестры в разуме Стрелкова затих, можно сказать, превратился в еле слышный шёпот. — Это я виновата. Надавила на него эмпатией, твоими эмоциями, хотела, чтоб старик почувствовал то же, что и ты. А он взбесился и… выстрелил.